Воскресный десант
Воскресное утро началось с какого-то дьявольского стука в дверь. Елена, ещё на полпути в мир сновидений, потянулась к телефону. 7:23. Кто там такой, по ту сторону жизни? — подумала она, щуря глаза.
— Андрей! — прошипела она, слегка толкая мужа в бок, — открой, я сожру того, кто там!
Андрей с жалобным рычанием поднялся с кровати, лениво натягивая футболку. Через пару минут в комнату ворвался не просто запах свежей выпечки, а аромат, который зацепил все её нервные окончания. И… духи Chanel №5? Ещё и этот бешеный румянец на лице.
— Мама?! — голос Андрея прервался на полуслове.
Елена замерла. Вот он, момент, когда жизнь снова превращается в драму.
— Ну конечно, я! — в дверях стояла Наталья Ивановна, в своём бежевом пальто и с пакетом пирожков. От её внешности не веяло ни малейшей неловкости, а вот из её глаз и ушей струился огонь. Она не просто зашла. Она вошла, как победитель, давно ожидающий своей награды. — А кто, по-твоему? Почтальон Печкин с письмом любви?
Елена сжала челюсти так, что, наверное, сейчас только чудо и спасало её зубы от трещины.
— Наталья Ивановна, мы не ожидали… — чуть вздёрнув бровь, произнесла она, переваривая каждое слово, как уксус.
— А зачем ждать? Я не гость, я мать! — с этим заявлением свекровь прошла мимо, как будто не заметила сумки с пустыми бутылками и холодильника, который уже неделю не мог поддерживать нормальную температуру. — О, Леночка, на подоконнике пыль. Ну, как-то не по-людски.
Елена почувствовала, как её нервы начинают разрываться на части, а виски забивают пульсацией.
— Андрей, — она повернулась к мужу, будто бы пытаясь его поглотить взглядом, — ты знал?
Андрей потупил взгляд, как виноватый школьник.
— Нет… Но мама ж просто зашла…
— Просто зашла в 7 утра?! — скрипнула зубами Елена, сдерживая желание направить свой гнев в более опасную сторону.
Наталья Ивановна тем временем уже стояла на кухне, тщательно изучая её содержимое.
— Я пирожки принесла, с капустой — ты ведь любишь, Андрюша? — сказала она, потирая руки, как опытный манипулятор.
— Да, мам… — пробормотал Андрей, как-то по-своему неловко и покорно.
— И ключи от квартиры мне оставьте. А то, мало ли, на работе будете, а я зайду — полы помою, цветочки поливаю… — натянуто добавила она, как будто эта рутинная забота была безусловным правом.
Тишина в комнате стала настолько густой, что Елена могла почти потрогать её.
Елена медленно подошла к столу, словно стоя на грани великой решимости. Опёрлась на столешницу обеими ладонями, пытаясь контролировать своё дыхание.
— Наталья Ивановна, ключей не будет. — её слова прозвучали чётко и холодно.
Свекровь остановилась, взглянув на неё как на неадекватного пациента, который только что заявил, что не верит в законы физики.
— Это как? — её глаза заблестели от предвкушения скандала.
— Так. Это моя квартира, и ключи я никому не дам.
Андрей, с побледневшим лицом, опустил глаза.
— Лена… — он прошептал это так, будто ему вдруг стало страшно за свою жизнь.
— Нет, Андрей. Хватит. — Елена закрыла глаза, пытаясь не сорваться на крик.
Наталья Ивановна наклонила голову, её улыбка стала как будто излишне сладкой.
— Ой, какая ты… самостоятельная. Интересно, как долго ты продержишься?
Елена почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Что это значит? — сквозь зубы прошептала она.
— Да ничего… Жизнь длинная, Леночка. Кто знает, что будет завтра? — Наталья Ивановна произнесла это так, будто говорила о судьбе, а не о какой-то прихоти.
Андрей вдруг вскочил с места, лицо его стало красным.
— Мама, хватит! — его голос прорезал тишину, как нож в мягкое масло.
Наталья Ивановна подняла брови так высоко, что, казалось, они вот-вот исчезнут за её прической.
— Ты что, сынок, голос на мать поднимаешь? — в её голосе зазвучало что-то, что могло бы превратиться в обвинение, но она выбрала держать в себе эту угрозу.
