Ксения с замиранием сердца вглядывалась в экран смартфона, ощущая, как внутреннее напряжение сворачивается в плотный, болезненный узел.
— Ксюш, ответь, — донёсся голос Андрея из кухни. — Это уже четвёртый вызов подряд.
— Знаю, — ответила Ксения, но трубку не взяла.
Она прекрасно знала, что скажет ей Ольга, её младшая сестра. Сценарий всегда один и тот же: они приехали, очень устали, дети ведут себя ужасно, и, конечно, куда им ещё податься? Только к родной сестрёнке. К Ксюше. У неё ведь апартаменты просторные, работа из дома, времени свободного — хоть отбавляй.
Времени полно. Ксения горько усмехнулась. Если бы они только догадывались, какое у неё сейчас время! Сроки по проектам висят над головой, словно карающий меч, заказчики требуют внимания буквально каждый час, а тут ещё Андрей после тяжёлой операции — ему жизненно необходимы восстановление, полный покой и идеальная тишина.
Телефон наконец стих. Ксения облегчённо вздохнула. Спустя мгновение пришло текстовое сообщение: «Ксюш, мы добрались до вокзала. Будем у тебя примерно через час. Детки очень измучены дорогой». Чистейшая констатация свершившегося факта.
Ксения прочла это послание трижды. С каждым прочтением гнев закипал внутри, поднимаясь всё выше, как столбик ртути в лихорадочном термометре.
Всего неделю назад она предельно чётко объяснила Ольге: «Я не могу сейчас никого принимать. У нас с Андреем очень тяжёлый период, ему требуется реабилитация, а мне нужно полностью сосредоточиться на работе».
Ольга тогда просто промолчала. Ксения даже наивно подумала, что та наконец-то поняла. Поняла, как же!
— Андрюш! — позвала она мужа. — Зайди сюда!
Андрей появился в дверях с чашкой травяного чая. Он был худой после перенесённой операции, но его лицо уже не было таким измождённым и серым, как месяц назад.
— Что стряслось?
— Ольга едет. Со своими детьми. Будет здесь через час.
Андрей поставил чашку. Тяжело опустился в кресло, похудевшее тело еле держалось.
— Ты разве не объяснила ей ситуацию?
— Объяснила. Но она не пожелала слушать.
— Ну что ж, — начал было он.
— Нет, — отрезала Ксения. — Категорическое нет, Андрюша. Ты только выписался. Тебе необходим покой, а не двое орущих сорванцов под боком.
— Но дети тут ни при чём, Ксюша.
— Дети не виноваты. Виновата их мать, которая постоянно ставит нас перед совершившимся фактом.
Телефон снова зазвонил. Ксения посмотрела: «Ольга». На этот раз она приняла вызов.
— Алло?
— Ксюш! — Голос сестры звучал возмущённо, как у генерала, которому отказали в салюте. — Ты почему не брала трубку? Мы уже едем к тебе, почти на улице Шелковичной!
— Стоп, — медленно проговорила Ксения. — Остановись, Оля. Я же тебе говорила.
— Говорила что?
— Что в данный момент я не могу принимать гостей.
— Да брось ты! — рассмеялась Ольга. — Всего на пару дней! Дети безумно соскучились по тёте Ксюше!
— Ольга, — Ксения почувствовала, как её терпение окончательно лопается, — я говорю абсолютно серьёзно. Не сейчас.
— Как это «не сейчас»?! — Голос сестры взлетел на октаву. — Мы уже в такси!
— Ты едешь, даже не спросив моего мнения!
— А зачем спрашивать?! Ты же родная сестра! Или теперь и к сестре запрещено приехать?!
Ксения закрыла глаза. Вот оно. Снова. Извечная песня о родственных узах и непоколебимом сестринском долге.
— Можно, — сказала она тихо. — Но исключительно по предварительной договорённости. А не так — без предупреждения, как снег на голову.
— Какая ещё договорённость?! — взвизгнула Ольга.
