Она стояла у плиты и помешивала борщ. Медленно. Как будто время остановилось.
А я сижу за столом. Смотрю на неё. И думаю — как же всё странно получается в жизни.
Вот она — Лена. Моя бывшая жена. Готовит на моей кухне. В доме, где живу я со своей нынешней женой Мариной.
— Это просто бывшая жена на кухне, не заводись? — сказал я Марине вчера вечером.
Но сам понимаю. Как тут не завестись?
История началась месяц назад. Лена позвонила. Голос дрожал.
— Слушай… мне негде жить. Совсем. На улице остаюсь.
Я молчал. Что тут скажешь?
— Можно… можно у вас на диване? Недельку. Максимум две.
Две недели прошло. Лена всё ещё здесь.
Готовит. Убирает.
Марина молчит. Но я вижу — в глазах что-то мечется. Беспокойство. Ревность. Непонимание.
— Почему она до сих пор здесь? — спросила вчера.
— Ну… ищет квартиру же.
— Месяц ищет?
А что я мог ответить?
Лена действительно ищет. Звонит по объявлениям. Ездит смотреть. Но каждый раз возвращается с грустным лицом.
— Дорого, — говорит. — Или далеко. Или хозяева странные.
И остаётся.
Сейчас готовит этот борщ. Мой любимый. Который Марина так и не научилась делать.
— Ты помнишь, как я его варила? — спрашивает Лена.
Помню. Конечно, помню.
Свёклу натирала на мелкой тёрке. Говорила — так цвет ярче. Морковь резала соломкой. Обязательно добавляла ложку сахара. Для баланса.
— Помню — говорю.
И вижу — у неё глаза блестят. Как раньше. Когда мы были счастливы.
А были ли? Были.
В первые годы точно были.
Потом что-то пошло не так. Мелочи начали раздражать. Её привычка оставлять чашки в раковине. Моё нежелание разговаривать после работы.
Ссоры. Молчание. Холод.
Развод был неизбежен.
— Знаешь, — говорит Лена, помешивая борщ, — я иногда думаю… а что, если бы мы не разводились?
— Лен…
— Нет, серьёзно. Что если бы попробовали ещё раз?
Я смотрю на неё. На эти знакомые руки. На родинку на шее. На то, как она кусает губу, когда нервничает.
И понимаю — чувства никуда не делись. Просто спрятались. Глубоко.
— Лена, у меня жена.
— Знаю.
— Она хорошая.
— Знаю.
— Я её люблю.
Лена кивает. И продолжает помешивать борщ.
— А меня? — тихо спрашивает.
Вопрос повис в воздухе. Как запах этого борща.
В этот момент открывается дверь. Марина вернулась с работы.
— Привет, — говорит она.
Смотрит на Лену. На меня. На кастрюлю на плите.
— Борщ варю, — объясняет Лена. — Хотела порадовать.
— Понятно, — холодно отвечает Марина.
И уходит в спальню.
Я слышу, как хлопает дверь.
— Она злится, — констатирует Лена.
— А ты бы не злилась?
Лена задумывается.
— Наверное, злилась бы.
Мы стоим молча. Борщ булькает в кастрюле.
— Знаешь, — говорю я, — завтра идёшь искать квартиру. Серьёзно ищешь. Любую.
— Хорошо. Я и так ищу…
— И находишь.
— Хорошо.
Но в её голосе я слышу совсем другое.
Вечером мы ужинаем втроём. Едим борщ.
Марина молчит. Лена тоже молчит. Я пытаюсь что-то сказать, но слова не идут.
Только ложки звенят о тарелки.
— Вкусно, — наконец говорит Марина.
— Спасибо, — отвечает Лена.
И снова тишина.
После ужина Марина моет посуду. Лена предлагает помочь, но получает отказ.
— Не надо. Сама справлюсь.
Лена, садится рядом со мной на диван. Я смотрю телевизор. Какой-то фильм. Мелодрама. О любви…
— Помнишь, мы такие смотрели? — шепчет Лена.
Помню.
Обнимались на этом самом диване. Целовались. Строили планы.
— Лен, не надо.
— Что не надо?
— Вспоминать.
— А как забыть?
Хороший вопрос. Как забыть пять лет совместной жизни? Как забыть человека, которого любил? Который знает тебя лучше всех?
— Не знаю, — честно отвечаю.
В спальне хлопает дверь. Марина легла спать. Рано. Обычно мы смотрим новости вместе.
— Она обиделась, — говорит Лена.
— Конечно, обиделась.
— Я не хотела…
— Что не хотела?
— Мешать вам.
— Но мешаешь.