Елена сжала кулаки, внутренне ощущая, как её терпение истекает в пустоту.
— Всё. Всё, хватит. Андрей, проводи маму.
Свекровь рассмеялась, но смех этот был таким, что от него хотелось бежать в темноту.
— Ну конечно! Выгоняйте старуху. Я-то думала, что семья… — она ехидно оглянулась, явно подкалывая и намеренно создавая напряжение.
— Семья — это когда уважают свои границы, — прошипела Елена, сглотнув обиду.
Наталья Ивановна резко повернулась к сыну.
— Ты слышишь, как она со мной разговаривает?! — её глаза заблестели злобным огнём.
Андрей закрыл глаза, будто этот жест мог остановить его от действий.
— Мама… пожалуйста… — его голос утратил твёрдость.
— Нет, сынок, я всё поняла. Ты выбрал. Ну и ладно. — она резко схватила сумку и двинулась к выходу. На пороге обернулась, её глаза уже не скрывали, что всё это было частью её игры.
— Только помни, Андрей: кто старое помянет…
Дверь захлопнулась так, что стекла дрожали.
Елена выдохнула, словно наконец-то смогла выдохнуть всю свою ярость.
— Вот и хорошо. — тихо произнесла она.
Андрей сидел на стуле, опустив голову, как будто уже не знал, что делать с собой.
— Ты понимаешь, что теперь будет война? — спросил он, как будто для него это было не новостью.
Елена посмотрела на него, её взгляд был полон отчаяния и равнодушия одновременно.
— А разве до этого было что-то другое? — её слова звучали, как приговор.
Трещина
Прошло три дня. Атмосфера в квартире была настолько плотной, что можно было бы ножом резать. Наталья Ивановна молчала, как в воду опущенная, и каждый её взгляд был как осколок стекла. Андрей ходил мрачнее тучи, как будто всё на свете рухнуло, и он не мог понять, что именно.
— Ты вообще со мной разговаривать будешь? — Елена поставила перед ним тарелку с ужином, стараясь не трогать его равнодушие.
— А что говорить? — ответил он, даже не поднимая глаз. Его руки бессильно обхватывали ложку, как уставшая птица.
— Ну, например, почему ты до сих пор не позвонил матери? — её голос чуть дрогнул, но она сразу взяла себя в руки.
Андрей резко отодвинул стул, будто от чего-то отгораживаясь.
— Ты серьезно? После того, как ты её выгнала?
Елена сжала кулаки, но не позволила себе сорваться.
— Я никого не выгоняла! Она сама ушла, хлопнув дверью! — её слова звучали как откровение, которое ей уже не хотелось скрывать.
— Потому что ты намеренно её довела! — Андрей встал, не в силах сидеть, словно что-то в его голове вот-вот должно было взорваться.
Елена почувствовала, как внутри что-то хрустнуло, как леденец под зубами.
— Ох, Боже… Ты реально так думаешь? — её голос стал хриплым, но она всё же сдержалась.
— Я думаю, что можно было решить всё иначе! — Андрей нахмурился, но его глаза не встречались с её глазами, как будто он боялся найти в них ответ.
— КАК, Андрей?! Как?! Она пришла в семь утра, потребовала ключи от МОЕЙ квартиры и намекнула, что наш брак — временный! — Елена уже не могла сдерживать гнев.
— Она всегда так говорит! — его голос сорвался, как стёртая струна.
— И это нормально?! — Елена вскочила с места, будто готовая идти на штурм.
Андрей схватился за голову, словно собирался вырвать свои мысли наружу.
— Я не знаю… Не знаю… — в его голосе было столько отчаяния, что она чуть не пожалела, что не остановилась вовремя.
Елена подошла ближе, не в силах не сказать того, что ей жгло грудь.
— Ты взрослый мужчина. Когда ты наконец перестанешь бояться её? — её слова звучали как приговор, но не для него, а для самой себя.
Андрей резко встал, лицо исказилось, и в глазах появилась дикая боль.
— Ты не понимаешь! Она… — он снова не мог подобрать слов, как будто слова были для него врагами.
— Что? Она что? — сдерживая свой страх, Елена шагнула ещё ближе. Она была готова услышать нечто страшное.
