Живя в мире, где каждая копейка на счету, Димка привык обходиться малым. У него, конечно, было всё самое необходимое для выживания, но ни о каких особенных вещах, о которых можно было бы мечтать, речи не шло. Судьба привела его в семью, где родители забывали о здравом смысле, едва выпив первую рюмку. Бывают люди, которые даже в таком состоянии умудряются работать. Но их труд, как правило, непостоянный: грузчики, разнорабочие. И все заработанные тяжёлым трудом гривны мгновенно растворялись в ближайшем магазине. А дети? Для детей всегда находились добрые соседи, которые и вещами поделятся, и накормят время от времени. Родители считали, что свою обязанность таким образом они выполнили, как любил говорить отец Димки.
Кроме парня, в семье росли ещё и сёстры-близнецы. Они были младше на десять лет и сейчас были ещё совсем малышками. Ещё жил дедушка, единственный трезвенник, который на свою скромную пенсию содержал всех. И то, если отец в порыве гнева не отбирал эти деньги.
Димке недавно исполнилось пятнадцать, и он уже мог постоять за себя, когда отец слишком распоясывался. Несколько раз отец поднимал на него руку, но… Тут же к ним с криком бросались сёстры. И отец, ворча, уходил.
В последнее время Димка пытался хоть чем-то поддержать семью. А семьёй он считал дедушку, который уже совсем ослаб, и двух сестрёнок. Как же часто он представлял себе, что разбогатеет, заберёт деда, девочек и перевезёт их в новый дом, где всегда будет уютно и будет много вкусной еды. А пока он протирал стёкла машинам, которые останавливались на стоянке.
Димка вернулся из школы и сразу почувствовал, что дома что-то случилось. Он заглянул к дедушке.
— Дед, привет! А что так тихо?
Тот вздохнул.
— Ох, Дима, проблемы. Социальная служба приходила, соседи позвонили. Отец-то напился, явился и давай тут всё крушить. На выпивку ему требовалось, а взять негде. Пенсия ещё через неделю. Вот и позвонили. Они приехали, а тут такая картина. Девочки в слезах, в доме пусто. В общем, предупредили, если через неделю ничего не поменяется, заберут малышек.
Димка опустился на стул.
— Как заберут?
— А вот так, в приют.
— А этот где?
— Так увезли его. Полиция тоже была. Сказали, что не выпустят, пока не придёт в себя. Эх, лучше бы совсем не выпускали.
— И что делать будем?
— Не знаю, внучок. Что тут поделаешь? Ты же понимаешь, изменить их только чудо может. А чудес на свете не случается. Прости меня, может и лучше для девочек, чтобы их забрали. Умру я, им вообще придётся несладко.
Димка стиснул кулаки. Ну почему он ещё такой юный? Вот был бы взрослым, нашёл бы работу и забрал бы к себе сестрёнок и дедушку. А эти пускай тут как хотят.
На кухне что-то загремело. Дима вышел туда. Мать проверяла пустые бутылки. Искала, чем поправиться.
— О, сынок, а нет ли у тебя пары гривен маме помочь?
Дима долго смотрел на неё, а потом сказал, будто выплюнул:
— Да чтоб ты исчезла. Ты и отец, чтобы никогда вас не видеть больше и чтобы жить никому не мешали. Ненавижу.
Он выбежал за дверь, а мать растерянно осталась стоять. За всю свою беспутную жизнь она впервые слышала такие слова. И от кого? От Димки, который всегда чем мог помогал ей. Жалел её. Что с ним случилось? В затуманенном больном сознании разрасталась обида, на смену ей пришла тоска. Села на грязной кухне и заплакала. Сама ведь понимала, что живёт неправильно, а только никак остановиться не могла. Выпьешь немного, и жизнь такая яркая, весёлая, хорошая, и мечтается так хорошо о том, что она купит, что она сделает. А вот проснёшься трезвой, так тоска, аж грудь невыносимо давит. Мало того что и не купит, и не сделает, а если не выпьет, вообще волком завоет.
На кухню тихо, шаркая тапками, вошёл дедушка.
— Что ты плачешь? Ну поплачь, поплачь. Глядишь, бутылка с неба свалится. Дожила. А социальная служба детей забрать хочет.
Татьяна сквозь слёзы посмотрела на отца.
— Какая служба? Каких детей? Что несёшь-то?
— А спать нажравшись меньше надо. Вынесут тебя, а ты и не заметишь. Таня, что творишь-то, а? Заберут детей, проспишься, напьёшься когда-нибудь, а поздно будет.
Дедушка вышел. Таня пнула ногой пустые бутылки.
— Что все напали-то на меня? Думаете, мне легко? Да что ж такое, ни глоточка нигде.
На кухню тихо вошли девочки. Они стояли, прижавшись друг к другу, и наблюдали за мамой. Таня тоже долго смотрела на них. Худенькие, одеты совсем плохо. Зажмурилась. Нет, она не хочет ничего этого видеть. Хочет скорее выпить.
Дима переоделся.
