Виктор Олегович всегда верил в то, что судьба — это не случайность, а результат выбора. Даже в свои шестьдесят четыре он предпочитал говорить, что каждая морщина на его лице — это след от дороги, которую он когда-то выбрал.
— Жизнь — это не прямая магистраль, Марик, а чёртово перепутье, — повторял он, сидя на скамейке в парке и наблюдая за внуком, ловко управляющим скейтбордом. — На каждом шагу нужно выбирать, куда повернуть. И никто, слышишь, никто не подскажет тебе правильный путь.
Двенадцатилетний Марк закатывал глаза и взлетал на очередной трамплин. Дед и его философия казались ему бесконечно устаревшими. Как можно сомневаться, когда всё так просто? Хочешь — делай, не хочешь — не делай.
Виктор Олегович не обижался. Он помнил себя в его возрасте — такого же категоричного, такого же уверенного в простоте мира. Мир обретает сложность только тогда, когда начинаешь нести ответственность не только за свою жизнь.
— Деда, смотри! — Марк подлетел к скамейке, лихо затормозив у самых ног Виктора Олеговича. — Я научился новому трюку!
— Вижу, вижу, — улыбнулся старик. — А теперь давай домой. Бабушка нас заждалась.
Марк поморщился:
— Может, ещё полчасика?
— Нет, — Виктор Олегович поднялся, опираясь на трость. — Сегодня особенный день. К нам гости.
— Какие ещё гости? — нахмурился Марк. — Опять эта тётя Зоя с её дурацкими рассказами о болезнях?
Старик усмехнулся:
— Не угадал. Сегодня приезжает твой отец.
Скейтборд выпал из рук мальчика.
— Папа? — в его голосе смешались удивление, недоверие и что-то ещё, чему Виктор Олегович не смог найти названия. — Но он же… он не…
— Да, твой отец, Денис, — кивнул Виктор Олегович. — Позвонил вчера, сказал, что хочет повидаться.
Марк поднял скейт и прижал к груди, как щит.
— А мама знает?
— Твоя мама сама позвала его, — старик положил руку на плечо внука. — И да, я понимаю, что ты чувствуешь. Двенадцать лет — это долгий срок.
Марк не ответил. Он молча шёл рядом с дедом, крепко сжимая скейтборд. За последние годы мальчик почти перестал спрашивать об отце. И теперь Виктор Олегович видел, как за напускным безразличием внука прячется целый ураган эмоций.
Анна расставляла тарелки, пытаясь унять дрожь в руках. Фарфоровый сервиз достали из серванта впервые за много лет — обычно им хватало простой повседневной посуды.
— Зачем такие церемонии? — проворчала Галина Петровна, наблюдая за дочерью. — Подумаешь, Денис приезжает. Не президент какой-нибудь.
Анна бросила на мать быстрый взгляд:
— Мама, давай сегодня без этого, ладно? Мне и так тяжело.
Галина Петровна поджала губы, но промолчала. За двенадцать лет она так и не простила зятя, бросившего беременную дочь. И сейчас её бесило, что Анна волнуется из-за его приезда.
— Я просто не понимаю, зачем ты его пригласила, — не выдержала она. — Ты прекрасно справлялась все эти годы. У Марка есть дед, который заменил ему отца. Зачем ворошить прошлое?
Анна поставила последнюю тарелку и выпрямилась. В свои тридцать пять она сохранила тонкую фигуру и ту особую красоту, которая приходит к женщинам с опытом и испытаниями. Только в уголках глаз залегли тонкие морщинки, а в каштановых волосах появились первые серебристые нити.
— Ты не понимаешь, мама, — тихо сказала она. — Марку нужен отец. Настоящий, родной. А не только дедушка, каким бы замечательным он ни был.
— Денис никогда не хотел быть отцом! — Галина Петровна всплеснула руками. — Он сбежал, едва узнав о беременности!
