— Жень, ты чего такая напряженная? — Дима заглянул на нашу маленькую лоджию, которую я переоборудовала под рабочее место. — Опять корпишь над своими программами?
Я молча подтвердила, не отрывая взгляда от мерцающего экрана. В наушниках играла тихая музыка, пытаясь заглушить топот детей из квартиры сверху и бесконечный грохот стройки в нашем районе на улице Шевченко в Броварах. Мой «кабинет» — это жалкие три метра, заваленные коробками с зимними вещами, старым самокатом и гладильной доской. Между всем этим хламом втиснут крошечный столик, на котором я провожу по десять, а то и больше, часов каждый день.
— Слушай, а может, ты сбегаешь за батоном? — продолжал Дима, не унимаясь. — Я сегодня так вымотался, еле доехал до дому.
Я сбросила наушники. Время на часах показывало половину седьмого. Мне оставался ещё час до формального завершения рабочего дня, и нужно было срочно подготовить презентацию к видеоконференции с клиентом в восемь. А Дима уже здесь, уже переоделся в свой домашний спортивный костюм, уже включил спортивный канал.
— Дим, у меня важный созвон. Очень важный. Может, ты сам? Магазин же в двух шагах.
Он скривился с таким выражением лица, будто я попросила его пересечь всю область Запорожья.
— Ну, Жень, я же целый день в офисе надрывался! Ты-то хоть дома, в комфорте.
Вот она, эта фраза. Опять. «Ты-то хоть дома сидишь». Как будто моя деятельность — это не настоящая работа. Как будто мой ноутбук — это просто дорогая игрушка, а зарплата в размере 6500 гривен ежемесячно сама собой материализуется на банковском счету.
Я работаю в сфере IT-разработки уже добрый десяток лет. После рождения сына перешла на дистанционный формат — так удобнее совмещать с заботой о ребенке. И вот сижу я на этом балконе, а муж каждый раз искренне удивляется, почему я такая издерганная и раздражительная.
— Ладно, — сдавленно произнесла я. — Схожу после нашей встречи.
Дима удовлетворенно кивнул и удалился в комнату. Я снова попыталась сфокусироваться на коде, но сосредоточенность исчезла. В голове навязчиво стучала мысль: почему его усталость всегда автоматически важнее моей?
Мы с Димой вместе уже двенадцать лет. Когда познакомились, он был просто очаровательным, полным сил и уверенности в себе. Я только выпустилась из ВУЗа, а он уже успел поработать, отслужить в армии — казался невероятно зрелым, ответственным и надежным. Он говорил, что мечтает о крепкой семье, детях, настоящем доме. Мне это нравилось. Я росла без отца и всегда жаждала стабильности.
К моменту нашей свадьбы я уже имела приличный заработок. Дима трудился менеджером в крупной торговой компании. Мы снимали небольшую квартиру-студию на окраине города Львова, откладывали на первый взнос по ипотеке. Жили в согласии. Готовка, уборка — это все ложилось на меня и казалось естественным. Дима брал на себя «мужские» дела: прибить полку, починить протекающий кран, съездить на рынок стройматериалов.
Когда родился наш сынок, Степан, я ушла в декретный отпуск. И тогда-то все и начало меняться. Дима стал единственным, кто приносил в дом средства, и это мгновенно изменило баланс сил. Он начал регулярно повторять: «Я обеспечиваю семью, а ты дома с ребенком». Как будто сидеть с грудничком — это расслабляющий отдых. Как будто бессонные ночи, горы бесконечной стирки и постоянно плачущий комочек счастья выматывают меньше, чем самый тяжелый день в офисе.
Спустя год я вернулась к работе. Удаленно. Степана сначала устроили в ясли, потом в детский сад. Я снова начала пополнять семейный бюджет. Даже зарабатывала больше, чем муж. Но распределение домашних обязанностей осталось прежним: кухня, чистота, забота о ребенке — всецело на мне.
— Ты же целыми днями дома, — объяснял Дима. — Тебе гораздо легче. А я с утра до вечера в офисных стенах.
Я пыталась донести, что работа, выполняемая из дома, — это та же самая работа. Сроки, видеозвонки, огромная ответственность. Что в перерывах между рабочими задачами мне нужно успеть забрать Степу из садика, приготовить ужин на всю семью, включить стирку, проверить игрушки, почитать сказку перед сном. Что я хронически не высыпаюсь, потому что после того, как ребенок наконец уснет, для меня начинается вторая рабочая смена — нужно доделывать проекты, иногда до полуночи.
Дима кивал головой, говорил: «Конечно, понимаю», но абсолютно ничего не менялось.