— Дед, я на стоянку. Девчонки, начинайте уборку, чтобы всё блестело. Приду, помогу. Вот прям чтоб всё чисто было.
Он посмотрел на мать, которая молча сидела у окна.
— Ну а ты, если не напьёшься как обычно, может, постираешь хоть что-нибудь? Дедушке уже не под силу.
Таня посмотрела на сына и вдруг кивнула.
— Хорошо, Дим.
Он удивился, но промолчал. Был уверен, что всё равно напьётся и ничего не сделает.
Дима зашёл на стоянку больницы. Он не случайно выбрал именно это место для работы. Во-первых, недалеко от дома. Во-вторых, он знал сторожа, и тут ему позволяли набирать воды. Ну а в-третьих, стоянка была очень большая, и многие приезжали издалека, и обычно у них машины такие грязные, что Димка радовался как родному. Он уже и медсестёр многих знал, а те подкармливали его. Правда, он не ел, девчонкам относил.
А вот сегодня на стоянке было не так много машин. Димка вздохнул. По пятницам всегда так. Иногородних тут четыре дня принимают, а в пятницу нет. Но ничего, задержится. Если нужно, поработает подольше. Завтра же в школу не нужно. И уроки тоже не нужно делать.
Дима уже намыл две машины, когда его окликнула Нина Петровна, пожилая медсестра, которая частенько ему помогала.
— Димка, поди сюда!
Он с улыбкой подошёл.
— Вот держи, специально побольше напекла. Сам поешь и сестрёнкам отнеси.
Дима взял пакет.
— Пирожки там с капустой!
— Спасибо большое, Нина Петровна!
Женщина вздохнула.
— Ой, да на здоровье!
Она подхватила какие-то вещи и пошла в сторону мусорки.
— А вы-то куда? Зачем?
— Так выкинуть надо. От пациента осталось. Его переодели, как привезли. А тут у него всё порвано.
— А можно я заберу? Мне на тряпки нужно, машины мыть.
— Да забирай. Оно-то чистое, но рваное. Бог его знает, где он так был. Сам-то вот всего три дня пролежал. И всё. На небесах теперь. Говорят, то ли преступник, то ли бывший преступник.
Она протянула ему вещи.
— Ну а что не пригодится, на мусорку отнеси сам, чтобы мне не бегать.
— Конечно, спасибо вам.
Димка сразу порвал на тряпки рубашку. Видимо, дорогая. Хорошо воду впитывать будет. И брюки. Они грубее, но мыть колёса пойдёт. С сомнением посмотрел на куртку. Нет, такая никуда не пойдёт. Пошёл к мусорке. Но перед тем как выбросить, решил проверить карманы. И вдруг вытащил листок со странными закорючками. Посмотрел. Ничего не понял, сунул в карман. Потом взглянет.
На стоянку стали заезжать машины. Нужно было пошевеливаться, потому что его бизнес быстро мальчишки местные разнюхали. И теперь у Димки тут конкуренция организовалась. Нет, сторож, конечно, гонял их, но стоянка-то большая, он даже не всю её видит. А когда обходит, мальчишки на другой конец убегают.
Вечером Димка возвращался домой усталый, но очень довольный. В пятницу обычно не очень хорошо бывало, а сегодня так удачно. Так что зашёл в магазин, купил картошки, хлеба, макарон, масло подсолнечное. Подумал, пересчитал, что осталось, и купил ещё двести граммов карамелек. Вот девчонки обрадуются.
Дима открыл дверь и замер. В доме пахло чем-то съестным. А ещё был запах стирального порошка и чистого белья. Он даже на дверь посмотрел, точно ли домой попал.
А в комнате творился настоящий переполох. Мать разбирала вещи, вываленные из шкафа, дедушка с улыбкой что-то подшивал, а девчонки с визгом выполняли приказания матери.
— Так, это выбросить, это перешить, это в стирку.
В комнате была открыта дверь на балкон. А там белья чистого навешано. Оттуда и тянуло чистотой.
— А что это у вас тут такое?
Дима растерянно стоял посреди комнаты. Мать повернулась к нему.
— А у нас уборка. Голодный? Пойдём, кормить тебя буду.
— Кормить? Чем?
— Супом.
Он сидел на кухне. Смотрел на то, как мама наливает суп из чистой кастрюли. И в душе зашевелилось что-то давно забытое, как будто он вернулся куда-то в далёкое детство, когда папа только по выходным выпивал, а мама вроде и вообще не пила.
— А деньги на еду где взяли?
Татьяна отмахнулась.
— У соседки немножко заняла, зарплату отдам.
Девчонки сидели напротив и довольно смотрели на него. Он поел. Поднял глаза на мать.
— Надолго?
Таня сразу поняла, о чём он.
— Сынок, я не знаю. Я постараюсь. Не хочу так. И вас.
Весь вечер Дима крутил в руках клочок бумажки. Буквы, тире, цифры. Что это такое? Что это может обозначать?
Отец явился через сутки. Вошёл. Дверь с ноги. Видно, уже выпил где-то.
