Лепестки красных роз разбросаны по полу просторного светлого холла с несколькими деревянными дверями, ведущими на кухню, в гостиную и кабинет. Прослеживаю за ними, натыкаюсь взглядом на лестницу, расположенную напротив входа. Откуда-то доносится приглушенная мелодичная музыка.
В животе начинают порхать бабочки, прикусываю губу, задерживаю дыхание. Неужели Егор решил постараться для нас? Вот только стоит мне уловить сладкий, очень сильно знакомый аромат парфюма, улыбка медленно спадает с губ. Дрожь сотрясает тело. Телефон, который я все еще держу в руке, так и норовит выскользнуть из резко похолодевших пальцев.
Этого не может быть… этого просто не может быть…
Бросаю взгляд в сторону, сразу же цепляюсь за знакомые кожаные ботинки моего мужа, стоящие у деревянного комода с обувью. Именно в них Егор сегодня уходил на работу. Но не они заставляют меня прирасти к полу, а стоящие рядом красные лодочки… очень знакомые красные лодочки.
Дыхание перехватывает. Горло сдавливает.
Прикрываю глаза.
“Думай, Лана, думай!”, — повторяю мысленно, словно мантру, пытаясь вернуть себе самообладание.
У меня есть вариант: просто развернуться и уйти. Притвориться, что ничего не видела. Забыть обо всем. Просто вернуться в свою спокойную, размеренную жизнь, но…
Я не могу жить во лжи! Просто не могу!
Я должна знать, права ли. Иначе изведу себя окончательно. Иначе сойду с ума!
Поэтому вместо того, чтобы развернуться, выбежать через все еще открытую дверь, делаю шаг вперед. А потом еще один. И еще.
Дорожка из лепестков роз ведет меня на второй этаж нашего с мужем загородного дома. Не чувствуя ног, следую за ней. Темно-синее расклешенное от пояса платье колышется у колен. Гулкий стук каблуков ощущается словно удары по вискам. Кончики пальцев покалывает, сердце болезненно сжимается.
Кое-как пересекаю белоснежный с элементами дерева холл, останавливаюсь у лестницы. Поднимаю голову, смотрю наверх.
Счастливое воспоминание вмиг вспыхивает в голове.
— Этот дом… наш? — разворачиваюсь в объятьях Егора, заглядываю в его мужественное лицо. — Правда? — с надеждой смотрю в голубые глаза мужа.
— Ну-у-у, ты же его хотела, — Егор пожимает плечами.
— Я думала, что мы просто снимем его на лето, — дыхание перехватывает. — У нас же нет таких денег, — горло сводит, когда я понимаю, что мечта может ускользнуть прямо из моих пальцев.
— Я взял ипотеку, — Егор наклоняется и целует меня в кончик носа. — И планирую ее закрыть до конца года. Дела в бизнесе пошли в гору, — сильнее вдавливает меня в свое тело.
— Правда? — надежда крылышками бабочек начинает порхать в животе. Егор кивает.— Я так рада, — улыбка расплывается на моем лице, бросаюсь мужу на шею. — Ты справился! Я ни на секунду в тебе не сомневалась! Ты мой герой! — слезы счастья наполняют глаза.
— Мы справились, — Егор оставляет быстрый поцелуй на моей макушке, на мгновение отстраняет меня от себя, заглядывает мне в глаза. — Без тебя ничего не было бы, — произносит проникновенно. Мое сердце пропускает удар. Не проходит и секунды, как Егор подхватывает меня, как невесту, на руки и начинает подниматься по этой самой лестнице. — Предлагаю сначала опробовать кровать, — шепчет он мне на ухо. — В бизнесе проблемы улажены, а теперь пора подумать о детях. Согласна? — подмигивает мне, а уже через мгновение обрушивается на меня в поцелуе, в очередной раз забирая мое сердце.
Это было восемь лет назад.
Восемь лет назад муж подарил мне дом моей мечты, а сегодня…
Мотаю головой. Нет. Не верю. Он не мог его осквернить, тем более с… Но я должна проверить! Должна убедиться!
Шаг за шагом, ступенька за ступенькой преодолеваю расстояние до второго этажа. Оказываюсь в квадратном мини-холле с бежевыми стенами и тремя дверями: двумя по бокам, и одной — прямо передо мной. Именно к ней ведет дорожка из лепестков роз. Именно за ней находится хозяйская спальня. Именно она приоткрыта. Полоска желтая света, словно стрелка, падает на пол, указывая мне путь.
Колени подгибаются. Хватаюсь свободной рукой за стену, опираюсь на нее.
“Еще есть шанс уйти”, — подкидывает идею внутренний голос.
Нет!
Я должна увидеть все своими глазами!
Набираю в легкие побольше воздуха, выпрямляюсь, заправляю светлые до плеч волосы за уши и снова начинаю двигаться, наступая на лепестки роз.
Вот только стоит мне приблизиться к двери, снова застываю, так как до меня доносится знакомый женский голос:
— Нравится? — мурлычет девушка. — Лана этого не делает, да? Она такая… ханжа, — буквально выплевывает последнее слово.
— Хватит разговоров, — охрипший голос моего мужа отдается острой болью в сердце. Хватаюсь за грудь, сжимаю платье в кулак в попытке заглушить разрастающуюся агонию.
— Когда ты, наконец, разведешься? Тогда я смогла бы ублaжaть тебя хоть каждый день, — под конец голос девушки звучит совсем глухо.
Слезы застилают глаза. Становится так больно, словно каждую клеточку моего тела протыкают острым иглами и вдобавок вгоняют их все глубже и глубже.