В феврале мне позвонил Сергей Петрович, мой непосредственный начальник.
— Евгения Викторовна, у меня для вас важное предложение, — начал он после обсуждения текущих задач по проекту. — Мы запускаем новый, очень перспективный отдел. Нужен грамотный и сильный руководитель. Я сразу подумал о вас.
Сердце у меня забилось чаще. Руководитель отдела. О такой карьерной ступени я мечтала ещё со студенческих лет. Карьерный взлёт, совершенно новый уровень ответственности, и оклад, приближающийся к 10500 гривнам.
— Единственный момент, — продолжил Сергей Петрович, — головной офис этого направления будет находиться в городе Харькове. Придется организовать переезд. Компания полностью возьмет на себя расходы по релокации, поможет с поиском жилья. Обдумайте, обязательно обсудите с мужем.
Я не смогла сразу ответить. Харьков. Это полторы тысячи километров от нашего города Ровно. Совершенно новая жизнь. Невероятные перспективы. И при этом ужасно страшно.
— Мне нужно время подумать, — еле выдавила я из себя.
Весь остаток дня я пребывала в прострации. Вечером, когда Степан уже спал, я решилась на разговор с Димой.
— Мне сделали предложение на работе, — начала я, разливая чай по чашкам. — Повышение. Пост руководителя отдела.
— Ого! — Дима оторвал взгляд от своего телефона. — Это же просто супер, Женя! Ты молодец. Зарплата вырастет?
— Да. И очень существенно. Но есть одно условие. Офис в Харькове. Придется переехать. Всем нам.
Дима резко замер. Улыбка мгновенно сползла с его лица.
— Переехать? Ты это сейчас серьезно?
— Компания берет на себя все расходы, помогает с жильем. Ты тоже без труда найдешь там работу, у тебя же и опыт, и образование. А Степе будет даже лучше — новые друзья, новые впечатления, большой город.
— Женя, о чем ты вообще говоришь? — Дима вскочил из-за стола. — Я здесь работаю уже восемь лет! У меня налаженные контакты, репутация. И ты хочешь, чтобы я все бросил и поехал за тобой неизвестно куда?
— Почему же «неизвестно куда»? Это крупный мегаполис, там море возможностей…
— Для тебя возможностей! — перебил он меня. — А я что, должен пожертвовать своей карьерой ради твоей?
— А почему я должна жертвовать своей ради твоей? — Я почувствовала, как внутри меня начинает закипать гнев. — Ты же даже не думаешь о переезде, если бы что-то предложили тебе? А мне нужно приносить себя в жертву?
— Жень, это же совершенно разные вещи! Ты работаешь удаленно. Какая тебе разница, откуда ты свои коды пишешь? А мне необходим офис, коллектив, прямые клиенты.
Я смотрела на него и не могла его узнать. Или, наоборот, узнавала слишком хорошо.
— То есть моя работа — это неважно? Это просто «коды писать»?
— Я не это имел в виду! — Дима раздраженно отмахнулся. — Но давай будем реалистами: я не могу взять и бросить все. У нас здесь налаженная жизнь, наши друзья, мои родители близко. Ты хоть подумала о Степе? Ему здесь комфортно!
Я прикусила губу. В чем-то он был прав насчет Степы. Пятилетнему малышу сложно дается адаптация. Новый садик, незнакомое окружение. А родители Димы действительно помогают — иногда забирают внука, когда у нас авралы.
Но внутри меня росло другое чувство. Чувство, что в очередной раз я должна выбирать не в свою пользу.
— Я просто хотела поговорить, — тихо проговорила я. — Не принимать решение в эту же минуту. Просто обсудить.
Дима тяжело вздохнул, подошел и обнял меня.
— Женечка, я понимаю, что ты мечтаешь о карьерном росте. Но давай смотреть трезво: семья важнее. Ты и так отлично зарабатываешь. Зачем рисковать тем, что у нас уже есть?
Я прижалась к нему, ощущая, как слёзы подступают к глазам. Он совершенно не понял. Абсолютно ничего не понял.
Следующие две недели я жила как в тумане. Днем — работа, готовка, уборка. А ночью лежала без сна, терзаясь вопросом: что же я выберу? И на самом ли деле у меня есть право выбора?
Дима делал вид, будто этого разговора и не было. Продолжал жить в привычном ритме: работа, диван, новости. Иногда играл со Степой. Иногда помогал донести тяжелые сумки из супермаркета. И каждый раз, когда я осторожно пыталась вернуться к теме переезда, он отмахивался: «Женя, мы же все обсудили. Это нереально».
