— Ты совсем потеряла рассудок? Это же жена твоего сына! — Николай Степанович был ошеломлён высказыванием супруги.
— Не моя, а только Степана жена, — холодно парировала Татьяна Сергеевна, энергично вытирая руки кухонным полотенцем. — И вообще, хватит их покрывать. Они сидят у нас на полном обеспечении, расходуют наши средства без зазрения совести.
Вероника застыла у дверного проёма, держа в руках тяжёлый пакет с покупками. Она невольно подслушала, поскольку голос свекрови разносился по всей квартире. За те три месяца, что они жили под одной крышей, она привыкла к едким замечаниям, но сейчас в интонации Татьяны Сергеевны звучал какой-то новый, жёсткий приговор.
— Таня, они же здесь временно, — попытался возразить муж. — Пока Степан не найдёт подходящую работу…
— Временно? Уже полгода прошло! И просвета не видно. А я что, должна всю оставшуюся жизнь на них работать?
Вероника тихо поставила пакет на пол и напряжённо прислушалась. После того как свёкор, Николай Степанович, ушёл из жизни, Татьяна Сергеевна будто подменилась. Раньше она хотя бы изображала радость при виде их семьи. Теперь же каждый день превратился в хождение по минному полю.
— Мы же с тобой договорились, что окажем детям поддержку, — продолжал настаивать Николай Степанович.
— Я не подписывалась содержать посторонних! — бросила Татьяна. — Особенно когда эта… преподавательница, мнит себя слишком высокой для рутинного труда.
Вероника сжала кулаки. Она уже шесть лет преподавала в школе, обожала детей, но оклад учителя младших классов был, прямо скажем, нищенским. После того, как Степана сократили с хорошей должности программиста, они еле-еле сводили концы с концами.
— Татьяна Сергеевна, — Вероника решилась войти, — я принесла продукты для ужина. Может, сядем и поговорим спокойно?
Свекровь обернулась, и в её взгляде Вероника увидела что-то очень похожее на неприязнь.
— О чём тут рассуждать? — голос Татьяны дрожал. — Ты проживаешь в моей квартире, ешь мою пищу, потребляешь мою воду, электричество. А что я получаю взамен? Только головную боль!
— Мы же регулярно платим за коммунальные услуги, — тихо сказала Вероника.
— Платите? — вскипела свекровь. — Копейки! А кто готовит? Кто наводит порядок? Кто стирает ваше бельё?
— Я сама занимаюсь готовкой и уборкой, — попыталась возразить Вероника.
— Готовишь плохо! — отрезала Татьяна. — И убираешь спустя рукава. Мне приходится всё переделывать. Лучше бы ты вообще не вмешивалась.
Николай Степанович беспомощно развёл руками. Вероника видела, что он сочувствует им со Степаном, но идти против супруги он не решался.
— Разговоры закончились, — Татьяна подошла почти вплотную. — Либо вы начинаете платить за проживание по полной ставке, либо ищете себе другое пристанище.
— Какую сумму вы хотите? — спросила Вероника, хотя уже знала, что свободных денег у них нет.
— Двадцать тысяч гривен ежемесячно, — назвала Татьяна Сергеевна сумму. — И отдельный бюджет на питание.
Вероника быстро прикинула в уме. Вместе с коммунальными услугами это составляло почти половину их совокупного дохода. А ведь им ещё требовалось покупать одежду, лекарства…
— Татьяна Сергеевна, это непосильная сумма для нас, — попыталась объяснить она.
— Не можете платить — освобождайте жильё, — холодно ответила свекровь. — Мне не нужны бездельники.
В этот момент в квартиру вошёл Степан. Он мгновенно почувствовал напряжение и вопросительно взглянул на жену.
— Что здесь происходит?
— Ничего особенного, — ответила мать. — Просто я объясняю твоей жене наши новые правила проживания.
Степан выслушал требования матери, и его лицо потемнело от разочарования.
— Мам, ты же прекрасно понимаешь, что таких средств у нас нет.
— Тогда ищи себе лучшее место работы, — отрезала Татьяна. — Или пусть твоя жена найдёт подработку. Пусть даёт частные уроки или что-то ещё.
— Я уже даю дополнительные занятия, — тихо сказала Вероника. — Но этого недостаточно.
— Недостаточно? — насмешливо переспросила свекровь. — Значит, не ленись, найди больше учеников.
— Таня, что с тобой случилось? — не выдержал Николай Степанович. — Ты же раньше была совсем другой…
— А раньше у меня был Николай! — взорвалась Татьяна. — А что сейчас? Я одна в этих огромных стенах, а вы тут ещё и прицепились!