— Она всегда знала, как сделать так, чтобы мне было хуже! — Андрей проговорил это с таким отчаянием, что Елена почувствовала, как её собственная кожа сжимается.
Елена замерла, как будто это было не с ней, а с кем-то другим.
— …Что ты имеешь в виду? — её голос едва слышен, но вопрос не мог не прозвучать.
Андрей отвернулся, будто пытаясь скрыться от неё.
— В школе, если я получал четверку, она неделю со мной не разговаривала. В институте, если я не звонил ровно в восемь, она являлась в общагу и устраивала сцену. Ты думаешь, сейчас что-то изменилось? — его слова были как болезненные воспоминания, от которых он не мог оторваться.
Елена медленно села, её голова пошла кругом от всего, что она только что услышала.
— Почему ты мне раньше этого не говорил? — её голос был спокойным, но в нём чувствовалась растерянность.
— Стыдно. — Андрей опустил голову, и его лицо вновь приобрело ту самую пустоту, как если бы он был изгнанным.
Тишина, такая густая, что можно было порезать ножом, повисла между ними.
Звонок телефона прервал её раздумья. Андрей вздрогнул, как если бы его ударило током. На экране высветилось — «Мама».
Елена и Андрей переглянулись, в глазах у обоих было какое-то беспокойство, но каждый из них чувствовал свою собственную борьбу.
— Бери трубку, — тихо сказала Елена, не сводя глаз с мужа.
Он выдохнул, набрав воздух в лёгкие, как если бы собирался прыгнуть с обрыва.
— Алло? — голос Андрея был напряжённым, как струна перед разрывом.
Голос Натальи Ивановны прозвучал через трубку, такой сладкий, что это можно было бы назвать только манипуляцией.
— Сынок, ты почему не звонишь? Я волнуюсь… — её слова были как виток яда, скрытого в том, что называлось заботой.
Андрей закрыл глаза, его пальцы чуть сжали трубку, и он почувствовал, как в груди что-то оборвалось.
— Мама… нам нужно поговорить.
Разговор
Кафе было почти пустым, только редкие посетители сидели за столиками, поглощенные своими мыслями или смартфонами. Наталья Ивановна сидела с идеальной осанкой, как всегда, подставляя плечи и поправляя салфетку, словно она не просто приехала на встречу, а на важное заседание, где каждый её жест был продуман до мелочей.
— Ну вот, наконец-то ты меня вспомнил. — её голос был таким, как всегда, — с ноткой ехидства, с лёгким акцентом на обиде. Она смотрела на него как на неразумного ребёнка, который слишком поздно понял свою ошибку.
Андрей, сидящий напротив, крутил стакан с водой. Его взгляд был пустым и отрешённым, как у человека, который только что потерял последнюю битву.
— Мама… я не могу больше так. — его голос был тихим, с нотками усталости.
— Как «так»? — она приподняла бровь, явно не понимая, что он пытается сказать.
— Ты вмешиваешься в мою жизнь. В НАШУ жизнь. — он поставил стакан на стол, будто пытаясь наглядно показать, что его терпение на исходе.
Наталья Ивановна усмехнулась, взгляд её стал ещё более насмешливым.
— Ах, вот оно что. Это она тебя научила? — её тон был таким, как если бы он только что выучил какой-то новый, неприятный трюк.
— Нет. Это я сам понял. — Андрей уже не мог скрыть раздражение, но он сдерживался, сколько мог.
— Ой, сынок, да брось. Ты без меня шагу ступить не мог, а теперь вдруг такой самостоятельный? — Наталья Ивановна хмыкнула, как будто сам факт его независимости был ей оскорблением.
Андрей впервые за вечер поднял на неё глаза, они были полны боли и отчаяния.
— Потому что я больше не мальчик. У меня есть жена. И своя жизнь. — его слова звучали как приговор. Он почувствовал, как его внутренний мир распадается.
— Жена? — Наталья Ивановна фыркнула, наклонив голову, как если бы кто-то её сильно обманул. — Та, что тебя от матери отвадила?
— Она меня ни от кого не отваживала! — он резко сказал это, и его голос стал на грани сорвавшегося крика.
