Лена закрыла глаза и досчитала до десяти, чувствуя, как деревянная ложка впивается в ладонь. Кастрюля борща на плите почти выкипела, образовав бурую корку по краям — третий раз за месяц она забывала про ужин, погрузившись в тревожные мысли. С кухонного подоконника на неё смотрела потрёпанная фотография в рамке: они с Андреем пятнадцать лет назад, оба встрёпанные после прыжка с парашютом, счастливые, живые. Сейчас от той пары остались только имена.
Хлопнула входная дверь. Лена вздрогнула, быстро сняла кастрюлю с плиты.
— Я дома, — голос Андрея звучал устало. Всегда устало, уже несколько лет.
По коридору протопали детские ноги.
— Папа! — воскликнул восьмилетний Костя, бросаясь к отцу. — Ты обещал помочь с поделкой! Завтра сдавать!
Лена замерла у плиты, не оборачиваясь. Три… два… один…
— Костя, папа устал, — Андрей говорил тихо, но она знала каждую интонацию. — Давай в выходные займёмся?
— Но завтра сдавать! — голос сына задрожал.
Лена повернулась. Андрей стоял в дверном проёме, прислонившись к косяку. Галстук съехал набок, на рубашке — странное красноватое пятно. Вино? Помада? Она отогнала эту мысль — за пятнадцать лет так и не научилась спокойно переносить приступы ревности.
— Я помогу Косте, — сказала она ровно. — Ужин готов.
— Не голоден, — Андрей потёр лицо ладонью. — На корпоративе нас хорошо накормили.
Одиннадцатилетняя Маша появилась из своей комнаты, прижимая к груди учебник.
— Пап, ты говорил, что поможешь с математикой, — её голос звучал с той особой подростковой интонацией, в которой обвинение маскировалось под напоминание.
— Маша, я… — начал Андрей.
— Я помогу и с математикой, — перебила Лена, отворачиваясь к плите. Руки дрожали так, что она пролила борщ мимо тарелки.
Вдруг Андрей сделал то, чего она совсем не ожидала — подошёл сзади и положил руки ей на плечи. Она почувствовала запах чужих духов, смешанный с табаком, и невольно напряглась.
— Прости, Леночка, — прошептал он. — Правда устал. Но я сейчас переоденусь и займусь с детьми, хорошо?
Она медленно повернулась, не веря своим ушам. В его глазах читалась смесь вины и… страха?
— Конечно, — кивнула она, удивляясь собственному спокойствию. Где-то глубоко внутри зашевелилось что-то забытое, похожее на надежду.
***
Андрей сидел за кухонным столом, склонившись над поделкой Кости, и подрезал картон канцелярским ножом. Маша, освободившись от математики, снова закрылась в комнате.
Лена протирала посуду, украдкой наблюдая за мужем. Что-то изменилось. Последние годы он словно отгораживался от семьи невидимой стеной, а сегодня эта стена истончилась.
— Что случилось? — спросила она наконец, не выдержав.
Андрей вздрогнул, порезал палец и чертыхнулся.
— О чём ты? — он сунул порез в рот.
— Извини, — Лена подала ему салфетку. — Просто ты сегодня… другой.
Он медленно положил нож, вытер руку и посмотрел на неё так, как давно не смотрел.
— Петрова, с которым я работал десять лет, сегодня увезли с инфарктом прямо из офиса, — его голос был тихим. — Пятьдесят два года, двое детей, как у нас. Вечно задерживался допоздна, жил на работе… Я стоял там, смотрел, как его грузят на носилки, и вдруг понял, что не хочу так. Что я что-то важное упускаю.
Лена опустилась на стул напротив, сжимая в руках кухонное полотенце.
— И поэтому ты решил сегодня помочь с поделкой? — в её голосе прозвучала горечь, которую она не смогла скрыть.
— Нет, — он опустил глаза. — Поэтому я подал заявление об уходе.
Полотенце выпало из её рук.
— Что?!
— Я увольняюсь, Лен, — он посмотрел на неё с тревогой. — Мне предложили место в другой компании, с гибким графиком, но меньшей зарплатой. Я думаю, нам придётся потуже затянуть пояса.
Она смотрела на него, не понимая, радоваться ей или паниковать.
— Почему ты не обсудил это со мной?
— Не было времени, — он нервно усмехнулся. — Всё произошло сегодня. Я хотел рассказать, когда мы уложим детей.
— И ты думаешь, что новая работа что-то изменит между нами? — её голос дрогнул.
Андрей замолчал, разглядывая порез на пальце.
— Нет, — наконец сказал он. — Думаю, между нами всё гораздо сложнее.
***
Через три дня она нашла в его пиджаке квитанцию из ювелирного магазина. Лена смотрела на клочок бумаги, чувствуя, как разгорается внутри что-то обжигающее. Квитанция была датирована вчерашним днём — на сумму, которая превышала их месячный платёж по ипотеке.