Внезапно в комнате стало очень тихо. Вероника осознала корень проблемы. Свекровь не могла принять свою трагедию. Николай Степанович был стержнем её жизни, и теперь она не знала, как ей двигаться дальше.
— Татьяна Сергеевна, — осторожно начала Вероника, — может быть, нам стоит просто поговорить по душам? Ведь вам, должно быть, очень тяжело…
— Не нужно меня жалеть! — отрезала та. — Мне не нужна ваша жалость!
— Это не жалость, — продолжала Вероника. — Это искреннее понимание. Я тоже пережила потерю родителей. Я знаю, как это больно.
На мгновение в глазах Татьяны промелькнуло что-то похожее на растерянность, но она тут же взяла себя в руки.
— Хватит! — крикнула она. — У вас есть одна неделя. Либо деньги, либо собирайте вещи.
Степан взял жену за руку.
— Хорошо, мама. Мы тебя услышали.
Вечером, когда они остались в своей маленькой комнате, Вероника дала волю слезам. Не от обиды, а от глубокой жалости. К свекрови, к мужу, и к себе самой.
— Стёп, что будем делать?
— Съедем, что-нибудь арендуем, — устало ответил он. — Я больше не могу смотреть, как она тебя унижает.
— А как же мама? Она же совсем одна останется.
— Это её собственный выбор, — сказал Степан, но в его голосе слышалась сильная боль.
Утром Татьяна Сергеевна проснулась в мёртвой тишине. Степан с женой уехали очень рано, даже не попрощавшись. На кухонном столе лежали ключи и короткая записка: «Мама, мы тебя очень любим. Когда почувствуешь готовность к разговору, набери нас».
Татьяна смяла бумажку и бросила её в мусорное ведро. Но спустя полчаса достала её из корзины и, дрожа, разгладила.
Прошло две недели. Квартира казалась ей огромной и пустой. Татьяна поняла, что совершила колоссальную ошибку. Ей были не нужны эти деньги за аренду — ей просто было необходимо, чтобы рядом была семья.
Она нашла адрес съёмной квартиры сына и приехала без предупреждения.
— Татьяна Сергеевна! — изумилась Вероника, открывая дверь. — Проходите, пожалуйста…
— Можно, я просто посижу немного? — неуверенно спросила свекровь.
Они пили чай на крошечной арендованной кухне. Татьяна рассматривала скромную обстановку и чувствовала себя бесконечно виноватой.
— Вера, — еле слышно начала свекровь, — я должна перед тобой извиниться.
— За что?
— За всё. Я… после того как Николай ушёл, я совершенно потеряла рассудок. Не знала, как дальше жить. А вы тут были, молодые и полные жизни… Мне казалось, что вы отбираете у меня сына.
Вероника кивнула:
— Я вас очень хорошо понимаю. Когда я потеряла своих родителей, я тоже долго не могла найти точку опоры.
— Правда? — удивилась Татьяна.
— Конечно. Кажется, что весь мир просто рухнул. Но время — самый лучший лекарь, знаете ли…
— А я думала, ты меня просто ненавидишь.
— Нет, — покачала головой Вероника. — Я переживала за вас. Я видела, как вам плохо.
Татьяна Сергеевна заплакала. Впервые за полгода — не от злости, а от огромного облегчения.
— Вера, а можно… можно я буду иногда к вам приезжать в гости? Не жить, а просто… навещать?
— Конечно, — улыбнулась Вероника. — Мы же всё равно семья.
Когда вечером пришёл Степан, он застал мать и жену за приготовлением ужина. Они о чём-то тихо беседовали и даже смеялись.
— Мам? — удивлённо спросил он.
— Степан, — подошла к нему Татьяна, — прости меня, сынок. Я была очень не права.
— Мам, да что уж там…
— Нет, не «да ладно». Я чуть не разрушила вашу жизнь из-за своей глупости и боли.
— Главное, что теперь у нас всё налаживается, — обнял её Степан.
За ужином Татьяна с воодушевлением рассказывала о своих новых планах: хотела записаться на курсы компьютерной грамотности, найти какую-нибудь подработку, и, может быть, завести кота.
— А мы можем помочь с выбором кота, — предложила Вероника. — У моей коллеги как раз есть котята.
— Правда? — обрадовалась Татьяна.
Смотря на мать и жену, которые с таким энтузиазмом планировали совместный поход в приют для животных, Степан понимал: иногда людям просто нужно время и немного терпения, чтобы найти общий, человеческий язык.
Как вы считаете, друзья, если родители проходят через тяжёлую утрату, должны ли дети просто молча терпеть их агрессию и претензии, или же им нужно чётко очертить границы, как это сделал Степан? Делитесь своим мнением!
