— Софья Ивановна, а вы что, всерьёз полагаете, что мы будем обитать в прихожей?
Андрей стоял посреди крохотной прихожей, глядя на тёщу с полным недоумением. Рядом его жена Кристина прижималась к стене, крепко обнимая десятилетнего сына Дениса.
— А что тут такого? — пожала плечами Софья Ивановна. — Диван раскладной поставим, ширму. Вы же не навсегда приехали.
— Мы приехали жить в нашей квартире, — медленно произнёс Андрей. — В той самой, за которую я семь лет на шахтах Кривого Рога горбатился.
Софья Ивановна поморщилась, словно услышала что-то неприличное.
— Вот про это и поговорим. Галина с детьми уже три года здесь живёт. Куда им теперь деваться?
Андрей почувствовал, как внутри всё сжимается от бессильной злости. Семь лет он мечтал об этом моменте — вернуться домой, открыть дверь своими ключами, показать сыну его комнату. А вместо этого…
— Где мои ключи? — спросил он тихо.
— Какие ключи?
— Те, что я вам оставил на случай аварии. Где они?
Софья Ивановна отвела взгляд.
— Я их Гале отдала. А что, разве плохо? Квартира пустовала, а у неё трое детей без отца. Младшенькой всего два годика.
Кристина наконец подала голос:
— Мама, но ведь мы предупреждали, что возвращаемся. За полгода предупреждали.
— Предупреждали, предупреждали, — передразнила Софья Ивановна. — А я что, Гальку с детьми на улицу выгоню? Какая я после этого мать?
— А какая вы мать для Кристины? — не выдержал Андрей. — Для своей дочери, которая семь лет ждала возвращения домой?
Софья Ивановна всплеснула руками:
— Кристина взрослая, у неё муж работящий. А Галя одна с тремя детьми. Кто ей поможет, если не родная сестра?
Андрей переглянулся с женой. В глазах Кристины он увидел ту же боль, что сжимала его собственное сердце. Неужели семь лет жертв ничего не значат? Неужели их мечты о собственном доме — это прихоть, а не заслуженное право?
— Софья Ивановна, — сказал он, стараясь говорить спокойно, — мы купили эту квартиру в две тысячи шестнадцатом году. Я тогда уже три года на вахте в далёких краях работал, чтобы накопить на первый взнос. Помните?
— Ну и что?
— А то, что это наша квартира. Мы за неё заплатили. Мы семь лет копили на ремонт. Кристина ночами чертежи рисовала, планировала, как Дениса комнату обустроит.
Софья Ивановна махнула рукой:
— Ремонт подождёт. Зато доброе дело сделаете.
— За чей счёт доброе дело? — Андрей почувствовал, как голос становится жёстче. — За счёт моего ребёнка, который семь лет без отца рос? За счёт жены, которая одна его растила?
— Не выдумывай, — поморщилась тёща. — Денис каждое лето к тебе на вахту ездил.
— На два месяца. А остальные десять он без отца был.
Денис дёрнул мать за рукав:
— Мам, а где моя комната? Ты же говорила, у меня будет своя комната.
Кристина присела перед сыном:
— Будет, солнышко. Обязательно будет.
— Когда? — В голосе мальчика слышалось разочарование.
Софья Ивановна поспешно вмешалась:
— Денисушка, а давай к тёте Гале пойдём? Она тебя ждёт, пирог испекла.
Андрей перехватил руку сына:
— Никуда мы не пойдём. — Он посмотрел на тёщу. — Где Галина сейчас?
— На работе. Что ты её покоя лишить хочешь?
— Я хочу поговорить с человеком, который незаконно занимает мою квартиру.
— Незаконно? — возмутилась Софья Ивановна. — Я сама ей разрешила!
— Вы не имели права разрешать, — холодно ответил Андрей. — Вы не собственник.
Софья Ивановна вдруг заплакала:
— Вот видишь, Кристиночка, каким твой муж стал! Жестоким! Семь лет на Севере — и человечности лишился!
Кристина побледнела. Андрей знал — жена терпеть не может, когда мать плачет. Всегда готова на всё, лишь бы слёз не было.
— Андрюша, — тихо сказала Кристина, — может, действительно подождём немного? Пока Галя что-то придумает…
— Сколько ждать? — спросил Андрей. — Год? Два? Пять?
