— Собака точно выживет? — голос женщины дрожал, несмотря на попытки звучать уверенно.
— Не знаю. Не могу сказать, пока не прооперирую, — Кирилл не поднимал глаз от лохматого тела на смотровом столе, осторожно ощупывая поврежденные ребра.
— Я понимаю, но… мне нужно знать, стоит ли надеяться, — в ее голосе прозвучали нотки отчаяния.
Только сейчас Кирилл поднял взгляд и по-настоящему увидел стоящую перед ним женщину. Изумрудно-зеленое вечернее платье с открытыми плечами, элегантная прическа, теперь слегка растрепанная, идеальный макияж, слегка потекший от слез. На длинном подоле красовалось темное пятно, а светлые туфли на высоком каблуке были безнадежно испачканы.
— Куда-то собирались? — сухо поинтересовался он, возвращаясь к осмотру.
— Да, на свадьбу к подруге, — она неловко переступила с ноги на ногу. — Я свидетельница. Должна была быть.
— И теперь жалеете, что остановились помочь? — в его вопросе сквозил плохо замаскированный сарказм.
Женщина вздернула подбородок:
— Нет. Ни секунды. Надеюсь, Лена поймет.
Кирилл хмыкнул, не глядя на нее:
— Ага, конечно. А теперь вы героиня дня, спасшая несчастное животное. Прекрасный повод блеснуть на вечеринке, рассказывая захватывающую историю.
Тонкие брови посетительницы сдвинулись, но она ничего не ответила, лишь крепче сжала ремешок испачканной кровью сумочки.
— Мне нужно знать, согласны ли вы оплатить операцию. Это дорого, учитывая множественные травмы, — продолжил Кирилл.
— Да. Делайте все необходимое, — без колебаний ответила она.
— Хм. Благотворительность или нечистая совесть? — пробормотал он себе под нос, но достаточно громко, чтобы она услышала.
Женщина подняла на него усталые глаза:
— Ни то, ни другое. Просто так правильно. Я могу как-то помочь?
Кирилл против воли отметил отсутствие истерики или показной жалости к животному. В ее поведении чувствовалась сдержанная решимость, которая… впечатляла.
— Пристегните его к столу, пока я подготовлю инструменты, — он протянул ей ремни. — И, кстати, я доктор Кирилл Соколов.
— Ирина, — коротко представилась она, аккуратно закрепляя ремни вокруг пса. — Но друзья зовут меня Ира.
Три часа спустя Кирилл стянул хирургические перчатки и устало вздохнул. Операция прошла успешно, хотя заняла больше времени, чем он предполагал. Внутренние повреждения оказались обширнее, чем показывал первичный осмотр.
Он вышел в приемную, ожидая найти ее пустой — кто бы стал ждать столько времени ради бездомной собаки? — но Ирина сидела на жестком стуле у окна, безучастно глядя в темноту за стеклом. Ее зеленое платье в полумраке казалось почти черным.
— Мы закончили, — сказал он, привлекая ее внимание.
Она тут же вскочила:
— Как он?
— Жить будет. Но восстанавливаться придется долго — сломаны три ребра, повреждена селезенка, сильное сотрясение.
Ирина кивнула, впитывая информацию:
— Что дальше? Его нужно будет куда-то пристроить на реабилитацию?
— Обычно в таких случаях животных направляют в приют, — пожал плечами Кирилл. — После стационара, конечно.
— Нет, — твердо сказала она. — Я заберу его к себе. Когда он сможет покинуть клинику?
Кирилл недоверчиво посмотрел на нее:
— Дня через три, не раньше. Но вы понимаете, что ему потребуется серьезный уход? Лекарства по расписанию, перевязки, а еще он не сможет сам ходить в туалет первое время…
— Я справлюсь, — отрезала Ирина тоном, не терпящим возражений.
Кирилл скептически изогнул бровь:
— Прямо так запросто? В нарядном платьице будете менять повязки и подтирать лужи за собакой? Или это для очередного поста в социальных сетях — «Я и мой спасенный пёсик»?
По лицу Ирины пробежала тень раздражения, но она сдержалась:
— Я могу его сейчас увидеть?
— Он под наркозом, проспит до утра, — Кирилл демонстративно посмотрел на часы. — Но если вам так нужны фотографии прямо сейчас…
— Я приеду утром, — перебила его Ирина. — И… спасибо вам за работу.
