Сложные отношения с родственниками могут стать настоящим испытанием для любой семьи. А что если родственники начинают не просто гостить, а переселяться к тебе, превращая твою квартиру в проходной двор? Сегодня история о том, как одна женщина решила, что с неё хватит.
Виктория стояла у окна, глядя, как Василий — двадцатипятилетний племянник Ивана — тащит вниз к подъезду свой рюкзак и какую-то подозрительно пухлую сумку, явно набитую продуктами из их холодильника.
— Господи, хоть воздух в квартире опять станет дышать, — пробормотала она, отдёргивая занавеску, — хотя нет… по запаху носков Василия ещё неделю придётся дезинфицировать.
Иван стоял у двери и, как настоящий родственник-мученик, хлопал племянника по спине, будто провожал космонавта в открытый космос.
— Держись там, Вася! Если что — звони, всегда поможем! — сказал он с таким выражением лица, что Виктория поняла: «всегда» — это значит опять поселить его у них.
— Всегда, ага… — тихо выдохнула она, и тут же получила Иванов взгляд, полный осуждения, будто она только что котёнка пнула.
Когда дверь за Василием закрылась, Виктория облокотилась на стену.
— Иван, я серьёзно… это был последний раз. Я не гостиница «Семейный хостел», где за постель и кормёжку платят улыбкой.
— Вика, ну что ты… У парня сложная ситуация: работа сорвалась, съёмную квартиру хозяин продал… — начал Иван, оправдываясь.
— Иван, у парня двадцать пять лет. В двадцать пять лет я уже ипотеку выплачивала, а не по родственникам ночевала.
— Это ты, потому что тебе квартира в наследство от бабушки досталась! — тут же парировал он, но потом осёкся, поняв, что ляпнул лишнего.
— Вот именно, — Виктория подняла палец, — и в этой квартире, которую моя бабушка честно заработала и оставила мне, я имею право решать, кто тут живёт, а кто нет.
— Это наш дом, Вика. — Иван уже начинал повышать голос.
— Не совсем, милый, — спокойно ответила она, хотя внутри уже всё клокотало, — по документам — мой.
Тишина. Та самая, густая, как холодец у тёти Клавы на Новый год.
Иван отвернулся и полез на кухню. Виктория слышала, как он с раздражением хлопает дверцами шкафов.
— Ага, — крикнула она из комнаты, — холодильник пустой, потому что твой племянник вывозил продукты, как эвакуация музея в сорок первом!
— Ну что ты утрируешь, Вика… — пробурчал Иван, но тон его был уже обиженный, почти детский.
Виктория закатила глаза.
— Ладно, слушай сюда. Я устала. Последний год мы живём, как в общежитии: то твоя мать приезжает «на пару дней» и сидит месяц, то племянники, то какие-то «друзья детства»… А я хочу домой приходить и… тишину слышать.
— У тебя всегда тишина в душе была слишком громкая, — саркастично заметил Иван, наливая себе чай.
— А у тебя — родственники громче сирены МЧС, — не осталась в долгу Виктория.
Они оба замолчали. Виктория понимала: сейчас спор или закончится бурей, или они просто сделают вид, что разговора не было.
Вечером, когда Виктория уже собиралась принять ванну и хотя бы полчаса пожить в своём мире, зазвонил телефон Ивана. Он ответил, и через несколько секунд его лицо стало таким, будто он только что съел лимон целиком.
— Кто? — насторожилась Виктория.
— Лена, — тихо сказал он, — её муж выгнал… с детьми.
— Ну и?.. — Виктория приподняла бровь.
— Вика… ей некуда идти.
— Иван, только не говори…
— Она приедет к нам.
— Нет. — Виктория даже не повысила голос, но интонация была такой, что Иван замер.
— Вика… у неё двое детей. Мальчику семь, девочке три…
— Иван, я сказала нет. Я ещё с Василием не выветрила его следы, а ты мне уже новую партию гостей завозишь? Может, давай сразу на входе турникет поставим и табличку «Семейный приют имени Виктории»?
— Ты бессердечная. — Иван уже говорил зло.
— А ты — безхребетный, — отрезала она.
Пауза.
— Ладно, — мрачно сказал он, — тогда я поеду за ней сам.
— Иван… — Виктория сжала зубы, — ты хоть понимаешь, что этим ты выбираешь их, а не меня?