Я набрала свою маму. Рассказала о предложении. Ожидала поддержки, но услышала:
— Женечка, а ты подумала о Диме? Ему тоже будет очень непросто. Мужчинам тяжело даются такие перемены. А ты ведь и так прекрасно устроилась. Семью надо ценить и беречь.
Все оказались против. Даже мои близкие подруги твердили: «Ну, это же такой огромный риск! А вдруг там что-то не получится? А дома у вас все так стабильно».
Стабильно. Вот ключевое слово. Стабильность — важнее мечты. Безопасность — важнее личностного роста. Семья — важнее меня.
В один из вечеров я сидела на лоджии, смотрела на жилой дом напротив. В окнах зажглись огни. Люди возвращались с работы, кто-то готовил ужин, кто-то смотрел кино. Обыкновенная жизнь. Стабильная.
Сзади раздались шаги. Дима принес мне чай, поставил кружку на маленький столик.
— Не замерзла? — спросил он. — Здесь прохладно.
— Нормально.
Он постоял молча, потом положил руку мне на плечо.
— Жень, я знаю, что ты расстроена. Но ты же понимаешь, что я не могу согласиться? Правда, не могу. У меня вся моя жизнь здесь. Я просто не готов к таким кардинальным переменам.
Я слабо кивнула. Да, я прекрасно понимала. Он не готов. А что насчет меня? Меня никто не спросил, готова ли я жертвовать своими амбициями. Это подразумевалось само собой.
— Ты же любишь меня? — тихо спросил Дима.
— Люблю.
— Тогда все хорошо. Главное — что мы вместе.
Он ушел. Я допила остывший чай и открыла почту. Напечатала письмо Сергею Петровичу: «Искренне благодарю за оказанное доверие и предложение, но я вынуждена отказаться. Семейные обстоятельства».
Нажала кнопку «Отправить».
Прошло три месяца. Жизнь вернулась в свое привычное русло. Работа, дом, ребенок. Дима стал немного более внимательным — иногда выносил мусор без напоминаний, пару раз сам помыл посуду. Наверное, чувствовал вину. Или боялся, что я передумаю.
Я не передумала. Решение было принято. Окончательно и бесповоротно.
Но что-то неуловимо изменилось. Я не сразу поняла, что именно. Продолжала работать, улыбаться, заботиться о своих. Только в зеркале стала замечать: взгляд стал другим. Более тусклым. Как будто что-то очень важное внутри меня погасло.
Степа как-то спросил:
— Мам, а почему ты всегда грустная?
— Не грустная, сынок. Просто очень устала.
— А папа говорит, ты дома отдыхаешь.
Я просто погладила его по голове и ничего не ответила. Что я могла сказать пятилетнему малышу?
Вечерами я все так же сижу на своей лоджии. Смотрю в окна на чужую жизнь. Думаю о том, какой могла бы стать моя жизнь в Харькове. Новый офис, новая команда, захватывающие задачи. Совершенно другая я.
Но это была всего лишь параллельная реальность. Которой не суждено было сбыться.
Дима доволен. Мама спокойна. Степан растет в привычном для него окружении. Все идеально правильно. Разумно. Стабильно.
Только по ночам, когда все спят, я иногда позволяю себе задать самой себе один-единственный вопрос: а что, если бы я выбрала себя? Что тогда произошло бы? Возможно, я бы потеряла семью. А может быть, наоборот — обрела бы себя настоящую.
Теперь я уже никогда не узнаю ответа.
Я смотрю на мужа, который громко смеется над очередной комедией по телевизору. На сына, который увлеченно строит высокую башню из конструктора. На свой ноутбук на этой тесной лоджии, где я буду писать код завтра, послезавтра, через целый год.
И я осознаю: я сделала выбор. Выбрала их семейное счастье. Но что-то важное во мне уже не вернуть. Та молодая женщина, которая мечтала о карьерном росте, о большем, о самой себе — она осталась в том февральском разговоре. Я её похоронила.
Теперь я просто существую. День за днём. Работаю, готовлю, убираю. Улыбаюсь, когда это необходимо. Киваю, когда Дима сетует на свою усталость. Говорю Степе, что мама не грустит, а просто задумалась.
А по ночам смотрю в потолок и задаюсь вопросом: какой же ценой мне досталась эта «стабильность»? И стоила ли она того?
Ответа нет. Да его, вероятно, и не может быть. Потому что назад дороги не существует. Есть только эта жизнь. Которую я выбрала. Или которую выбрали за меня.
Разницы я, если честно, уже не ощущаю.