Она протянула руку для рукопожатия. Кирилл с легким удивлением пожал ее ладонь — прохладную и удивительно сильную для такой хрупкой женщины.
— Не переусердствуйте с благотворительностью, — холодно бросил он. — Подобрать собаку сгоряча — одно, а ухаживать за ней месяцами — совсем другое.
На следующее утро Ирина появилась, как и обещала. В простых джинсах и свитере, с наспех собранными в хвост волосами — выглядела совсем иначе, чем накануне. Кирилл едва узнал её — и то лишь по глазам. Темно-карие, с золотистыми крапинками, внимательные и серьезные.
«Интересно, какой образ она будет использовать для своего соцсетей — вчерашнюю принцессу или сегодняшнюю простушку?» — подумал он, встречая её в коридоре.
— О, а я думал, вы уже передумали, — сказал Кирилл вместо приветствия. — Обычно после первого порыва благородства наступает отрезвление.
— Где он? — только и спросила Ирина, игнорируя его колкость.
— Там, — Кирилл указал направление. — Он просыпался ночью, пытался двигаться. Пришлось дать успокоительное.
Собака лежала на подстилке, подключенная к капельнице. Тощее лохматое тело, покрытое шрамами не только от вчерашнего происшествия, дрожало, когда Ирина осторожно опустилась рядом.
— Привет, малыш, — прошептала она. — Ты сильный, ты справишься.
Пёс поднял мутный взгляд и слабо вильнул хвостом.
— Я думаю, ты заслуживаешь второй шанс, — продолжала она, осторожно поглаживая его между ушами. — Так и назову тебя — Шанс.
— Невероятно оригинально, — закатил глаза Кирилл, делая пометки в карте. — Может ещё Счастливчик или Везунчик? Как истинный хипстер-спасатель.
Ирина даже не повернулась в его сторону.
— Когда я смогу его забрать? — спросила она.
— Я же говорил — дня через три, если всё пойдет хорошо, — он захлопнул папку с картой. — Мне нужны ваши контактные данные для страховки от невыносимой прекрасности вашей души.
Она молча продиктовала телефон, который он записал в журнал с демонстративным вздохом.
— Вам не кажется, что это… чрезмерно? — спросил Кирилл, прислонившись к стене. — Три дня назад вы понятия не имели о существовании этой собаки. А теперь готовы перевернуть свою жизнь ради неё?
— А вам не кажется, что ваш цинизм тоже… чрезмерен? — впервые за всё время Ирина взглянула прямо на него.
— Реализм, — поправил её Кирилл. — Я видел сотни таких, как вы. Спасают животное, а через неделю понимают, что это хлопотно, дорого и совсем не так романтично, как в фильмах. И тогда бедное создание оказывается на улице снова, только уже с травмой предательства.
— Вы ничего обо мне не знаете, — спокойно ответила Ирина. — И я не собираюсь оправдываться.
Она протянула ему банковскую карту:
— За операцию и стационар. Полная стоимость.
Кирилл взглянул на карту, потом на её решительное лицо. Что-то в нём дрогнуло, но он быстро подавил это чувство.
— Я запишу на благотворительность, — сказал он наконец. — У клиники есть такой фонд. Корпоративный налоговый вычет и все дела.
— Нет, я настаиваю…
— Не спорьте, — он отмахнулся. — Лучше потратьте эти деньги на специальный корм, лекарства и услуги собачьего психолога. Эта собака точно будет нуждаться в терапии после встречи с вами.
Ирина выпрямилась:
— Спасибо за вашу работу, доктор Соколов. И до встречи через три дня.
— Если не передумаете, — ухмыльнулся Кирилл. — Буду ждать звонка с извинениями, что вы всё-таки не можете взять его.
К удивлению Кирилла, Ирина приезжала каждый день. Не для фотосессий, как он ожидал, а для настоящего ухода. Она привозила специальный корм, какие-то собачьи витамины и даже мягкую игрушку для Шанса. Проводила час или больше рядом с собакой, разговаривая с ней спокойным голосом, бережно поглаживая. И никаких селфи, никаких постов в социальных сетях, ничего из того, что он предсказывал с таким самодовольством.
— Сегодня последний день капельницы, — сообщил Кирилл, заходя к ним на третий день. — Завтра можно будет его забрать, если не передумали.
— С чего бы мне передумать? — Ирина даже не обернулась, продолжая перебирать шерсть на загривке Шанса.