Лена поворачивается ко мне. Смотрит в глаза.
— А что если…
— Что?
— Что, если это знак?
— Какой знак?
— Что я осталась без жилья. Что пришла именно к тебе. Что мы снова вместе.
— Лен…
— Что, если судьба даёт нам второй шанс?
Я хочу сказать — никаких знаков нет. Есть только жизнь. Сложная, запутанная жизнь. В которой люди расходятся и сходятся. Женятся и разводятся. Любят и перестают любить.
Но молчу.
Потому что сам не знаю. Может, она права? Может, это действительно знак?
— Мне пора спать, — говорю.
— Конечно.
Лена расстилает постель на диване. Как каждый вечер уже месяц.
— Спокойной ночи, — говорит.
— Спокойной ночи.
Иду в спальню. Марина лежит спиной ко мне. Не спит — это точно. Дыхание слишком ровное.
— Марин?
Молчание.
— Марин, ты не спишь.
— Сплю.
— Давай поговорим.
— О чём?
— О ситуации.
Марина поворачивается.
— А что тут говорить? У тебя бывшая жена живёт в нашей Квартире. Готовит твои любимые блюда. Вспоминает с тобой прошлое. Всё понятно.
— Не всё так просто.
— А как?
И я понимаю — не знаю, как объяснить. Не знаю, что чувствую. Не знаю, чего хочу.
— Она уйдёт. Завтра найдёт квартиру и уйдёт.
— Уверен?
Нет, не уверен.
Более того — не знаю, хочу ли я, чтобы она ушла.
И это пугает больше всего.
Утром просыпаюсь от запаха блинов.
Иду на кухню. Лена у плиты. Как будто ничего не изменилось за эти годы после развода.
— Доброе утро, — говорит она. Улыбается.
— Утро.
— Блины помнишь? С творогом.
Помню. Она делала их по воскресеньям. Когда мы ещё были женаты.
Марина выходит из спальни. Видит накрытый стол. Блины. Сметану. Варенье.
— Я кофе сделаю, — говорит сухо.
— Уже готов, — отвечает Лена. — В турке. Как ты любишь.
Марина замирает. Откуда Лена знает, как она любит кофе?
А я знаю откуда. Лена всегда была наблюдательная. Умела запоминать детали. Подмечать привычки.
— Спасибо, — через силу говорит Марина.
Садимся завтракать. Снова эта тягучая тишина.
— Так, — говорю я. — Лена, сегодня квартиру ищешь?
— Конечно.
— Объявления смотрела?
— Смотрела. Есть несколько вариантов.
— И?
— И поеду смотреть.
Но в её голосе нет энтузиазма. Вообще никакого.
Марина это тоже слышит:
— А что, если не найдёшь? — спрашивает она.
— Найду.
— А если нет?
Лена пожимает плечами.
— Найду обязательно.
После завтрака Марина уходит на работу. Целует меня в щёку. Холодно. Формально.
— Удачного дня, — говорит Лене.
— И тебе.
Дверь захлопывается.
Мы остаёмся вдвоём.
— Она меня ненавидит, — констатирует Лена.
— Не ненавидит. Просто…
— Просто что?
— Ревнует.
— К бывшей жене?
— К бывшей жене.
Лена моет посуду. Я собираюсь на работу.
— Слушай, — говорит она, не оборачиваясь. — А помнишь нашу первую квартиру?
— Лен…
— Однушка на окраине.
Соседи орали. Батареи не грели.
— Помню.
— Но мы были счастливы.
— Были.
— Что изменилось?
Хороший вопрос. Что изменилось?
— Не знаю, — говорю честно.
— Я знаю.
— Что?
— Мы перестали разговаривать.
Да. Это правда.
В последний год нашего брака мы почти не разговаривали. Я приходил с работы уставший. Она встречала меня претензиями. Я замыкался. Она злилась.
Замкнутый круг.
— Но сейчас мы разговариваем, — говорит Лена.
— Сейчас другое время.
— Почему другое?
А почему? Потому что я женат на другой? Потому что, между нами, лежат три года разлуки? Потому что мы оба изменились?
Или потому, что я боюсь снова ошибиться?
— Мне пора, — говорю.
— Конечно.
Целый день на работе думаю о доме. О Лене. О Марине.
К вечеру принимаю решение. Жёсткое. Окончательное.
Прихожу домой. Лена на кухне. Готовит плов. Мой любимый плов.
— Лен, нам надо поговорить.
— Слушаю.
— Завтра ты съезжаешь.
Она замирает. Ложка в руке повисает над сковородой.
— Куда?
— Не знаю. Сними комнату. Гостиницу. Что угодно.