И тут Ксения наконец прозрела. Она поняла, что этот бессмысленный диалог они ведут уже, наверное, десяток лет. Одними и теми же фразами. С неизменным финалом — Ольга появляется, дети разносят квартиру, а Ксения выпадает из своей жизни на неделю или две.
— Оля, — произнесла она, и теперь в её голосе действительно появились стальные, нерушимые нотки, — я не могу вас принять. И это окончательно.
Наступило молчание. А потом:
— Ты в своём уме, что ли?! — кричала Ольга в трубку так громко, что Андрей вздрогнул в кресле.
— Нет, — ответила Ксения совершенно спокойно. — Скорее, наоборот. Я впервые за очень долгое время вернулась в адекватное состояние.
— Ксюша! — Голос сестры перешёл на фальцет. — Мы с детьми стоим на вокзале! Ты это осознаёшь? Куда нам прикажешь деваться?!
— Домой, — предложила Ксения. — Или в отель. Или к тем друзьям, к которым ты ездила в прошлом месяце.
— Какой отель?! У меня нет на это средств! А друзья очень заняты!
Конечно, заняты, — подумала Ксения. Наверное, они просто первыми научились говорить «нет».
— Оля, ты же взрослая женщина. Тридцать два года. Ты не можешь так поступать — брать и навязываться людям без единого слова предупреждения.
— Каким людям?! — заорала Ольга. — Ты моя сестра! Родная!
Ксения посмотрела на мужа. Андрей сидел бледный, держась рукой за область сердца. Операция была крайне тяжёлой, и врачи строго-настрого запретили любые стрессы, прописав полный покой и тишину.
— Ольга, — твёрдо произнесла Ксения, — я заканчиваю этот разговор. Не потому, что я тебя не люблю. А потому что у меня сейчас есть своя, очень хрупкая жизнь, которую я должна защищать.
— Не смей бросать трубку! — взвизгнула сестра. — Дети рыдают! Мне некуда идти!
Ксения отключила телефон.
Наступила тишина. Андрей смотрел на неё широко раскрытыми глазами.
— Ты что, правда не впустишь их?
— Не впущу, — кивнула Ксения, и сама удивилась несвойственной ей твёрдости голоса.
— Но как же дети?
— Дети не моя ответственность, Андрюша. Это дети Ольги. И это исключительно её обязанность.
Телефон снова начал звонить. Ксения посмотрела на дисплей и отклонила вызов. Ещё звонок. И ещё.
— Ксюш, может, всё-таки ответь? — попросил муж. — Вдруг случилось что-то по-настоящему серьёзное.
— Серьёзное? — Ксения показала ему дисплей. — Двадцать пять пропущенных звонков и десяток сообщений за пять минут. Это не серьёзное. Это чистой воды истерика.
Сообщения сыпались одно за другим:
«Ксюша, ты вообще ополоумела?»
«Как ты можешь оставить родных племянников на улице?»
«Ты неимоверная эгоистка! Думаешь только о своём комфорте!»
Ксения читала, и ощущала, как что-то внутри неё ломается. Не от боли, а от невероятного облегчения. Наконец-то. Наконец-то Ольга сказала то, что давно держала в уме.
— Что она там пишет? — спросил Андрей.
— Чистую правду, — улыбнулась Ксения.
Андрей подошёл к ней, обнял за плечи:
— Ксюш… а может, правда, поддадимся? На пару-тройку дней.
Ксения посмотрела на мужа. На его осунувшееся, измождённое лицо, на едва заметно дрожащие руки. На человека, который целый месяц боролся со смертью, а теперь готов пожертвовать своим выздоровлением ради чужого, ничем не обоснованного удобства.
— Андрюш, — сказала она ласково, — если я их впущу сейчас — это не закончится уже никогда. Понимаешь? Никогда.
— Но…
— Ольга будет знать: достаточно поставить меня перед фактом, закатить скандал, надавить детьми — и я тут же капитулирую. Всегда.
Андрей молчал. Задумался.
— А если ты не капитулируешь сейчас?