— Ну, знаете, романтика спасения проходит, начинаются серые будни, — он прислонился к дверному косяку, наблюдая за ней. — Одно дело навещать собаку в клинике, другое — жить с ней. Фотографии для соцсетей уже сделаны, лайки собраны…
— Доктор Соколов, — Ирина впервые за три дня посмотрела на него прямо, — у вас есть какая-то личная травма, связанная с социальными сетями? Вас бросила девушка ради фотографа? Или просто человеконенавистничество — ваше хобби?
Кирилл вздрогнул от её неожиданной прямоты:
— Просто у меня богатый опыт общения с людьми, которые сначала спасают животных, а потом выбрасывают их, когда наигрались.
— Значит, вы просто обобщаете свой негативный опыт на всех людей подряд, — кивнула Ирина. — Очень профессиональный подход.
Он хотел огрызнуться, но внезапно осознал, что она права. Он действительно смотрел на неё сквозь призму своего опыта, не давая ни единого шанса оказаться другой.
— Ладно, посмотрим, — только и буркнул он, проверяя капельницу. — Завтра к пяти вечера его можно будет забрать.
— Я буду, — просто ответила она и вернулась к псу.
На следующий день Кирилл ловил себя на том, что поглядывает на часы, ожидая появления Ирины. Не то чтобы он сомневался… Ладно, он определенно сомневался. Она ведь наверняка занятой человек. У неё была какая-то работа, какая-то жизнь до этой истории с собакой. И вот сейчас она осознает, что спасение бездомных животных не так романтично, как казалось, и…
Ровно в пять дверь клиники распахнулась, и вошла Ирина с объемной сумкой в одной руке и переноской в другой.
— Добрый вечер, доктор Соколов, — кивнула она ассистентке Кирилла на ресепшене. — Я за Шансом.
Кирилл вышел из смотрового кабинета, вытирая руки о полотенце:
— Вы все-таки пришли.
— А почему я должна была не прийти? — она удивленно подняла брови. — Я же сказала, что приду.
— Люди часто говорят одно, а делают другое, — пожал плечами он. — Особенно когда речь о животных.
— Возможно, вы общаетесь не с теми людьми, — заметила Ирина, глядя на него с легким сожалением.
Кирилл не нашёлся с ответом и молча пошёл за Шансом. Пёс уже стоял на нетвёрдых лапах, готовый к выписке. Увидев Ирину, он слабо вильнул хвостом.
— Привет, дружок, — она опустилась перед ним на корточки. — Готов домой?
— Вам придется носить его на руках первое время, — сказал Кирилл, наблюдая за их встречей. — И следить, чтобы он не срывал повязки.
— Я купила специальный защитный воротник и попону, чтобы закрыть швы, — ответила Ирина, аккуратно приподнимая пса. — И взяла отпуск на две недели.
— Правда? — Кирилл не сумел скрыть удивление. — Вы потратите отпуск на собаку?
— На его реабилитацию, — поправила Ирина. — Я хочу быть уверена, что всё пройдет хорошо.
Что-то в её серьезности и обстоятельности подхода зацепило Кирилла. Он помог ей устроить Шанса в переноске, стараясь делать это максимально бережно.
— Кстати, я даже не знаю, кем вы работаете, — сказал он, застегивая переноску.
— Редактор в издательстве, — ответила она. — Детская литература.
— А, — Кирилл не знал, что еще сказать. — Вам… нравится?
— Очень, — кивнула Ирина. — Это возможность менять мир к лучшему. Как и спасение животных.
Он хотел сказать что-то язвительное, но слова застряли в горле. Что-то в её простоте и искренности обезоруживало.
— Ну, удачи вам… с этим, — он неопределенно махнул рукой в сторону переноски.
— Спасибо, доктор Соколов, — Ирина протянула руку. — За всё.
— Я просто делал свою работу, — он пожал её ладонь — прохладную и удивительно сильную для такой хрупкой женщины.
Он смотрел, как она аккуратно устраивает переноску на заднем сиденье своей старенькой Хонды, как пристегивает её ремнем безопасности, как садится за руль и выезжает со стоянки. В груди шевельнулось странное чувство — не то облегчение от того, что проблемный случай наконец-то покинул клинику, не то… разочарование? От мысли, что он больше её не увидит?
«Глупости», — одернул себя Кирилл, возвращаясь в клинику. Еще одна гламурная девица с кратковременным приступом благотворительности. Через неделю она устанет от проблем с собакой и найдет ей новый дом. Или того хуже.
