Юля проснулась от того, что кто-то наступил ей на волосы. В темноте спальни, которая вчера еще была их с Витей уютным гнездышком, теперь едва различались силуэты спальных мешков, разложенных прямо на полу. Воздух стоял спертый — шестеро человек и собака в двухкомнатной квартире это вам не шутки.
— Мам, а где туалет? — раздался сонный голос племянника Димки.
— Тише ты, — зашипела Марина. — Дядя Витя с тетей Юлей спят.
«Спали бы, если бы вы не приперлись», — подумала Юля, но промолчала. Рядом зашевелился Виктор. Она знала — он тоже не спит, просто делает вид. Так же, как вчера делал вид, что рад неожиданному визиту сестры.
Три дня назад они въехали в эту квартиру — подарок от родителей на свадьбу. Маленькая, но своя. Обои еще советские, с зелеными ромбиками, паркет скрипит, на кухне течет кран. Но своя! Юля уже мысленно клеила новые обои — светлые, с едва заметным рисунком. Виктор чертил план перепланировки. Денег на ремонт собирали полгода, откладывая с каждой зарплаты, отказывая себе во всем.
А потом приехала Марина.
— Братик! — завопила она прямо с порога, бросаясь Виктору на шею. — Мы тут мимо проезжали, решили заглянуть!
За ней в квартиру ввалился ее муж Костя с двумя чемоданами, следом — дети, восьмилетний Димка и шестилетняя Алиска, и в довершение всего — огромная немецкая овчарка по кличке Граф.
— Мимо проезжали из Челябинска в Москву? — тихо спросила Юля, когда они с Виктором запирались в ванной — единственном месте, где можно было поговорить наедине.
— Она моя сестра, — вздохнул Виктор. — Не могу же я ее выгнать.
— На денек-другой — это одно. Но они же обосновались!
И правда, обосновались. Марина с Костей заняли спальню («Вам-то молодым все равно где спать, а у нас спины болят»), дети расположились в зале на раскладном диване, который Юля с Виктором купили буквально неделю назад. Граф облюбовал коврик у входной двери и рычал каждый раз, когда хозяева пытались пройти на собственную кухню.
К вечеру второго дня Юля готова была лезть на стену. Димка разрисовал фломастером свежевыкрашенную стену в коридоре («Он же ребенок, что ты хочешь?» — отмахнулась Марина). Алиска разбила любимую Юлину чашку — подарок от бабушки («Ну не специально же!»). Костя часами занимал ванную, распевая арии из опер. Граф сжевал новые тапочки Виктора и пометил угол в прихожей.
— Марин, — осторожно начал Виктор за ужином, — вы надолго к нам?
— А что, уже выгоняешь? — тут же ощетинилась сестра. — Родная кровь, а ты…
— Да нет, просто… у нас ремонт намечается.
— Ремонт? — оживился Костя. — Так мы поможем! Правда, дети?
— Ура! — заорали Димка с Алиской. — Мы будем красить!
Юля представила, как эти двое «красят» стены, и ей стало дурно.
На третий день терпение лопнуло. Юля проснулась от того, что Граф методично вылизывал кастрюлю с остатками вчерашнего борща. На плите шкворчала яичница — на десятерых. Из последних яиц.
— Марина, — твердо сказала Юля, входя на кухню. — Нам нужно поговорить.
— О чем это? — Марина повернулась к ней спиной, помешивая яичницу.
— О том, что вы живете в нашей квартире уже три дня. Не помогаете по дому, не покупаете продукты…
— Ах, так вот ты какая! — взвилась Марина. — Жадная! Для родственников куска хлеба жалко!
— Дело не в хлебе…
— Все с тобой ясно! Витька! Витька, иди сюда!
Виктор появился на кухне, заспанный, в майке задом наперед.
— Что случилось?
— Твоя жена нас выгоняет! — трагически воскликнула Марина. — Вот, полюбуйся, кого ты в дом привел!
— Юля никого не выгоняет, — устало сказал Виктор. — Просто… Марин, пойми, квартира маленькая, нас тут слишком много.
— Родной брат… — Марина шмыгнула носом. — Не ожидала от тебя такого. Ладно, позвоню маме, расскажу, как ты к сестре относишься!
И позвонила. Через час Юле звонила свекровь, потом теща, потом какие-то дальние родственники. Все отчитывали за «нерадушие», «жадность» и «неуважение к семье».