— У меня нет денег на гостиницу.
— Найдём деньги.
— Откуда?
— Я дам.
Лена поворачивается ко мне. В глазах слёзы.
— Ты меня выгоняешь?
— Не выгоняю. Прошу уйти.
— В чём разница?
— Разница в том, что я женат. На другой женщине. И мы с ней должны быть одни.
— А если я не хочу уходить?
— Придётся.
Лена откладывает ложку. Садится за стол.
— Знаешь, что, — говорит она. — А я не уйду.
— Что?
— Не уйду. И всё.
— Лен, ты не можешь…
— Могу. Это же не твоя квартира. Съёмная. Я имею право здесь жить.
— Какое право?
— Право человека на жильё.
Я смотрю на неё и не узнаю. Где та мягкая, уступчивая Лена, с которой я жил пять лет?
— Лена, ты же понимаешь…
— Понимаю. Ты хочешь от меня избавиться.
— Не от тебя. От ситуации.
— А я — часть ситуации.
— Часть.
— Значит, и от меня тоже.
В этот момент приходит Марина. Слышит наш разговор.
— Что происходит? — спрашивает она.
— Я объясняю Лене, что завтра она съезжает, — говорю.
— А она не хочет, — добавляет Лена.
Марина смотрит на меня. Потом на Лену.
— Понятно, — говорит она. — Тогда съезжаю я.
— Что? — не понимаю я.
— Съезжаю я. Сегодня. Сейчас.
— Марин, не глупи…
— Не глупи? — она смеётся. — Это я-то не глупи?
Марина идёт в спальню. Достаёт чемодан. Начинает складывать вещи.
— Марина, остановись!
— Не останавливаюсь.
— Но это же бред!
— Бред? — она поворачивается ко мне. — Бред — это когда твоя бывшая жена живёт в твоём доме месяц. Готовит твою любимую еду. Вспоминает с тобой прошлое. А ты не можешь её выставить.
— Могу!
— Тогда почему не выставляешь?
Хороший вопрос. Почему не выставляю?
— Потому что… потому что она человек. Ей негде жить.
— Людей много. Все они где-то живут.
— Не все.
— Тогда открой приют. Для всех бездомных бывших жён.
Марина застёгивает чемодан.
— Куда ты? — спрашиваю.
— К маме.
— Надолго?
— Не знаю.
— Марин…
— Что?
— Я тебя люблю.
Она останавливается. Смотрит на меня долго.
— Знаешь, — говорит она, — я тоже тебя люблю. Но этого мало.
— Почему мало?
— Потому что любить — это ещё и выбирать. Каждый день. Каждую минуту. А ты не выбираешь.
— Выбираю!
— Тогда почему она до сих пор здесь?
Я не знаю, что ответить.
Марина берёт чемодан.
— Когда определишься — звони.
— Марин, подожди…
Но дверь уже захлопнулась.
Я стою посреди комнаты. Один.
Нет, не один. Лена выходит из кухни.
— Ну вот, — говорит она. — Теперь мы снова вместе.
— Лен, это не то, чего я хотел.
— А чего ты хотел?
— Не знаю.
— Тогда получай то, что получается.
Она подходит ко мне. Близко. Как раньше.
— Мы можем начать сначала, — шепчет.
— Лен…
— Забыть про развод. Про эти три года. Про все ошибки.
— Так не получится.
— Почему?
— Потому что ошибки никуда не деваются. Они остаются. Навсегда.
Лена отступает.
— Значит, мы обречены?
— Не знаю.
— Ты ничего не знаешь.
— Ничего.
— Тогда давай попробуем узнать.
И я понимаю — она права. Мы действительно можем попробовать. Но не потому, что это правильно. А потому, что другого выхода нет.
Марина ушла. Лена осталась.
И я остался. С грузом прошлого. С непониманием настоящего.
С борщом, который до сих пор пахнет на кухне.
Проходит неделя
Лена ведёт себя как жена. Готовит. Убирает. Смотрит со мной телевизор по вечерам.
Я звоню Марине каждый день.
— Как дела? — спрашиваю.
— Нормально.
— Когда вернёшься?
— Не знаю.
— Марин…
— Что?
— Мне тебя не хватает.
— А мне тебя.
— Тогда возвращайся.
— Она всё ещё там?
— Да.
— Тогда не вернусь.
И кладёт трубку.
Лена всё слышит. Улыбается довольно.
— Она не вернётся, — говорит.
— Вернётся.
— Не вернётся. Женщины не прощают такого.
— Какого?
— Предательства.
— Я её не предавал.
— Ты выбрал меня.
— Я никого не выбирал!