— Тогда, возможно, она научится предварительно спрашивать разрешения. Как поступают взрослые, уважающие себя и других люди.
Звонки и сообщения продолжались до самого вечера. Ксения перевела телефон в беззвучный режим и попыталась возобновить работу. Получалось с трудом — руки дрожали, мысли путались от пережитого напряжения.
К семи часам пришло последнее сообщение, короткое и злое:
«Ладно. Мы нашли ночлег. Но я тебе этого никогда не прощу. Ты меня потеряла».
Этой ночью она не сомкнула глаз. Лежала и анализировала. О том, как всё это началось. Когда Ольга была крошечной, а Ксения — вечной старшей сестрой. «Посмотри за Олечкой. Помоги Олечке. Уступи Олечке — она же младшенькая». Младшая. В тридцать два года всё ещё «младшенькая».
А Ксения — до сих пор та самая девочка, которая должна присматривать, должна помогать, должна уступать.
Хватит, — подумала она в темноте. — Пора перестать быть вечной старшей сестрой.
Телефон молчал весь следующий день. Ксения даже проверила — вдруг аппарат сломался? Нет. Не сломался. Просто Ольга впервые за долгие годы не звонила. И это было непривычно.
Вечером Ксения открыла ноутбук и впервые за месяцы поработала по-настоящему продуктивно. Без отвлечений, без этого гнетущего чувства вины, без мыслей о том, кому ещё она сегодня обязана оказать помощь.
Только работа и покой.
Вот так, наверное, и живут взрослые, самодостаточные люди, — подумала она перед сном. — Просто живут. Без постоянного, изматывающего чувства долга перед всем миром.
И заснула спокойно. Впервые за очень много лет.
Три дня длилась эта оглушающая тишина. Три дня, когда Ксения каждое утро брала телефон и сомневалась: позвонить первой или не звонить? Ольга демонстративно хранила молчание. Оскорблённо.
А Ксения мучилась сомнениями.
— Может, всё-таки набрать её? — спросила она мужа за завтраком на третий день.
— А зачем? — Андрей медленно и обдуманно намазывал масло. — Пусть звонит сама. Если ей это нужно.
— Но мы же сёстры!
— Вот именно. Сёстры. А не госпожа и её прислуга.
Ксения кивнула, но внутри всё равно копошился червь сомнения. А что, если Ольга больше никогда не позвонит? Что если племянники действительно возненавидят меня за этот поступок?
В обеденное время она не выдержала. Набрала номер сестры. Долгие, тягучие гудки. Затем знакомый голос — холодный, словно морозное зимнее утро:
— Слушаю.
— Оля, это я.
— Я вижу.
— Как вы там? Как дети?
— А какое тебе до нас дело? — В голосе Ольги сквозила вселенская обида.
Ксения глубоко вдохнула. Сейчас. Сейчас или никогда.
— Оля, давай поговорим серьёзно.
— О чём нам говорить? — фыркнула сестра. — О том, как ты нас выгнала на улицу?
— О том, что ты приехала, не предупредив меня.
— И что из этого? Я же сестра! Неужели родную сестру нельзя навестить?
— Можно, — совершенно спокойно сказала Ксения. — Но только спросив заранее.
— Ага, — горько рассмеялась Ольга, — теперь к родной сестре по записи? Как в поликлинику?
— Оля, — Ксения закрыла глаза, собираясь с силами. — А ты когда-нибудь задумывалась, что у меня тоже есть своя жизнь? Свои планы? Свои важные дела?
— Какие дела? Ты же сидишь дома!
И вот он, ключевой момент. Гвоздь, забитый в крышку гроба их прежних отношений.
— Я работаю из дома, — сказала Ксения, и в её голосе появились те же стальные нотки, что и в прошлый раз. — Это не значит, что я предавалась безделью.
— Ну работаешь. Можно же на пару дней отложить!
— А почему я должна отвлекаться от своей работы ради решения твоих проблем?
— То есть, я для тебя проблема? — Голос Ольги дрогнул.