— Все, — сказал Виктор вечером, когда они снова заперлись в ванной. — Завтра объявляем о начале ремонта. Капитального.
— Но мы же не собирались…
— А теперь собираемся. И установим правила: кто живет — тот работает. Костя будет долбить стены, Марина — готовить на всех и убирать. Дети — выносить мусор. Каждый день. С утра до вечера.
Юля посмотрела на мужа с восхищением. Гениально!
Утром Виктор торжественно объявил о начале «грандиозного ремонта».
— Начинаем с демонтажа старой штукатурки в ванной, — деловито сообщил он. — Костя, ты будешь работать перфоратором. Марина, список продуктов на неделю — вот. Готовить на десятерых, три раза в день. Дети собирают строительный мусор в мешки. Работаем с восьми утра до восьми вечера. Выходных нет.
Лицо Марины вытянулось.
— Это… это же невозможно! У Кости радикулит!
— Ничего, физический труд полезен, — невозмутимо ответил Виктор. — Граф будет жить на балконе, чтобы не дышал строительной пылью.
— На балконе?! Он же замерзнет!
— Апрель на дворе, не замерзнет. Итак, начинаем. Спецодежда в кладовке, респираторы купите сами.
— Но… но у нас дела! — встрепенулся Костя. — Срочные дела! Мы же в Москву ехали!
— Так езжайте, — пожала плечами Юля. — Никто не держит.
Марина метнула на нее испепеляющий взгляд, но промолчала.
К вечеру квартира опустела. Марина с семейством собрались за рекордные два часа, бормоча что-то про «неотложные дела» и «важную встречу». Граф, похоже, был рад не меньше хозяев — пулей вылетел за дверь.
— Будете еще в Москве — заезжайте! — крикнул им вслед Виктор.
— Обязательно! — пообещала Марина, и по ее тону было ясно — не заедут. Никогда.
Юля и Виктор стояли посреди своей маленькой квартиры. На стене в коридоре красовался димкин шедевр — кривой дом с дымом из трубы. В углу прихожей все еще пахло псиной. На новеньком диване зияла дыра от алискиных ножниц.
— Ну что, начинаем ремонт? — спросил Виктор.
— Начинаем, — кивнула Юля. — Только сначала — чаю. В тишине.
Они сидели на кухне, пили чай из единственных уцелевших чашек и молчали. За окном садилось апрельское солнце, окрашивая старые обои в золотистый цвет. В квартире было тихо.
— Знаешь, — сказала Юля, — я думаю, мы сделаем отличный ремонт.
— Еще бы, — улыбнулся Виктор. — Главное — вдвоем.
Телефон зазвонил ровно в девять вечера. Звонила свекровь.
— Витя! Марина сказала, вы ее выгнали! Как ты мог?!
— Мам, мы никого не выгоняли. Просто начали ремонт.
— Какой еще ремонт?!
— Капитальный. Пыль, грязь, перфораторы. Детям вредно.
В трубке помолчали.
— Ну… если ремонт… Тогда понятно. А то Марина такого наговорила…
— Мам, у нас стены штробить завтра будут, давай потом поговорим?
— Конечно, конечно. Удачи вам!
Виктор положил трубку и подмигнул жене.
— Похоже, слово «ремонт» действует магически.
— Может, и правда затеять? — предложила Юля. — Раз уж все равно объявили.
— Может, и затеем. Но не сейчас. Сейчас будем наслаждаться тишиной в нашем доме.
И они наслаждались. Целую неделю в квартире было так тихо, что казалось — громче пылинки не упадет. А потом Юля все-таки купила новые обои. Светлые, с едва заметным рисунком. И Виктор достал свои чертежи.
Ремонт они сделали. Настоящий, без родственников и собак. И когда год спустя Марина позвонила сообщить, что «снова будет в Москве проездом», Виктор спокойно ответил:
— Извини, сестренка, у нас опять ремонт. Меняем проводку. Искры летят, детям опасно.
В трубке тяжело вздохнули и дали отбой.
— Сколько можно ремонт делать? — возмутилась Юля, расслышав разговор.
— Столько, сколько нужно для спокойной жизни, — философски ответил Виктор.
И они оба рассмеялись. В своей маленькой, но такой уютной квартире, где на стене в коридоре под новыми обоями все еще проглядывал димкин домик с дымом из трубы. На память. О том, что даже родственники — это не навсегда. А вот умение защищать свой дом — это да, это важно.
Особенно если защищать вдвоем.