— Я выбираю семью. — Он взял ключи и вышел, хлопнув дверью так, что люстра качнулась.
Виктория осталась стоять в коридоре. Её ладони дрожали.
Она знала: эта история с родственниками уже давно идёт к финалу. И, похоже, финал будет громким.
Елена появилась на пороге ровно в тот момент, когда Виктория наконец-то села за ужин.
— Ну привет, хозяйка! — бодро воскликнула она, вваливаясь в квартиру и таща за собой два чемодана и два детских рюкзака с Человеком-пауком. — Дети, снимайте обувь!
Дети на это не отреагировали. Семилетний Рома уже рванул в гостиную, зацепив локтем вазу, а трёхлетняя Лиза села прямо в прихожей и начала снимать ботинок, одновременно грызя пакет из «Ашана».
— Это что за… — начала Виктория, но Иван уже тащил сумки в спальню.
— Вика, я потом всё объясню, — бросил он, и исчез.
— Прекрасно, — сухо сказала Виктория, — прямо так и представила: открываю дверь, а у меня тут филиал «Союзмультфильма» с эффектом присутствия.
Елена, не уловив сарказма, развесила куртки детей на Викторину вешалку.
— Ну ты же понимаешь, Ваня без тебя не справился бы, — радостно сказала она, проходя на кухню. — Мы тут пока перекантуемся, недельку… ну, может, две.
— Лена, — Виктория села напротив, скрестив руки, — давай так. У нас нет свободных комнат. У нас даже свободного воздуха нет.
— Ну и что? — Елена пожала плечами. — Мы компактные. Дети маленькие.
— Компактные?! — Виктория чуть не рассмеялась, — твой сын только что снёс мою вазу, а дочь уже половину прихожей в пакетах погрызла.
— Это возраст. — Елена улыбнулась, как будто сказала: «Это солнечно, ничего страшного».
В этот момент в гостиной раздался звук, похожий на то, как ломается мебель.
— Иван! — крикнула Виктория, — там твой плем… то есть, племянник твоей сестры уже что-то снес!
— Да нормально всё, — отозвался Иван. — Я починю!
— Ты уже три месяца «чинишь» дверцу в шкафу после прошлых гостей! — рявкнула она.
Елена сделала обиженное лицо.
— Ты что, не рада, что мы к вам? —
— Лена, давай честно, — Виктория чуть подалась вперёд, — я была бы рада, если бы мы встретились в кафе, поговорили часок и разошлись. Но я не готова жить в формате «детский сад на дому».
— Ну ты эгоистка, — сказала Елена, наливая себе чай. — Прямо как наш папа… он всегда был за то, чтобы всё себе.
Виктория подняла брови.
— О, началось… «наш папа». Значит, сейчас будет лекция, что у нас «семья — это главное», да?
— А что, нет? — Елена отхлебнула чай. — Вот Иван меня понимает, а ты…
— Иван понимает всех, кроме меня, — перебила Виктория.
Иван вошёл на кухню, и, услышав последнюю фразу, замер.
— Я понимаю тебя, Вика, но…
— Но?! — Виктория уже почти кричала. — Вот это твоё «но» — оно всегда против меня.
— Я просто не могу оставить Лену с детьми на улице, — спокойно сказал он.
— А я не могу жить в своём доме, как в бараке, — Виктория ударила ладонью по столу. — Это моя квартира. Моя.
— И что, выгонять их? — Иван прищурился. — Серьёзно?
— Серьёзно. — Она встала. — Хочешь, я вызову такси, и они поедут к твоей маме.
— Мама на даче, — ответил Иван. — И ты прекрасно знаешь, что там зима, воды нет, отопление…
— Ну, значит, они едут… — Виктория запнулась, понимая, что действительно вариантов у Елены нет.
Елена тут же поймала момент.
— Вот видишь, Вик, у нас просто нет выбора. Ты же умная женщина, понимаешь…
— Я понимаю, что у меня выбора нет, — сквозь зубы процедила Виктория.
В этот момент Лиза вошла на кухню… с Викторининым смартфоном в руках.
— Тёть Вика, а почему у тебя кот в телефоне лысый? —
— Это сфинкс. И положи телефон, — выдохнула Виктория, пытаясь остаться вежливой.
— А он противный, — добавила девочка и бросила телефон на диван.
Виктория закрыла глаза.
Это конец.