— Он был молод и испугался, — Анна устало потёрла переносицу. — Мы оба были молоды.
— Если человек бросает женщину с ребёнком, это не молодость, а подлость! — отрезала Галина Петровна. — И теперь, когда ты всё наладила, когда у тебя хорошая работа, когда мальчик растёт нормальным, этот… этот человек решил объявиться! Зачем? Что ему нужно?
Анна хотела ответить, но в прихожей хлопнула дверь.
— Мы вернулись! — раздался голос Виктора Олеговича.
Через несколько секунд на пороге кухни появился Марк. Он коротко взглянул на мать, затем на бабушку, и, не говоря ни слова, прошёл к себе в комнату.
— Марк! — позвала Анна. — Иди помой руки и переоденься. Папа скоро приедет.
Дверь в комнату мальчика закрылась с громким стуком.
— Вот видишь, — Галина Петровна покачала головой. — Ребёнок расстроен.
— Он просто волнуется, — возразил Виктор Олегович, входя на кухню. — И имеет на это полное право.
— А ты, конечно, поддерживаешь эту затею, — сердито бросила Галина Петровна мужу. — Всегда защищал Дениса, даже когда он сбежал!
— Я никого не защищал, Галя, — спокойно ответил Виктор Олегович. — Просто считаю, что у каждого должен быть шанс исправить свои ошибки.
Звонок в дверь прервал назревающий спор. Все трое замерли, как по команде. Анна побледнела и опустила руки, словно не зная, что с ними делать. Галина Петровна выпрямилась, будто готовясь к атаке. Виктор Олегович вздохнул и двинулся в прихожую.
— Я открою, — сказал он, проходя мимо дочери. — Не волнуйся, всё будет хорошо.
Денис изменился. Виктор Олегович помнил его двадцатитрёхлетним юнцом — долговязым, нескладным, с копной непослушных волос и вечной усмешкой на губах. Сейчас перед ним стоял тридцатипятилетний мужчина с короткой стрижкой, в строгом костюме и с настороженным взглядом.
— Здравствуйте, Виктор Олегович, — сдержанно произнёс Денис. В руках он держал большой пакет. — Рад вас видеть.
— Взаимно, — кивнул старик, отступая в сторону. — Проходи. Тебя ждут.
Анна вышла в прихожую, когда Денис разувался. Они замерли, глядя друг на друга, словно не веря, что встреча действительно происходит.
— Привет, — наконец произнёс Денис. — Ты… прекрасно выглядишь.
— Здравствуй, — тихо ответила Анна. — Проходи, мы как раз собирались обедать.
Денис протянул ей пакет:
— Это вам. Торт и… ещё кое-что.
Анна кивнула и взяла пакет, стараясь не касаться руки бывшего мужа.
На кухне Галина Петровна встретила зятя ледяным взглядом. Она молча кивнула в ответ на его приветствие и демонстративно отвернулась.
— А где… — Денис замялся. — Где Марк?
— В своей комнате, — ответил Виктор Олегович. — Я позову его.
Когда он вышел, на кухне повисла тяжёлая тишина. Анна возилась с тортом, Галина Петровна протирала и без того чистые столовые приборы, а Денис стоял у стены, не зная, куда деть руки.
— Я… надеюсь, что не слишком помешал своим приездом, — наконец произнёс он.
— Совсем не помешал, — быстро ответила Анна.
— О, ну разумеется, — язвительно вставила Галина Петровна. — Мы только и делали, что ждали тебя все эти двенадцать лет.
— Мама, — в голосе Анны зазвенел металл. — Пожалуйста.
В этот момент на пороге появился Марк. Он стоял, засунув руки в карманы джинсов, и исподлобья смотрел на незнакомца, который был его отцом.
Денис сделал шаг вперёд и тут же остановился, словно наткнувшись на невидимую стену.
