Катя стояла на перроне с букетом белых роз — двадцать одна штука, как в день их свадьбы. Сколько раз она представляла, как он выйдет из вагона, как она бросится к нему…
Поезд прополз еще немного и остановился.
Катя сжала стебли крепче.
И вот из третьего вагона показался знакомый силуэт. Алексей! Такой же высокий, такой же… Но что это?
За ним вышла женщина. Молодая. Блондинка с короткой стрижкой и в той самой куртке, которую Катя покупала мужу на проводы.
— Может, попутчица? — промелькнула отчаянная мысль.
Но Алексей взял её под руку. Так, как брал под руку когда-то Катю.
Катя стояла с букетом и смотрела, как её муж идёт по перрону с другой женщиной. Смотрела, как он улыбается ей. Как наклоняется и что-то говорит на ухо.
— Катя? — Алексей наконец заметил её.
Остановился. Лицо стало серым.
— Привет, — сказала она. Голос звучал глухо, как будто из другой комнаты. — Приехал?
— Да. Приехал. — Он посмотрел на женщину рядом, потом снова на Катю. — Слушай, это сложно объяснить.
— Попробуй.
— Это Вера. Она, мы… — он запнулся, как школьник у доски. — Прости, Катя. Но так получилось.
Так получилось.
Целый год ожидания, бессонных ночей, писем без ответа — и «так получилось».
— Понятно, — сказала Катя.
Вера молчала. Смотрела в сторону, но держалась увереннее Алексея. Как женщина, которая знает: она победила.
— Катюха, давай поговорим дома? Спокойно? — Алексей сделал шаг к ней.
— Не надо, — она отступила. — Всё понятно.
— Но мне же нужно тебе объяснить.
— Объяснить что? — впервые за всю эту сцену в её голосе появились эмоции. — Что я год ждала мужа, который уже не мой муж?
Алексей покраснел. Пассажиры обходили их стороной — семейную драму никто не хотел смотреть.
— Я не планировал, это просто случилось.
— Ничего просто не случается, Лёша. — Катя посмотрела на розы в своих руках. Красивые, свежие, дорогие. — Кому-то это нужно было сделать.
Она протянула букет Вере:
— Держи. Они всё равно завянут.
Повернулась и пошла к выходу. Не оглядываясь. Не бегом — просто шла.
За спиной услышала:
— Катя, подожди!
Не обернулась.
На улице был мартовский ветер и слякоть под ногами. Катя шла и думала: Кто она сейчас? Есть ли для этого специальное слово?
Наверное, есть. Только она его не знала.
Пока что.
Три дня Катя не выходила из дома
Не потому, что не могла — не хотела. Зачем? Чтобы соседки смотрели с жалостью? Чтобы продавщица в магазине спрашивала: «А где ваш муж?»
Она ходила по квартире и вдруг замечала вещи, которых раньше не видела. Вот фотография с их медового месяца, где он обнимает её, а она смеется.
— Дура, — сказала она вслух своему улыбающемуся лицу на фото. — Наивная дура.
На четвертый день позвонила мама:
— Катюша, ты как? Алексей приехал?
— Приехал.
— И как? Соскучился? Подарки привез?
Катя закрыла глаза. Мама так радовалась, когда узнала о его возвращении. Готовила торт, покупала шампанское…
— Мам, он, он с другой приехал.
Молчание. Потом:
— Как это — с другой?
— Так. Встретил там, влюбился. Всё по-честному.
— Господи… Катя, а ты что? Что ты сказала?
— Ничего особенного. Пожелала счастья.
— Ты сошла с ума?! Надо было скандал устроить! Мужика отбивать!
— Зачем, мам? Чтобы он потом всю жизнь помнил, что я его силой удержала?
— Но как же так можно? — мама растерялась. — Пять лет брака!
— Видимо, можно. Оказывается, очень даже можно.
После разговора Катя села на диван и заплакала. Не от боли — от злости. На себя. За то, что пять лет готовила ужины для человека, который мечтал о другой. За то, что стирала его носки и гладила рубашки, пока он строил планы на будущее без неё.
Стены молчали. Но в их молчании была какая-то поддержка.
На следующей неделе позвонила свекровь.
— Катя? Это Людмила Аркадьевна.
Голос у неё был какой-то официальный. Как у начальника, который вызывает на ковёр.
— Здравствуйте.
— Я знаю про Алексея. Он мне всё рассказал.
— Понятно.
— Катя, я хочу с тобой серьёзно поговорить. Ты слишком остыла к нему. Мужика надо удерживать, понимаешь? А не варить свои супчики и ждать, как собачка у двери.
Катя сжала трубку. Вот оно. Началось.
— Людмила Аркадьевна, я…
— Не перебивай! Мужчине нужна загадка, страсть! А ты что? Халат да тапочки. Конечно, он к другой ушёл. Молодой парень, а ты его как старика обслуживала.
— Я его любила.
— Любовь — это не готовка! Любовь — это огонь! А у тебя что было? Тушёнка по расписанию!