— Но я здесь. А её нет.
И она права. Снова права.
Ещё через неделю Марина перестаёт отвечать на звонки.
Я еду к её маме.
— Она не хочет с тобой разговаривать, — говорит тёща.
— Почему?
— Потому что ты дурак.
— Я не дурак.
— Дурак. Потерял хорошую женщину из-за прошлого.
— Всё сложно…
— Ничего не сложно. Либо ты с ней, либо с той. Выбирай.
— Я выбрал.
— Кого?
— Марину.
— Тогда почему та до сих пор у тебя живёт?
И я понимаю — объяснять бесполезно. Никто не поймёт.
Да и сам я не понимаю.
Возвращаюсь домой. Лена встречает меня с ужином.
— Ну как? — спрашивает.
— Никак.
— Не захотела разговаривать?
— Не захотела.
— Я же говорила.
Садимся ужинать. Плов остыл. Но мне всё равно.
— Знаешь, — говорит Лена, — а может, это к лучшему?
— Что к лучшему?
— Что она ушла.
— Почему к лучшему?
— Теперь мы можем быть вместе. По-настоящему.
Я смотрю на неё. На это знакомое лицо. На эти знакомые руки.
И понимаю — не хочу быть с ней вместе. Совсем не хочу.
— Лен, — говорю, — завтра ты съезжаешь.
— Мы уже это обсуждали.
— Обсуждали. Но сейчас я не прошу. Я требую.
— А если я не захочу?
— Тогда съезжаю я.
— Куда?
— Не знаю. Но отсюда.
Лена откладывает вилку.
— Ты меня не любишь, — говорит она.
— Не люблю.
— Совсем?
— Совсем.
— А раньше любил?
— Раньше — да.
— Что изменилось?
— Ты.
— Что во мне изменилось?
— Ты стала другой.
— Какой?
— Расчётливой. Жестокой.
Лена молчит.
— Знаешь, — говорит она наконец, — а ты тоже изменился.
— Как?
— Стал слабым.
— Слабым?
— Раньше ты принимал решения. Быстро. Чётко. А сейчас мечешься как… как…
— Как кто?
— Как человек, который не знает, чего хочет.
И снова она права.
— Хорошо, — говорю я. — Завтра я принимаю решение.
— Какое?
— Увидишь.
Утром встаю рано. Собираю вещи. Самые необходимые.
Лена ещё спит на диване.
Пишу записку:
«Квартира твоя. Аренда оплачена до конца месяца. Дальше сама.»
Беру сумку. Выхожу.
Еду к маме Марины.
— Я съехал, — говорю ей.
— Куда?
— Сниму что-нибудь.
— А та?
— Осталась.
— Надолго?
— Не знаю. Не моя проблема.
Тёща смотрит на меня внимательно.
— Может, ты и не дурак, — говорит.
— Может, и не дурак.
— Марина на работе.
— Знаю.
— Поговори с ней.
— Поговорю.
Иду на работу Марины. Жду у входа.
Она выходит в обед. Видит меня. Останавливается.
— Привет, — говорю.
— Привет.
— Я съехал.
— Куда?
— Неважно куда. Важно — от кого.
Марина молчит.
— Она осталась в квартире, — продолжаю я. — Одна.
— И что?
— И ничего. Я больше не живу с бывшей женой.
— А со мной будешь жить?
— Если захочешь.
— Не знаю, хочу ли.
— Почему?
— Потому что ты месяц выбирал. Между мной и ней. А я не хочу быть вариантом.
— Ты не вариант.
— Тогда кто?
— Ты — моя жена.
— А она?
— Она — прошлое.
Марина качает головой.
— Знаешь, — говорит она, — а может, мне нужно время?
— Сколько?
— Не знаю.
— Неделю?
— Больше.
— Месяц?
— Может быть.
И я понимаю — она права. Ей нужно время. Мне тоже нужно время.
Время, чтобы понять, что случилось. Почему случилось. И что делать дальше.
— Хорошо, — говорю. — Время так время.
— А где ты будешь жить?
— Найду где.
— Один?
— Один.
Марина кивает.
— Позвонишь через месяц?
— Позвоню.
— Обещаешь?
— Обещаю — сказала Марина.
Она уходит. А я остаюсь стоять у входа в её офис.
И впервые за долгое время чувствую облегчение.
Не счастье. Не радость.
Просто облегчение.
Иду искать съёмную комнату. Маленькую. Дешёвую.
Где можно пожить одному. Подумать. Разобраться в себе.
Где нет ни борща, ни плова, ни воспоминаний.
Где есть только я.
И тишина. Наконец-то.
Через две недели Марина позвонила…