— Здравствуй, Марк, — сказал он, пытаясь улыбнуться. — Я… рад наконец познакомиться с тобой.
Мальчик молчал, изучая лицо отца. Виктор Олегович, стоявший за его спиной, легонько подтолкнул внука.
— Здрасьте, — буркнул Марк и отвёл взгляд.
— Давайте сядем, — предложила Анна. — Всё готово.
Обед проходил в напряжённой тишине. Галина Петровна демонстративно молчала, Анна изредка задавала Денису вежливые вопросы о работе и жизни, а тот отвечал коротко, то и дело поглядывая на сына. Марк ковырялся в тарелке, не поднимая глаз.
— А что там в пакете, кроме торта? — спросил Виктор Олегович, когда пауза стала совсем невыносимой.
Денис вздрогнул:
— А, да… Я привёз подарки. Для всех.
Он достал из пакета три небольшие коробочки и протянул их Анне, Галине Петровне и Виктору Олеговичу. Затем вытащил большую коробку, упакованную в яркую бумагу.
— А это для тебя, Марк, — сказал он, протягивая подарок сыну.
Мальчик посмотрел на коробку, потом на мать, словно спрашивая разрешения.
— Спасибо, — сказала Анна за сына и подтолкнула коробку к нему. — Открой, посмотри, что там.
Марк нехотя потянул за ленту. Под упаковкой оказалась коробка с профессиональным скейтбордом — именно о таком мальчик мечтал последние полгода.
— Откуда ты… — начал Марк и осёкся. — То есть, спасибо.
— Твоя мама сказала, что ты увлекаешься скейтбордингом, — объяснил Денис. — Я подумал, что тебе может понравиться эта модель.
Марк кивнул, осторожно поглаживая гладкую деку скейтборда.
— Да, крутая, — признал он.
— Марк почти профессионально катается, — неожиданно вступил Виктор Олегович. — Даже призы на районных соревнованиях брал.
— Правда? — глаза Дениса загорелись. — Это здорово! Я в твоём возрасте тоже увлекался экстремальными видами спорта. Правда, тогда это был BMX, скейты ещё не были так популярны.
— Серьёзно? — Марк впервые посмотрел на отца с интересом. — Ты катался на BMX?
— Да, до самого института, — кивнул Денис. — Даже руку ломал, когда пытался сделать особенно сложный трюк.
— А у меня нога была сломана в двух местах, — похвастался Марк. — Когда я с перил в парке неудачно спрыгнул.
Галина Петровна закатила глаза:
— Только этого не хватало! Теперь они будут соревноваться, кто больше костей переломал!
Но Виктор Олегович заметил, как напряжение начало уходить из комнаты. Марк оживился, Денис улыбался искренне, а не через силу, и даже Анна смотрела на них с каким-то новым выражением.
— Может, чаю? — предложила она, собирая тарелки. — И торт разрежем.
— Я помогу, — неожиданно для всех сказал Денис и встал из-за стола.
Они вдвоём отошли к кухонной стойке. Виктор Олегович видел, как Денис что-то тихо говорит Анне, а та качает головой, не поднимая глаз.
— Деда, а можно я покажу папе свои медали? — спросил Марк, наклонившись к деду.
«Папе», а не «ему» или «этому человеку», отметил про себя Виктор Олегович. Что-то сдвинулось с мёртвой точки.
— Конечно, — кивнул он. — Я думаю, ему будет интересно.
К вечеру атмосфера в доме изменилась. Марк взахлёб рассказывал отцу о своих увлечениях, показывал трюки на старом скейтборде прямо в коридоре, демонстрировал медали и фотографии с соревнований. Денис слушал с неподдельным интересом, задавал вопросы, делился собственными историями.
Галина Петровна ушла к себе, заявив, что у неё болит голова. Анна тихо сидела в кресле, наблюдая за сыном и бывшим мужем с непонятным выражением лица.