Катя молчала. Слушала, как свекровь перечисляет все её грехи: не следила за собой, не была достаточно женственной, не умела интриговать, не…
— И вообще, — закончила Людмила Аркадьевна, — если бы ты была настоящей женой, он бы и не подумал на сторону смотреть.
Что-то внутри Кати щёлкнуло. Как выключатель.
— Спасибо, Людмила Аркадьевна, — сказала она спокойно. — Теперь я точно поняла, что спасать тут нечего.
— Что?
— Если в вашей семье принято считать, что жена виновата в измене мужа, то мне тут не место.
— Катя, ты что говоришь?!
— Правду. Ваш сын — взрослый мужчина. Он сделал выбор. И я сделаю свой.
И положила трубку.
Руки дрожали, но внутри было странное спокойствие. Впервые за много лет она не проглотила обиду. Не согласилась, что виновата. Не стала оправдываться.
Телефон зазвонил снова. Катя посмотрела на экран и нажала «отклонить».
Через месяц появился Алексей.
Катя открыла дверь и не узнала мужа. Похудел, под глазами тёмные круги.
— Привет, — сказал он. — Можно войти?
— Зачем?
— Поговорить. Объяснить.
— У тебя пять минут.
Он прошёл в комнату, сел на край дивана. Как гость. Хотя ещё месяц назад это был его дом.
— Катя, я всё понял. С Верой не получилось.
— Что не получилось?
— Она не такая, как я думал. Истеричка. Ревнивая. Деньги только тратить умеет.
— А я такая?
— Ты настоящая. Ты, — он искал слова. — Ты была идеальной женой. Я дурак. Дай мне шанс всё исправить.
Катя смотрела на него и видела усталого, растерянного мужчину, который понял, что выменял золото на стекляшку.
— Шанс ты уже получил, Лёша, — сказала она тихо. — В день, когда я стояла на вокзале с букетом.
— Но тогда я был не в себе! Я не думал!
— Вот именно. Ты не думал. Пять месяцев ты не думал обо мне. А теперь, когда тебе плохо, вспомнил.
— Катя, пожалуйста.
— Знаешь, что я поняла за этот месяц? — она села напротив него. — Что я могу жить одна. И мне нравится. Никто не разбрасывает носки. Никто не требует ужин в восемь. Никто не говорит, что я неправильно мою посуду.
— Я больше так не буду!
— Лёша, ты не понимаешь. Дело не в носках. Дело в том, что ты выбрал её. При первой возможности выбрал.
— Но я же понял, что ошибся!
— А если завтра появится третья? Четвёртая? Ты снова будешь «ошибаться»?
Алексей молчал. Потому что оба знали ответ.
— Я не хочу быть запасным аэродромом, — сказала Катя. — Я хочу быть единственной.
Он ушёл, оставив за собой только запах одеколона.
Катя закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Всё. Точка.
Впервые за много времени она чувствовала себя свободной.
Катя изучает искусство холодного приёма гостей
Через две недели Алексей пришёл снова. На этот раз с цветами — гвоздики из ближайшего киоска — и речью, которую явно репетировал дома.
— Катя, я понял свои ошибки. Я был эгоистом, дураком, я…
— Лёша, стоп, — она подняла руку. — Мы это уже проходили.
— Нет, выслушай! Я анализировал наши отношения. Вспоминал, какой ты была замечательной. Как готовила мой любимый плов по пятницам. Как гладила рубашки. Как…
— Как обслуживала тебя, — закончила Катя.
— Не так! Как заботилась! Как любила! — он шагнул ближе. — Я всё это потерял из-за минутной слабости.
— Минутной? — Катя усмехнулась. — Пять месяцев — это минута?
— Катюха, ну пойми, мужики мы слабые. Соблазнился. Но семья — это святое! Мы же венчались!
Вот оно. Святая семья. Катя слышала этот аргумент уже во второй раз — первый от свекрови.
— А когда ты водил Веру по ресторанам, ты о венчании помнил?
— Это было, это другое.
— Другое, — повторила она. — Понятно. Со мной — святая семья и обязанности. С ней — любовь и рестораны.
— Катя, я готов всё изменить! Мы поедем путешествовать!
— Зачем?
— Как зачем? Чтобы ты простила!
— А если не прощу?
Алексей растерялся. Он явно не планировал такого поворота.
— Но… но ты же меня любишь? Любила?
— Любила, — согласилась Катя. — Пять лет любила человека, который считал меня само собой разумеющимся. Как воздух. Есть — хорошо, нет — тоже как-нибудь проживём.
— Это не так!
— А знаешь, что я поняла за эти два месяца? — Катя села в кресло, жестом предложила ему диван. Как чужому. — Что я совсем себя не знаю.
— О чём ты?
— Оказывается, я не люблю готовить. Вообще. Я готовила, потому что «жена должна». А на самом деле могу питаться йогуртами и не страдать.
Алексей моргнул, как будто она сказала, что не любит дышать.