Я даже дышать не могу… не могу…
Мне не показалось… не показалось…
Нужно просто уйти, избавить себя от страданий. Но я, наверное, мазохистка раз вместо этого толкаю дверь. Она со скрипом открывается, а я наяву вижу самый настоящий кошмар.
Телефон выскальзывает из онемевших пальцев. С грохотом падает на пол. Егор распахивает веки, Алина оглядывается через плечо, а я… машинально опускаю голову на телефон.
На разбитом экране до сих пор виднеется сообщение от Егора:
“Жду тебя сегодня в шесть в загородном доме. Проведем время вдвоем”.
Слезы льются по щекам. Тело немеет. Не могу пошевелиться. Мозг отказывается соображать. В голове никак не укладывается сцена, которую я только что увидела. Колени в очередной раз подгибаются, хватаюсь за дверной косяк в попытке устоять.
Мой муж и моя лучшая подруга… какое же… клише!
Горестный смешок вырывается из моей груди.
— Лана? — голос мужа звучит словно издалека. До меня доносятся шорохи, “вжик” молнии, звон пряжки ремня, тяжелые шаги. — Лана, что ты здесь делаешь?
Вздергиваю голову, вижу быстро приближающегося Егора. Черты его лица заострились, а в глазах нечитаемое выражение.
Сердце пускается вскачь.
— Стой! — выпаливаю, выставляя руку перед собой.
Удивительно, но Егор застывает. Окидываю его быстрым взглядом. Белая рубашка распахнута, выставляя напоказ стальные мышцы груди. Широкие плечи напряжены, расправлены. Пальцы сжаты в кулаки. Черные брюки застегнуты, зато ремень болтается на петлях. Даже несмотря на то, что спальня с коричневыми стенами просторная с минимальным количеством мебели: шкафом в углу, широкой кроватью, прикроватными тумбочками, двумя бордовыми креслами и стеклянным журнальным столиком у окна, — муж не теряется на ее фоне. Наоборот, стоит посреди комнаты и выглядит, словно злобный великан с тремя глубокими морщинами на лбу, нахмуренными бровями и раздувающимися ноздрями.
— Как ты мог? — шепчу, качая головой. Перевожу взгляд за плечо мужа, сосредотачиваюсь на Алине. — А ты? — неверяще смотрю на подругу.
Алина в черном кружевном белье стоит чуть поодаль Егора и… ехидно улыбается. Стоит ей поймать мой взгляд, как она выгибает бровь, будто бы говоря: “А что такого?”.
Теряю не только дыхание, но и дар речи.
Мы же с Алиной дружили еще со времен университета. До сих пор помню, как в первый день занятий две маленькие, напуганные, студенточки сели рядышком в огромной аудитории. Скромно поздоровались друг с другом, представились, улыбнулись. С тех пор так и сидели до самого выпуска. После окончания университета наше общение не прекратилось, ведь мы стали по-настоящему близки. Алина была свидетельницей на моей свадьбе. Я же поддерживала подругу, когда она родила ребенка от своего первого парня, с которым они были вместе еще со школы. Потом утешала ее, потому что этот инфантильный негодяй даже не пришел на выписку Алины из роддома. Единственный раз, когда мы с подругой очень сильно поругались — из-за того, что она отдала ребенка на усыновление, хотя знала, что я буду помогать ей всеми силами. Пару месяцев мы даже не общались. Мне понадобилось время, чтобы смириться с фактом, что Алина вот так просто отказалась от малыша. Ведь у самой все никак не получалось забеременеть, хотя я на тот момент уже три года была замужем. Только спустя девять лет брака у нас с Егором появился прекрасный малыш, а Алина стала его крестной…
— Какая же ты все-таки… дрянь, — качаю головой, пытаясь остановить рыдания, рвущуюся наружу. Жаль, что слезы так просто остановить не получается.
Глаза Алины на мгновение округляются, а уже в следующее — сужаются. Она упирает руки в бока, чуть склоняет голову набок, прежде чем выплюнуть:
— На себя посмотри, — проходится по мне пренебрежительным взглядом. — В кого ты превратилась? Теперь понятно, почему он, — указывает головой на моего мужа, — избегает тебя! — злобно выплевывает.
Ярость жгучими полахами распространяется по телу, не заменят боль, но подпитывается ею, с каждой секундой становясь все сильнее и сильнее.
— Я только ребенка родила, — шиплю, расправляя плечи и делая шаг вперед.
Краем глаза замечаю, что Егор напрягается, но не успевает ничего предпринять, как Алина его опережает:
— Я тоже рожала, и что теперь? — выпячивает вперед свой плоский живот и обтянутую черным кружевом идеальную грудь. — Это не повод себя запускать!
Неуверенность на мгновение вспыхивает во мне, но быстро тает под давлением гнева.
— То есть, ты из-за меня решила переспать с моим мужем? Пожалела его? — цежу, сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как самообладание начинает покидать меня.
В голове я уже давно оттаскала подругу-предательницу за волосы, залепила ей смачную пощечину, выгнала на улицу, но меня останавливает только одна мысль — я не хочу опускаться до ее уровня! Только лишь поэтому стою, не двигаясь, но сила воли начинает покидать меня, а коварная ухмылка подруги и блеск превосходства в ее зеленых глазах постепенно подводит к черте невозврата.
— Я его не заставляла. Он сам хотел! — с придыханием произносит Алина, всаживая нож мне в спину.
Срываюсь с места, но даже приблизиться к подруге не успеваю, как Егор закрывает ее собой. Спотыкаюсь. Замираю. Не дышу, пока до затуманенного гневом и болью мозга постепенно доходит простая истина — мой муж защищает свою любовницу от… меня.