— Уже поздно, — сказала она наконец. — Марк, пора ложиться. Завтра школа.
Мальчик разочарованно вздохнул:
— Ну мам, ещё немного!
— Твоя мама права, — поддержал её Денис. — Режим важен, особенно для спортсмена.
Марк нехотя кивнул:
— Ладно… А ты… ты ещё приедешь?
Денис бросил быстрый взгляд на Анну:
— Если твоя мама не против, то конечно.
— Посмотрим, — уклончиво ответила она. — Марк, иди чисти зубы.
Когда мальчик ушёл, Виктор Олегович тоже поднялся:
— Пойду проверю, как там Галя. Не то чтобы я сомневался, что у неё действительно болит голова, но всё же.
Он оставил Анну и Дениса наедине. Между ними многое оставалось невысказанным, многое требовало объяснений и, возможно, прощения.
Поднявшись на второй этаж, Виктор Олегович заглянул к внуку. Марк уже лежал в постели, но не спал — держал в руках новый скейтборд, разглядывая его в свете ночника.
— Ну, как тебе твой отец? — спросил Виктор Олегович, присаживаясь на край кровати.
Марк помолчал, затем тихо произнёс:
— Он нормальный. Не такой, как я думал.
— А каким ты его представлял?
— Не знаю, — мальчик пожал плечами. — Злым, наверное. Или равнодушным. Бабушка всегда говорила, что он сбежал, потому что не хотел иметь детей.
Виктор Олегович вздохнул:
— Твоя бабушка многого не знает, Марик. Людей часто судят по одному поступку, не понимая, что за ним может стоять.
— А что стояло за его поступком? — Марк отложил скейтборд и посмотрел на деда. — Почему он уехал?
— Это сложная история, — уклончиво ответил Виктор Олегович. — И, думаю, право рассказать её принадлежит твоим родителям, а не мне.
— Он сказал, что жил в Америке всё это время, — продолжил Марк. — И что много работал и не мог приехать раньше. Это правда?
— Отчасти, — кивнул дед. — Он действительно уехал в Америку. Но истинная причина, почему он не возвращался, куда сложнее.
Марк задумался:
— Ты знаешь эту причину?
— Догадываюсь, — уклончиво ответил Виктор Олегович. — Но, как я уже сказал, не мне её раскрывать.
Он встал и наклонился, чтобы поцеловать внука в лоб:
— Спи. Завтра будет новый день.
Анна проводила Дениса до двери. Они стояли в полумраке прихожей, не решаясь сказать друг другу то, что действительно важно.
— Спасибо, что позволила мне увидеться с ним, — наконец произнёс Денис. — Он… потрясающий мальчик. Ты молодец.
— Старалась как могла, — Анна пожала плечами. — У него хороший дедушка, который всегда рядом.
— Я понимаю, — Денис опустил голову. — И знаю, что не заслуживаю места в его жизни. Но если ты позволишь…
— Я подумаю, — перебила его Анна. — Не могу обещать ничего конкретного. Марк только сегодня узнал тебя, ещё неизвестно, как он завтра отреагирует на всё это.
Денис кивнул:
— Конечно. Я понимаю. Просто… я хочу хотя бы попытаться исправить то, что натворил.
— Некоторые вещи нельзя исправить, Денис, — тихо сказала Анна. — Можно только жить с их последствиями.
— Знаю, — он поднял глаза. — Но я всё равно попробую.
Анна ничего не ответила, лишь открыла дверь, выпуская его в прохладный вечерний воздух.
— Я позвоню, — сказал Денис на прощание, и она кивнула, не обещая ничего.
Виктор Олегович сидел на веранде, наблюдая, как Денис и Марк что-то ремонтируют в старом сарае на заднем дворе. Прошло три месяца с того первого визита, и теперь Денис приезжал каждые выходные. Он снял квартиру неподалёку и, похоже, не собирался возвращаться в Америку в ближайшее время.