— Не ты. А твоя устойчивая привычка ставить меня перед фактом.
— Я не ставлю! Я просто, — Ольга замялась. — Просто приезжаю к сестре.
— Без предупреждения. С детьми. На неопределённый срок.
— Ну так, а к кому мне ещё? — Вдруг Ольга заплакала. — У меня больше никого нет!
Вот и добрались до сути.
Ксения почувствовала, как что-то внутри неё смягчается. Ольга плакала — по-настоящему, без попыток манипуляции.
— Оля, — сказала она мягче. — А что случилось на самом деле? Почему у тебя никого нет?
— Да так, — всхлипнула сестра. — Все подруги заняты своей жизнью. Мама очень далеко. А у нас с Павлом намечается развод.
— Развод? — Ксения вздрогнула. — Ты что, расходишься с Павлом?
— Да. Он нашёл кого-то моложе. Сказал, что я стала скучной. Что думаю только о детях.
— Боже мой. Оля, почему ты мне ничего не сказала?
— А зачем? — вздохнула Ольга. — У тебя своих забот выше крыши. Андрюша болел…
— Андрей поправляется. А ты одна мучаешься с этим?
— Одна, — подтвердила сестра. — Поэтому я и приехала к тебе. Дома всё напоминает о нём. А у тебя всегда так спокойно. Так тихо.
Ксения молчала. Картина прояснилась полностью. Ольга не просто ехала погостить — она спасалась бегством от своих проблем.
— Оля, — сказала Ксения уже более осторожно, — я понимаю, как тебе тяжело. Но нельзя же убегать от своих проблем к сестре каждый раз, когда что-то идёт не так.
Ольга молчала. Тяжело дышала в трубку, всхлипывая.
— Ксюш, — произнесла она наконец тихо. — А ты мне поможешь?
— Конечно, помогу, — тут же ответила Ксения. — Но быть твоим запасным аэродромом я не обязана.
— Запасным аэродромом? — переспросила сестра.
— Ну да. Местом, куда совершают экстренную посадку, когда все остальные пути закрыты.
Ольга засмеялась — сквозь слёзы, но смех был искренним и чистым:
— Красиво ты выразилась. Запасной аэродром.
— Красиво, но это правда.
— Ладно, — сказала Ольга после долгой паузы. — Ладно, Ксюш. Я всё поняла.
— Я всегда рада тебя видеть. Но у меня бывают свои дела и своя загрузка. Поэтому я предлагаю всегда заранее уточнять, могу ли я принимать гостей.
— Договорились, — согласилась Ольга. — Ксюш, а на новогодние праздники можно приехать? Я спрашиваю заранее.
Ксения рассмеялась:
— На Новый год — более чем можно. Андрей как раз очень хотел познакомиться с племянниками поближе.
— Правда?
— Абсолютная правда. Только предупреди хотя бы за три дня. Я должна подготовиться — продукты закупить, игрушки для детей достать.
— Спасибо, Ксюш. И прости меня за тот цирк на вокзале.
— Прощаю. Но только если такого больше не повторится.
— Не повторится. Обещаю.
Они попрощались.
Ольга приехала накануне Нового года, строго как договаривались. С детьми, с подарками и, что самое важное, с искренними извинениями.
— Андрей, — сказала она мужу Ксении, — прости меня за тот мой приезд. Я совершенно не подумала, что тебе необходим полный покой.
Андрей смутился:
— Да ладно, Оля. Всё позади.
— Нет, не ладно. Ксения была права — нельзя так бесцеремонно поступать.
Дети радостно носились по квартире, совершенно счастливые от встречи с тётей и дядей.
Прошёл год. Ольга приезжала ещё несколько раз — всегда исключительно по договорённости. Она устроилась на новую работу, записала детей в интересные секции, и даже начала встречаться с порядочным мужчиной.
Андрей полностью восстановился и выздоровел, Ксения получила повышение, и они наконец-то смогли съездить в полноценный отпуск. Вдвоём. Без внезапных гостей и без срочных, навязанных проблем.