— Ну и что, соскучились?
Поставил с треском бутылку водки на стол и крикнул:
— Танька, неси стаканы, счастье твоё вернулось!
Дима и девочки посмотрели на мать. Она смотрела на бутылку. Дима шептал про себя: «Нет, мама, нет».
Наконец Татьяна подошла к столу, взяла бутылку и повертела в руках.
— Хорошо живёшь, смотрю, Пётр. Детям носить нечего. Ни обувки, ни одёжки, а ты вон водочку магазинную попиваешь.
Мужчина хохотнул.
— Тань, ты что, с дуба рухнула?
Татьяна вручила бутылку мужу.
— На, иди, пей где-нибудь, а дома не надо. И домой приходи, когда трезвым будешь. Запомни, тут у нас не пьют.
Он рассмеялся в лицо жене.
— Что, правильной стала? Посмотрим, насколько тебя хватит, а меня во многих местах с распростёртыми объятиями примут.
Он развернулся и выскочил из квартиры. Таня как будто шаг один за ним сделала, но потом повернулась и сказала:
— Всё, будем учиться жить по-новому.
А вечером Дима слышал, как мама и дедушка разговаривали.
— Завтра или послезавтра социальная служба нагрянет. Пенсии ещё нет. Холодильник пустой. Заберут ребят.
— Пап, не знаю, что делать. Всех соседей обидела. Не даёт никто.
— Так и неудивительно, что не даёт. Ох, горе-то, горе.
Димка незаметно уснул. А посреди ночи проснулся. Схватил, вытащил листочек из кармана. Ну конечно! Это же ячейка на вокзале. Они сами с ребятами так друг другу разные штуки передавали. Но как он сразу не догадался?
Дима еле дождался утра. Да, может быть, так не совсем красиво, но тот человек всё равно умер. А вдруг у него есть там что-то такое, что можно будет продать? А на эти деньги купить еды, чтобы социальная служба не придиралась? Может, там даже на целый холодильник хватит? Хорошо было бы.
Дима с независимым видом подошёл к ячейкам и набрал по памяти код. В ячейке стоял рюкзак. Дима закинул его на спину совершенно спокойно, будто тут его оставлял, и вышел из здания. Сначала шёл спокойно, потом побежал.
Неподалёку от дома был пустырь. Когда-то тут строительство начинали, потом бросили, и всё заросло кустарником. Он засел в кусты и открыл рюкзак. Два пакета. Плотные, увесистые. Дима осторожно развернул один и окаменел. В пакете были деньги. Ровные пачки денег. А когда немного отошёл от шока, развернул второй. Там тоже были деньги, только не украинские.
Дима закрыл рюкзак. Посидел какое-то время. Потом встал. Он немного возьмёт. Остальное? Остальное, например, отдаст в детский дом. В тот самый, в который теперь их не заберут.
Дима успел домой как раз за полчаса до того, как пришли женщины из социальной службы. Мама даже не успела спросить, откуда всё это богатство. Женщины долго ходили по дому. Рассматривали бельё. Потом переписывали, что есть в холодильнике. Потом сказали:
— Это ещё ничего не значит. Вы всё равно у нас на заметке. Малейший сигнал и…
Димка улыбнулся. Пронесло.
А потом он пошёл в больницу. Решил выяснить, есть ли у того человека родственники. Может быть, он погорячился и у него кто-то есть.
У ворот больницы он нос к носу столкнулся со странным человеком. А потом, поговорив с Ниной, той самой медсестрой, бросился его догонять.
— Стойте, это вы спрашивали про того, ну, кто умер?
Мужчина удивлённо посмотрел на него.
— А ты с ним знаком?
— Нет, подождите, я вам всё сейчас расскажу и отдам.
— Отдашь? Рюкзак у тебя?
— Да, только выслушайте меня.
Когда Димка закончил рассказ, мужчина долго молчал, а потом спросил:
— Мамка-то не пьёт больше?
— Нет, ни разу. Она хорошая. Просто глупая. Ну так дедушка говорит.
— Понятно. Вот что, парень. Михаил, ну тот, который погиб, и я. Мы с ним вместе в одном детском доме были. И деньги эти хотели туда отвезти. Михаил знал, недолго ему осталось. Болел очень. А тут попал как кур в ощип. В общем, я тут подумал, вам же они нужнее. Вы в другой город уезжайте. Не живите тут, где все мамку знают. Живите там, где она всё сначала сможет начать. Понял? А ты ей в этом помоги.
Димка растерянно сказал:
— Как так-то? Там же столько денег.
— Вот пусть хоть раз эти деньги на пользу пойдут. Дом себе купите и живите как люди.
Эта история оставляет в сердце невероятный след! Ведь она не только о мальчике, который пытается спасти свою семью, но и о том, что даже в самых сложных обстоятельствах всегда есть место для чуда. То, что началось с отчаянного поступка, превратилось в шанс на новую жизнь, шанс, который даровал ему совершенно незнакомый человек.
А вы верите в случайные добрые дела, которые могут изменить всю жизнь?