— И всё-таки я не понимаю, почему ты его простил, — Галина Петровна поставила перед мужем чашку с чаем. — После всего, что он сделал.
— Я не прощал, — спокойно ответил Виктор Олегович. — Просто понял.
— О чём тут понимать? — фыркнула Галина Петровна. — Он бросил беременную Анну, уехал в Америку и двенадцать лет не вспоминал о своём сыне!
— Ты не знаешь всей правды, Галя, — старик отхлебнул чай. — И никогда не пыталась её узнать.
— Какой ещё правды? — возмутилась женщина. — Я своими глазами видела, как Анна плакала ночами, как она ходила беременная и одинокая, как растила ребёнка без отца!
Виктор Олегович вздохнул. Он знал, что жена никогда не поймёт. Для неё мир делился на чёрное и белое, хорошее и плохое, без полутонов и оттенков.
— Иногда люди делают ошибки, — сказал он. — Иногда они принимают неверные решения из лучших побуждений. И иногда им даётся шанс всё исправить.
Галина Петровна покачала головой:
— Всё это красивые слова. А факты таковы: он предал нашу дочь и нашего внука.
— Ты никогда не задумывалась, почему Анна так легко согласилась на его возвращение? — спросил Виктор Олегович. — Почему она не держит на него зла, в отличие от тебя?
— Потому что она слабая, — отрезала Галина Петровна. — Она всегда его любила, даже когда он её бросил.
Виктор Олегович посмотрел, как Денис показывает Марку, как правильно держать молоток. Как мальчик внимательно слушает, повторяя движения отца. Как они оба смеются, когда что-то идёт не так.
— Знаешь, Галя, — тихо сказал он, — иногда прощение — это не слабость, а величайшая сила.
Тем вечером, когда Марк уже спал, а Галина Петровна ушла навестить заболевшую соседку, Виктор Олегович застал Анну и Дениса на веранде. Они сидели рядом, не касаясь друг друга, и о чём-то тихо говорили.
— Прости, не хотел мешать, — сказал старик, отступая.
— Нет-нет, заходи, — Анна поднялась. — Я как раз собиралась сделать чай. Будешь?
— С удовольствием, — кивнул Виктор Олегович.
Когда Анна ушла в дом, Денис повернулся к тестю:
— Я только что рассказал ей о предложении в московском офисе. Меня зовут возглавить филиал.
— И что ты решил? — спросил Виктор Олегович, хотя уже знал ответ.
— Я согласился, — Денис смотрел на закат, разливающийся по небу. — Это хорошая возможность быть ближе к Марку. И к Анне, если она позволит.
Виктор Олегович кивнул. Он видел, как за эти три месяца менялись отношения между его дочерью и бывшим зятем. Как недоверие и обида постепенно уступали место чему-то новому — не былой любви, но взаимному уважению, пониманию.
— Я рад за вас, — искренне сказал он. — И за Марка особенно.
Денис помолчал, затем произнёс:
— Я никогда по-настоящему не благодарил вас, Виктор Олегович. За то, что вы были рядом с ними всё это время. За то, что заменили Марку отца.
— Я его дед, — пожал плечами старик. — Это естественно.
— Нет, не просто дед, — возразил Денис. — Вы были для него тем, кем я должен был быть. И я никогда не смогу этого изменить.
— Не нужно менять прошлое, — Виктор Олегович протянул руку и неожиданно для самого себя сжал плечо Дениса. — Просто постарайся сделать лучше его будущее.
Дверь веранды открылась, и Анна вошла с подносом, на котором стояли три чашки.
— О чём вы тут? — спросила она, ставя поднос на столик.
— О перекрёстках, — улыбнулся Виктор Олегович. — О том, как иногда дороги, которые когда-то разошлись, могут снова сойтись в одной точке.