— Тогда почему ты сидишь и говоришь мне эти гадости?! — её лицо покраснело от гнева. Она не могла поверить в то, что слышала.
Андрей встал и, не думая о том, что делает, ударил кулаком по столу. Стол закачался от силы удара.
— ХВАТИТ! — его голос сорвался, и в нём была такая ярость, что все вокруг будто замерли.
Ошеломлённая, Наталья Ивановна откинулась назад, её глаза расширились.
— Ты… ты кричишь на меня? — её голос едва ли не дрожал.
— Да! — он уже не мог остановиться. — Потому что иначе ты не слышишь!
— Я всё для тебя… ВСЁ! — её голос затрясся, она была на грани слёз.
— Нет, мама. Ты всё — ДЛЯ СЕБЯ. — его слова пробили её как нож. Он стоял перед ней, как чужой человек, и всё, что она когда-то знала о своём сыне, рушилось.
Наталья Ивановна побледнела, и её губы дрожали.
— Ты… ты мне это припомнишь. — её голос стал хриплым, как у человека, которому нечего больше терять.
Она встала, выпрямила спину и без всяких эмоций направилась к выходу. В её походке не было ни жалости, ни жалоб. Просто уход. Она не оглядывалась.
Андрей остался сидеть. В пустом кафе был только он и его стакан. Он долго смотрел на него, как будто пытаясь понять, что происходит с его жизнью.
Неожиданный поворот
Дверь в квартиру открылась поздно вечером, и тишина, как всегда, была густой. Елена сидела на диване, укутавшись в плед. Она могла бы прочитать книгу, но вместо этого ждала его, ощущая, как каждый момент этой ночи становится важным.
— Ну? — она посмотрела на него, но не задавала лишних вопросов. Её глаза были полны беспокойства.
Андрей молча сел рядом. Его тело было всё в напряжении, как у человека, который после долгой борьбы наконец сдался.
— Всё. Я сказал. — его голос был глухим, как если бы он произносил приговор.
— И? — Елена не стала настаивать на подробностях, но слова её были полны ожидания.
— Она ушла. Сказала, что я ей это припомню. — Андрей был как выжатый лимон, его глаза уже не горели той прежней яростью, а лишь тускло отражали свет.
Елена тихо вздохнула, но сдержала всю свою боль.
— А ты… как? — её вопрос был простым, но в нём было всё: тревога, забота, может быть, даже немного страха за него.
Он повернулся к ней. Глаза были красными, и на лице осталась печать усталости.
— Плохо. Но… свободно. — это слово вывелось из его губ почти механически, как будто он сам был удивлён тем, что оно у него получилось.
Елена, не произнеся ни слова, обняла его. Она не пыталась утешать, просто дала ему своё тепло.
Вдруг зазвонил телефон. Андрей взглянул на экран и замер. Он уже знал, кто там.
— Это… она. — его голос был глухим, почти невесомым.
— Бери, — прошептала Елена, её глаза были прикованы к его руке, которая держала телефон.
Он нажал ответить.
— Алло? — в его голосе не было ни тени уверенности.
Тишина. А потом тихий, сдавленный голос.
— Сынок… прости. — её слова были такими слабыми, что Андрей почувствовал, как что-то внутри него сжалось.
Он замер.
— …Что? — его голос дрогнул, будто ему не верилось в это.
— Я… я не хочу терять тебя. — слова Натальи Ивановны были такими, как если бы она только что поняла, что она может потерять всё.
Елена широко раскрыла глаза, не веря своим ушам.
— Мама… — прошептала она, уже не в силах скрывать изумление.
— Я была неправа. Я… не знаю, как по-другому. — её голос стал слабым, как если бы она сама не верила в то, что говорит.
Андрей закрыл глаза. Ему было трудно дышать, и слова не шли.
— Давай… давай попробуем начать заново. — его слова были тихими, но в них было что-то, что он не мог контролировать.
Тишина. Потом — тихий вздох, почти неслышный.
— Хорошо. — это было всё. Она сказала это, и Андрей почувствовал, как его мир меняется.
Он опустил телефон и посмотрел на Елену.
— Что это было? — её глаза искали в нём ответ.
— Кажется… чудо. — он сказал это с улыбкой, которая только начинала пробиваться через всю его усталость.