Вечером, когда Елена уложила детей в комнате, где раньше был Викторинин кабинет, Иван попытался поговорить.
— Вика, ну потерпи немного…
— Иван, если я ещё неделю потерплю, я пойду жить к маме. И я не шучу.
— Ты серьёзно готова уйти? —
— А ты серьёзно готов променять жену на сестру?
Он не ответил.
А на следующий день Виктория действительно собрала сумку и уехала на дачу. Ей нужен был воздух. Тишина. Пространство без чужих людей.
Она знала, что, вернувшись, увидит хаос. Но то, что она увидит, превзойдёт все её ожидания.
Виктория вернулась спустя пять дней. Она шла к своей квартире с одной мыслью: или сейчас я всё расставлю по местам, или мне проще сдавать эту квартиру посуточно и уезжать жить в Харьков.
Открыла дверь — и поняла, что на даче она отдыхала не зря. Потому что запас сил ей понадобится.
Первое, что ударило — запах. Смесь детского питания, мокрой одежды и чего-то подгоревшего. Второе — вид кухни: на столе гора грязной посуды, на подоконнике почему-то стояли резиновые сапоги, а холодильник был открыт нараспашку.
В гостиной на полу — Лего, половина диванных подушек и Елена, сидящая в пижаме с принтом «Панда с кофе» и смотрящая сериал.
— А, Вика, ты приехала! — улыбнулась она, не отрывая взгляда от телевизора. — Мы тут немного… ну, как бы… не успели убраться.
— Немного? — Виктория повесила пальто и заметила, что крючка нет — он просто выломан. — Это ты называешь «немного»?
— Дети играли, — пожала плечами Елена. — У них энергия.
— Энергия? — Виктория подошла ближе. — Мои двери — это теперь спортинвентарь?
— Вика, ну хватит уже, — из спальни вышел Иван, поправляя футболку. — Мы просто… ну… не уследили.
— Да, я вижу. — Она обвела взглядом комнату. — Куда делся мой ноутбук?
— Лиза на нём мультики смотрела, он… эээ… — Иван замялся.
— Он что? — Виктория скрестила руки.
— Упал, — тихо сказал он.
— То есть, мои вещи ломают, кухня превращена в помойку, квартира в общежитие, и вы ещё удивляетесь, что я злая?
— Ты как-то слишком остро реагируешь, — заметила Елена, налив себе чай. — Ну, это же не конец света.
— Для тебя — нет, а для меня — да. — Виктория подошла к окну, глотнула воздуха и обернулась. — Всё. Хватит. Лавочка закрыта.
— Это что значит? — Иван нахмурился.
— Это значит, — Виктория повысила голос, — что сегодня вы собираете свои вещи и уходите. Все. И ты, Иван, тоже, если собираешься и дальше жить в формате «мама для всех».
— Ты серьёзно меня выгоняешь? — Он шагнул к ней.
— Нет, я серьёзно ухожу из этой жизни, где меня не уважают. — Она взяла сумку и ключи. — Квартира моя. Закон на моей стороне. И знаешь, Иван… мне уже надоело расхлёбывать проблемы твоей семьи.
Елена встала, сложила руки на груди.
— А мы куда, по-твоему, пойдём?
— Куда хотите. Хоть к твоему бывшему мужу.
— Он меня выгнал!
— Так, может, ты сама подумай, почему он это сделал? — Виктория глянула прямо в глаза. — И перестань считать чужую доброту своим правом.
В комнате повисла тишина. Только Лиза в соседней комнате спросила:
— А тёть Вика нас не любит?
— Люблю, Лиза. — Виктория повернулась к девочке. — Но взрослые должны сами решать свои проблемы, а не вешать их на других.
Она направилась к двери, открыла замок и сказала:
— У вас два часа. Потом замки будут сменены.
Иван сделал шаг, как будто хотел что-то сказать, но Виктория подняла руку:
— Не надо. Всё, что ты скажешь, я уже слышала.
И вышла.
На лестничной площадке она вдохнула полной грудью. Было холодно, но впервые за долгое время — спокойно.
Она знала: назад она не вернётся.
Эта история — о границах, которые мы устанавливаем, чтобы защитить себя. Виктория боролась не только за свой дом, но и за уважение. А вы как считаете, имеет ли человек право выгнать родственников, если их присутствие разрушает его жизнь?