— Ну не знаю… полгода.
— А потом ещё полгода. А потом окажется, что Галя беременна снова, и нельзя её беспокоить. А потом ребёнок маленький, и куда ж с младенцем…
Андрей понял, что если сейчас не поставит точку, то не поставит никогда. Слишком хорошо он знал этот сценарий — сначала временно, потом жалко, потом привыкли, потом уже и не помнят, чья квартира.
— У меня есть предложение, — сказал он. — Софья Ивановна, раз вы так переживаете за Галину, пустите её к себе. Временно.
— Я? — ахнула тёща. — Да у меня однокомнатная! Где я четверых размещу?
— А где мы четверых разместим в прихожей?
— Это другое дело! Вы мужчина, вы заработаете на новую квартиру!
Андрей рассмеялся, но смеха в этом звуке не было:
— Семь лет я уже заработал. На эту квартиру. И теперь хочу в ней жить.
— А как же Галя?
— А никак. Она взрослый человек, пусть сама решает свои проблемы.
Софья Ивановна всхлипнула:
— Ты бессердечный! Как Кристиночка за тебя вышла, ума не приложу!
Кристина дёрнулась, словно от удара. Андрей увидел, как что-то ломается в её лице.
— Мама, — тихо сказала она, — хватит.
— Что хватит?
— Хватит делать из моего мужа чудовище. Он семь лет работал в далёких краях, чтобы у нас был дом. Семь лет мы с Денисом его ждали. А вы… вы просто подарили наш дом чужому человеку.
— Галя не чужая! Она твоя сестра!
— Сестра, которая три года не звонила. Сестра, которая на нашей свадьбе не была, потому что «некогда». Сестра, которая про племянника вспоминает только когда что-то нужно.
Софья Ивановна растерянно моргала. Видимо, не ожидала такого от всегда покладистой дочери.
— Кристина, ты что говоришь…
— Правду. — Кристина взяла сына за руку. — Андрюша, вызывай службу вскрытия замков. Будем заходить в свою квартиру.
— А Галя? — пролепетала Софья Ивановна.
— А Гале придётся искать другое место, — спокойно ответила Кристина. — У неё было полгода на это.
Андрей достал телефон. Денис сжал материнскую руку:
— Мам, а теперь точно будет моя комната?
— Теперь точно, сынок.
Софья Ивановна смотрела на них как на чужих людей. В её глазах было непонимание и обида. Она так и не поняла, что доброта за чужой счёт — не доброта, а жестокость к тем, кого действительно любишь.
Слесарь приехал через час. Когда замок щёлкнул, открывая дверь в их собственный дом, Андрей почувствовал, что наконец-то может вздохнуть полной грудью. Семь лет ожидания закончились.
Галина вернулась с работы к вечеру и устроила истерику. Кричала про бессердечие, про детей на улице, про то, что «семья должна помогать семье». Но чемоданы всё-таки собрала.
— Куда пойдёте? — спросила Кристина.
— К подруге. Временно, — процедила Галина. — А там видно будет.
Когда дверь за ней закрылась, в квартире стало тихо. Денис носился по комнатам, выбирая, какая будет его.
— Не жалеешь? — спросила Кристина.
— О чём?
— Что так жёстко поступил.
Андрей обнял жену:
— Жёстко — это семь лет работать в далёких краях ради чужих людей. А защищать свою семью — это нормально.
За окном начинался вечер. Их первый вечер в собственном доме. И пусть стены были ободраны, а пол скрипел — это был их дом. Заслуженный тяжёлым трудом и терпением.
Через неделю Софья Ивановна впервые за три года пришла к ним в гости. Смотрела на внука растерянно, словно не понимала, как он изменился.
— А Галя нашла жильё? — спросила Кристина.
— Снимает комнату, — буркнула мать. — Дорого очень.
— Зато честно, — ответила Кристина. — За свои деньги.
Софья Ивановна больше не поднимала тему квартиры. Возможно, наконец поняла, что у доброты тоже должны быть границы. И что нельзя быть щедрым за счёт тех, кто тебя любит.
Мне кажется, эта история — отличный пример того, как важно не терять себя в отношениях. И как иногда, чтобы спасти себя, нужно уйти. Как вы думаете, что в этой истории самое главное? Что вы поняли для себя?