Прошёл год. Марк выиграл городские соревнования по скейтбордингу, Денис переехал в Москву и теперь постоянно был рядом с сыном. Анна, поначалу державшаяся настороженно, постепенно оттаяла. Они не воссоединились как пара, но нашли новый формат отношений — уважительный, дружеский, основанный на общей любви к сыну.
Только Галина Петровна продолжала дуться, хотя и её неприязнь постепенно уступала место вынужденному смирению, как это называл Денис.
Виктор Олегович не вмешивался. Он наблюдал, как разворачивается новая глава в жизни его семьи, и чувствовал удовлетворение.
— Знаешь, деда, — сказал ему как-то Марк, когда они снова сидели в парке на скамейке, — ты был прав насчёт перекрёстков.
— В каком смысле? — удивился старик.
— Ну, помнишь, ты всегда говорил, что жизнь — это перепутье, и нужно выбирать дорогу? — Марк поправил шлем. — Я раньше думал, что ты просто нудишь, как все старики. А теперь понимаю, что ты прав. Если бы папа тогда не уехал, если бы не вернулся сейчас — всё было бы совсем иначе.
Виктор Олегович улыбнулся:
— Каждое решение меняет не только твою жизнь, но и жизни людей вокруг. Вот почему так важно принимать их обдуманно.
В этот момент к ним подошёл Денис — в руках он держал три стаканчика с мороженым.
— Разговоры о высоком? — спросил он, протягивая мороженое сыну и тестю.
— Дедушка опять философствует, — Марк закатил глаза, но в голосе не было раздражения. — Никак не угомонится.
— Это семейное, — усмехнулся Денис, присаживаясь рядом. — У твоей мамы тоже всегда была склонность к глубоким размышлениям. Помню, как она могла часами спорить о смысле жизни…
— И именно поэтому ты от неё сбежал? — неожиданно спросил Марк.
Виктор Олегович напрягся. Этого вопроса все избегали целый год, хотя он незримо присутствовал в каждом разговоре.
Денис помолчал, затем медленно произнёс:
— Нет, Марк. Я не сбежал от твоей мамы. Я сбежал от себя самого.
Он посмотрел на Виктора Олеговича, словно спрашивая разрешения. Старик едва заметно кивнул.
— Когда твоя мама сказала, что беременна, я испугался, — продолжил Денис. — Не её, не тебя — своей несостоятельности. Мне было двадцать три, я только закончил институт, работал на трёх подработках и едва сводил концы с концами. Мой отец всегда говорил, что я ни на что не способен. А тут ребёнок…
Он сделал паузу.
— В тот момент мне позвонил старый друг, который уехал в Штаты двумя годами ранее. Предложил работу в их стартапе — программистом. Обещал хорошие деньги, перспективы. И я… решил, что это шанс. Что я поеду, заработаю, обеспечу вас обоих, а потом вернусь героем.
— Но не вернулся, — тихо заметил Марк.
— Нет. Сначала действительно работал как проклятый, отправлял деньги твоей маме. Она не брала, возвращала. Я откладывал их на твоё будущее. Потом… потом стартап провалился, я остался без работы, с просроченной визой, почти нелегалом. Подхватился за первую возможность — уехал в Канаду, устроился в IT-компанию. Постепенно всё наладилось. Но чем лучше становилась моя жизнь, тем труднее было вернуться.
— Почему? — нахмурился Марк. — Если всё наладилось…
— Из-за стыда, — просто ответил Денис. — Каждый месяц я говорил себе: вот заработаю ещё немного, вот получу повышение, вот закончу проект — и тогда вернусь. А потом думал: как я посмотрю в глаза Анне? Что скажу тебе? Как объясню, почему меня не было рядом, когда ты делал первые шаги, говорил первые слова, шёл в первый класс?
Он горько усмехнулся:
— Трусость, Марк. Обычная человеческая трусость. Чем дольше я откладывал возвращение, тем страшнее становилось вернуться.