«Серьги с сапфирами», — гласила строчка покупки.
День рождения Маши через полгода. Её, Лены, — через девять месяцев. У матери Андрея — через месяц, но она всегда говорила, что ненавидит камни.
Катя. Должно быть, эта неведомая Катя любит сапфиры.
Как она узнала про Катю — Лена уже не помнила. Имя просто всплыло однажды в разговоре, и по тому, как Андрей вздрогнул и отвёл глаза, она поняла всё. Никогда не спрашивала прямо — то ли из гордости, то ли из страха услышать ответ.
Лена аккуратно вернула квитанцию в карман пиджака, села на кровать и закрыла лицо руками. Пора было перестать себя обманывать.
***
— Мам, почему вы с папой больше не смотрите друг на друга? — Маша сидела на подоконнике, болтая ногами, пока Лена резала овощи для салата.
Нож замер в воздухе.
— Что за глупости? — Лена попыталась улыбнуться. — Конечно, смотрим.
— Нет, — дочь покачала головой. — Вы смотрите мимо. Или в пол. Или через плечо. А раньше…
— А раньше что? — нож со стуком опустился на разделочную доску.
— Помнишь тот поход два года назад? — Маша внезапно улыбнулась. — Когда папа поскользнулся и упал в ручей, а ты его вытаскивала. Вы тогда так смеялись! Смотрели друг на друга и не могли остановиться.
Лена молчала, вспоминая. Как странно — она совсем забыла тот день, хотя теперь, когда Маша напомнила, образы нахлынули яркими вспышками: промокший Андрей, хохочущий, стягивающий сапоги у костра, она, отжимающая его футболку. Последний счастливый день? Или она просто не замечала других?
— Люди меняются, Маш, — сказала Лена тихо. — Иногда они отдаляются друг от друга, даже если живут в одном доме.
— Тогда зачем жить в одном доме? — с обезоруживающей прямотой спросила дочь.
Лена не нашлась с ответом.
***
— Екатерина Сергеевна, бухгалтерия, добрый день, — приятный женский голос звучал деловито.
Лена сидела в машине на парковке супермаркета, телефон мужа лежал на коленях. Она снова почувствовала себя воровкой, но остановиться уже не могла.
— Здравствуйте, — её собственный голос звучал хрипло. — Простите за беспокойство. Это жена Андрея… — она запнулась, осознав, что не знает, как представляет её муж на работе.
— Лена? — в голосе женщины прозвучало удивление. — Что-то случилось?
— Нет, я просто… — она не знала, что говорить дальше. «Я просто хотела узнать, не с вами ли спит мой муж?» — Проверяю телефонные номера Андрея, многие устарели, составляю новый список контактов.
— А, понимаю, — женщина рассмеялась. — Мы все только на работе узнали, что он уходит. Такая неожиданность! Я записала его новый номер, но ещё не звонила. А вы переезжаете, да?
Лена замерла.
— Переезжаем?
— Ну да, он говорил, что вы рассматриваете дом за городом, поближе к новому офису, — в голосе Екатерины звучало искреннее дружелюбие. — Правильно делаете, если хотите знать моё мнение. Хороший дом и меньше работы — лучше любых денег.
Лена невидящим взглядом смотрела на пустую парковку.
— Да, конечно, — выдавила она. — Спасибо, Екатерина Сергеевна.
— Просто Катя, — женщина снова рассмеялась. — Все меня так зовут.
***
В тот вечер Лена выпила бокал вина, потом второй, сидя на кухне после того, как дети легли спать. Андрей задерживался — снова. Он уже должен был выйти на новую работу, но по каким-то причинам этого не произошло. О доме за городом он не говорил ни слова. Квитанция из ювелирного магазина жгла воображение.
Когда ключ повернулся в замке, она уже приняла решение.
— Нам надо поговорить, — сказала Лена, когда Андрей вошёл на кухню. — Сейчас. Без отговорок.
Он замер в дверях, потом медленно опустился на стул напротив.
— Я знаю, — его голос звучал странно спокойно. — Давно надо было.
— Кто такая Катя? — вопрос, который она скрывала даже от себя, вырвался неожиданно.
Андрей моргнул.
— Катя? — он выглядел искренне растерянным. — Из бухгалтерии?
— Не знаю, — Лена сжимала бокал так, что костяшки пальцев побелели. — Ты мне скажи.
— Лен, Катя — главный бухгалтер в моей бывшей компании, — он покачал головой. — Мы с ней даже не особо общались, только по работе.
— И поэтому ты купил ей серьги с сапфирами? — Лена наконец произнесла это вслух, и боль, копившаяся годами, хлынула наружу. — Поэтому ты каждый вечер задерживаешься? Поэтому дети уже забыли, как выглядит их отец? Поэтому мы не смотрим друг другу в глаза?!