— Ещё я поняла, что мне нравится тишина. Знаешь, когда дома нет постоянного фона — телевизора, твоих звонков друзьям, споров про футбол? Я первый раз за пять лет слышу, как тикают часы.
— Катя, это какая-то ерунда.
— Для тебя — ерунда. Для меня — открытие. — Она встала, подошла к окну. — Я записалась на курсы. Хочу преподавать онлайн. Детей учить английскому.
— Зачем? У меня зарплата хорошая!
— У тебя зарплата. А у меня что? Роль домработницы на полставки?
— Ты же сама хотела дома сидеть!
— Я хотела семью. Детей. А ты сказал «подождём». Пять лет подождали.
— Но мы можем ещё…
— Лёша, — Катя повернулась к нему. — Мне тридцать два. Я потратила лучшие годы на человека, который в решающий момент выбрал не меня. Сколько ещё я должна ждать, пока ты окончательно решишь, нужна я тебе или нет?
— Я уже решил! Ты нужна!
— Нужна или удобна?
— В чём разница?
— В том, что нужного человека не бросают на вокзале. Удобного — бросают, как только находят более удобного.
Почему поезд больше не остановится на этой станции
Алексей встал, подошёл к ней. В глазах было что-то отчаянное.
— Катюха, ну что ты говоришь? Мы же столько вместе прошли! Первая квартира, ремонт, родители твои полюбили меня.
— А твои меня возненавидели за то, что я не смогла тебя «удержать».
— Мама глупость сказала.
— Твоя мама сказала то, что думает.
— Но я же здесь! Прошу прощения! Готов на всё!
— На всё? — Катя посмотрела на него внимательно. — А если завтра я скажу, что хочу переехать в другой город? Сменить работу? Завести собаку?
— Ну, мы обсудим.
— Обсудим. То есть ты будешь решать, стоит ли мне хотеть того, что я хочу.
— Я не то имел в виду!
— Именно то. — Катя вернулась в кресло. — Лёша, знаешь, в чём твоя главная ошибка? Ты думаешь, что я буду ждать, пока ты «разберёшься в себе». Что я — постоянная величина в твоём уравнении. Что можно уйти, погулять, а потом вернуться и найти всё на тех же местах.
— Но ты же не можешь так просто перечеркнуть пять лет!
— Не перечеркнуть. Принять как опыт. Спасибо тебе, Лёша. Серьёзно. Ты дал мне понять, чего я не хочу.
— Чего ты не хочешь?
— Быть запасным вариантом на случай, если основной план не сработает.
Алексей стоял посреди комнаты и смотрел на женщину, которую не узнавал. Где была покорная Катя, которая всегда понимала и прощала?
— Я не понимаю, — сказал он растерянно. — Что со мной не так?
— Ничего. Ты просто привык получать любовь, не отдавая ничего взамен. Как ребёнок. Но мне больше не нужен большой ребёнок. Мне нужен муж.
Катя встала и открыла дверь.
— Удачи тебе, Лёша. Честно желаю счастья. Только не со мной.
Он ушёл, оставив гвоздики на столе. Катя посмотрела на них, вздохнула и выбросила в мусорное ведро.
Поезд окончательно ушёл со станции.
Четыре месяца спустя
Катя сидела в кафе со своим ноутбуком и проверяла домашнее задание учеников. Маленькая Соня из Екатеринбурга, десятилетний Артём из Казани успешно справились с последним заданием.
— Молодцы, — пробормотала она, ставя оценки.
Телефон завибрировал. Сообщение от мамы:
«Катюш, как дела? Квартиру нашла?»
Катя улыбнулась и ответила:
«Да. Однушка в центре. Переезжаю на следующей неделе».
«А вдруг Алексей одумается?»
«Мам, я уже одумалась. За нас двоих».
На прошлой неделе позвонила Людмила Аркадьевна. Голос был другой — растерянный, почти просящий:
— Катенька, как ты? Может, увидимся? Кофе попьём?
— Как дела, Людмила Аркадьевна? — ответила Катя вежливо, но холодно.
— Да вот… Алексей совсем не тот стал. Мрачный какой-то. Может, вы помиритесь?
— Это его выбор был, его и последствия.
— Но ты же хорошая девочка…
— Была девочкой. Теперь я женщина. И у женщин память лучше.
После разговора Катя долго смотрела в окно. Было странно — никакой злости. Просто усталость от людей, которые думают, что она должна быть удобной для всех.
Друзья отнеслись к разводу по-разному. Лена сказала: «Правильно сделала, он тебя не ценил». Марина покачала головой: «Жаль, вы так хорошо смотрелись вместе». А Олеся пожала плечами: «Лучше одной, чем с кем попало».
Катя не знала, что её ждёт. Может, одиночество. Может, новая любовь. Может, просто спокойные годы с работой, книгами.
Но это будет её выбор.
В телефоне лежало непрочитанное сообщение от Алексея: «Катя, я до сих пор надеюсь…»
Она удалила его, не читая до конца.
Некоторые надежды должны умирать. Чтобы родились новые.