— А почему всё-таки вернулся? — спросил Виктор Олегович, хотя знал ответ.
— Из-за тебя, — Денис посмотрел на тестя. — Виктор Олегович написал мне год назад. Сказал, что Марк растёт хорошим парнем, но ему нужен отец. И что если я когда-нибудь хотел вернуться — сейчас самое время. Пока не стало слишком поздно.
Марк удивлённо посмотрел на деда:
— Ты написал отцу? Но как? Ты же не знал, где он!
— Я всегда знал, — спокойно ответил Виктор Олегович. — Твоя мама тоже. Денис присылал открытки на каждый твой день рождения. Без обратного адреса, но почтовый штемпель не обманешь.
— Но почему вы мне не говорили? — в голосе Марка звучала обида.
— А что бы это изменило? — пожал плечами Виктор Олегович. — Тебе было бы легче знать, что твой отец где-то есть, но не хочет возвращаться?
— Я хотел вернуться, — тихо сказал Денис. — Всегда хотел. Просто не находил в себе смелости.
Марк долго молчал, разглядывая тающее мороженое в своих руках.
— Значит, ты вернулся не из-за меня, а из-за деда, — наконец сказал он. — Если бы он не написал, ты бы так и не приехал.
— Не знаю, — честно ответил Денис. — Может быть, я бы всё-таки нашёл в себе силы. Может быть, нет. Но я здесь, Марк. И больше никуда не уеду.
Прошёл ещё год. Жизнь семьи вошла в новое русло — с Денисом, но уже не так, как было когда-то. Он не вернулся к Анне как муж — слишком много времени прошло, слишком многое изменилось. Но они научились быть друзьями, родителями Марка — не семьёй, но чем-то близким к ней.
Виктор Олегович не удивился, когда в один из весенних дней Денис пришёл к нему с бутылкой коньяка.
— Нужен совет, — сказал он без предисловий, доставая два стакана.
— О чём же? — старик принял протянутый стакан с янтарной жидкостью.
— Я получил предложение о работе. Сан-Франциско, крупная IT-компания, большие деньги, — Денис сделал глоток. — Это то, о чём я всегда мечтал.
— И ты хочешь уехать, — утвердительно произнёс Виктор Олегович.
— Я хочу, чтобы поехали все, — Денис посмотрел тестю в глаза. — Марк, Анна, вы с Галиной Петровной. Всей семьёй.
Виктор Олегович удивлённо приподнял брови:
— Всей семьёй? Но мы же не…
— Я знаю, что мы с Анной не вместе, — перебил его Денис. — И не предлагаю начать всё сначала. Но Марку предстоит поступление в университет. В Штатах образование лучше, перспектив больше. И для Анны тоже найдутся возможности. А вы… вы могли бы просто наслаждаться солнцем Калифорнии.
Старик усмехнулся:
— И ты думаешь, Галина Петровна согласится?
— Если вы согласитесь, то и она тоже, — Денис подлил коньяка в стаканы. — Я не прошу ответа сейчас. Просто подумайте об этом.
Виктор Олегович покачал головой:
— Странно всё сложилось. Двенадцать лет ты не решался вернуться, а теперь предлагаешь всем уехать.
— Жизнь — чертовски запутанная штука, — пожал плечами Денис. — Кто бы мог подумать, что всё обернётся так?
Они сидели на веранде, глядя на сад, где когда-то маленький Марк делал свои первые шаги. Солнце клонилось к закату, окрашивая мир в золотистые тона.
— Знаешь, — наконец произнёс Виктор Олегович, — я всегда считал, что человек должен сам выбирать свою дорогу. Без подсказок и советов.
— Но?.. — Денис услышал невысказанное.
— Но иногда стоит спросить у тех, кто рядом, готовы ли они пройти этот путь вместе с тобой, — старик поднял стакан. — За перекрёстки, Денис. И за мужество выбирать свою дорогу…