Андрей побледнел.
— Серьги… — он запнулся. — Ты видела квитанцию.
— Да! — она почти кричала. — И я говорила с ней сегодня! Она знает о каком-то доме за городом, а я — нет! О какой-то новой жизни, которую ты планируешь без меня!
— Господи, Лен, — он закрыл лицо руками. — Всё совсем не так.
— А как? — она резко встала, расплескав вино. — Как, Андрей? Объясни мне, потому что я больше не могу жить в этой… этой пародии на семью! Где муж приходит домой, пропахший чужими духами! Где дети спрашивают, почему мы не смотрим друг на друга! Где я чувствую себя…
— Преданной, — тихо закончил он.
— Да, — она опустилась обратно на стул, вдруг потеряв все силы. — Преданной.
Он смотрел на неё долгим, странным взглядом.
— Серьги для тебя, — наконец сказал он. — Хотел сделать сюрприз на годовщину. Пятнадцать лет через две недели.
— Что? — слова не складывались в осмысленную картину.
— Пришлось продать машину, чтобы наскрести на первый взнос, — Андрей говорил быстро, словно боялся, что она перебьёт. — Поэтому я задерживался — ходил домой пешком. Запах духов… это от секретарши в кадрах, она обнимала меня, когда я принёс заявление.
Лена молчала, ошеломлённая.
— С Екатериной Сергеевной мы обсуждали загородный дом, потому что моя новая работа — там. Я присмотрел небольшой участок, можно взять новую ипотеку… — он замолчал, видя её выражение лица. — Что?
— А как же твоя Катя? — голос Лены звучал глухо.
— Какая Катя? Я не понимаю, — он растерянно развёл руками. — В компании только Екатерина Сергеевна из бухгалтерии, но ей под шестьдесят и у неё трое внуков!
Лена закрыла глаза. Земля словно уходила из-под ног.
— Кто посылал тебе сообщения? «Встретимся в 14:00? По тебе скучаю. Катя», — процитировала она.
Андрей замер, потом медленно достал телефон, открыл сообщения и положил перед ней.
В списке последних контактов было сообщение: «Встретимся в 14:00? По себе скучаю. Карт.»
— Это от Картавцева, моего нового начальника, — тихо объяснил Андрей. — У него дисграфия, он часто путает буквы в сообщениях. Мы встречались обсудить условия моего перехода.
Лена смотрела на экран, чувствуя, как внутри что-то рушится. Пятнадцать лет собственных фантазий, обид, невысказанных претензий.
— Почему ты никогда не говорил о своих планах? — прошептала она. — О доме, о новой работе?
— А когда? — в его голосе звучала горечь. — Ты всегда была так занята детьми, домом. Каждый раз, когда я пытался заговорить о будущем, ты смотрела на меня так… словно я отнимаю твоё время.
— Это неправда! — возразила она, но внутренний голос шептал: «Правда». Сколько раз она отмахивалась от его историй о работе, идей, планов? Сколько раз предпочитала ранний сон разговору?
— Мы отдалились, — сказал Андрей, глядя в стол. — Оба. Ты заперлась в своём мире с детьми, я — в работе. Но я хотел всё исправить.
Лена молчала, осознавая с ужасающей ясностью, что всё это время главным предателем была она сама — предавшая их любовь своим недоверием, своими невысказанными обидами, своим молчанием.
— Почему? — наконец спросила она. — Почему ты не ушёл, если тебе было так плохо со мной?
Андрей поднял голову, и впервые за долгие годы она увидела в его глазах то, что когда-то заставило её влюбиться — упрямую, несгибаемую нежность.
— Потому что я всё ещё люблю тебя, дура, — просто сказал он. — Всегда любил.
***
Утром Маша зашла на кухню и застыла в дверях. Родители сидели за столом, держась за руки, и смотрели друг на друга так, словно видели впервые.
— Что-то случилось? — спросила она подозрительно.
Лена посмотрела на дочь, потом на мужа, и неожиданно рассмеялась — легко, свободно, как не смеялась давно.
— Случилось, — кивнула она. — Мы наконец-то поговорили.
— О чём? — Маша подошла ближе, всё ещё настороженная.
— О том, как легко предать самое дорогое, — тихо ответил Андрей, не отпуская руки жены. — И как трудно это исправить.
— Но возможно, — добавила Лена, сжимая его пальцы.
За окном падал первый снег, медленный и неуверенный. Впереди был длинный путь — к новому пониманию, новой честности, возможно, к новому дому. Лена не знала, что ждёт их дальше, но впервые за долгие годы чувствовала, что этот путь они пройдут вместе — глядя друг другу в глаза.