Он не хотел признаваться себе, что ему бы хотелось ошибиться.
Прошло почти полгода. Поздняя весна сменилась жарким летом, лето перетекло в прохладную осень. Кирилл почти забыл о женщине в зеленом платье и спасенной ею собаке. Почти — потому что иногда, осматривая очередную искалеченную дворнягу, привезенную «сердобольными» гражданами, он невольно вспоминал её спокойный голос и уверенные движения. И каждый раз одергивал себя, напоминая, что Ирина наверняка давно избавилась от неудобной собаки, как только осознала, сколько проблем и затрат она приносит.
В один из холодных октябрьских дней, когда ранние сумерки затянули город серой пеленой, Кириллу позвонила Марина Викторовна, директор приюта «Верный друг»:
— Кирилл Александрович, голубчик, выручите! У нас катастрофа! Штатный ветеринар свалился с гриппом, а тут привезли пять новых собак, им срочно нужен осмотр и вакцинация. Карантин обязателен, сами понимаете.
— Когда нужно приехать? — спросил Кирилл, мысленно перебирая свое расписание.
— В идеале — завтра с утра, — в голосе Марины Викторовны звучала мольба. — Я понимаю, что это выходной…
— Нормально, — перебил её Кирилл. — Буду в восемь.
Он уже несколько лет сотрудничал с приютом «Верный друг», когда была возможность. Не то чтобы он питал особую симпатию к волонтерам — большинство из них, на его взгляд, занимались «спасательством» из тщеславия или желания почувствовать себя лучше, чем они есть. Но животные не были виноваты в человеческом эгоизме, и если он мог облегчить их страдания — он делал это.
Приют располагался на окраине города, в старом ангаре, переоборудованном под содержание животных. Добираться туда было неудобно, особенно в выходной, когда общественный транспорт ходил с огромными интервалами. Кирилл ненавидел тратить свой единственный выходной на работу, но выбора не было.
Он приехал даже раньше, чем планировал — без пятнадцати восемь утра. Ворота приюта были открыты, внутри уже кипела утренняя работа. Несколько человек в потертых джинсах и толстовках с логотипом приюта сновали между вольерами с ведрами и швабрами.
— Кирилл Александрович! — Марина Викторовна, грузная женщина лет шестидесяти с короткой стрижкой и вечно усталыми, но добрыми глазами, встретила его у административного блока. — Как я рада, что вы смогли приехать! Проходите скорее, я вас провожу в карантинное отделение. Там наша Ирочка уже заканчивает уборку.
Что-то екнуло внутри при упоминании этого имени, но Кирилл быстро отогнал непрошеное чувство. В каждом втором приюте была какая-нибудь Ирочка или Машенька — восторженные девушки, играющие в спасение животных до первой серьезной проблемы.
Они прошли через главный зал, где в просторных вольерах содержались собаки, готовые к пристройству. Несколько животных подбежали к решеткам, приветствуя Марину Викторовну радостным лаем.
— Ну и кто эти счастливчики, которым сегодня предстоит знакомство с вашим фирменным уколом? — попытался пошутить Кирилл, когда они шли по длинному плохо освещенному коридору.
— Пять собак, подброшенных к нашим воротам три дня назад, — вздохнула Марина Викторовна. — Одна течная девочка и четыре кобеля. Видимо, с какой-то промзоны — все со следами машинного масла на шерсти. У нее серьезные раны, похоже, сама не смогла отбиться от настойчивых ухажеров. Ох, вот мы и пришли.
Они остановились перед дверью с потертой табличкой «Карантин».
— Ира! — позвала Марина Викторовна, приоткрыв дверь. — Кирилл Александрович приехал. Ты уже закончила?
— Да, почти, — донесся до слуха Кирилла смутно знакомый голос. — Осталось только воду в миски налить.
В просторном помещении с пятью клетками вдоль стен молодая женщина в потертых джинсах и зеленой толстовке с логотипом приюта заканчивала расставлять миски с кормом. Темные волосы были собраны в растрепанный пучок, на щеке красовалось пятно грязи. Она подняла голову, и их взгляды встретились.
Кирилл почувствовал, как что-то сжалось в груди. Он знал эти глаза. Темно-карие, с золотистыми крапинками, внимательные и серьезные.
— Кирилл? — удивленно произнесла она.
— Ирина? — одновременно с ней выдохнул он.
Они смотрели друг на друга, не замечая удивленного взгляда Марины Викторовны.
— Вы знакомы? — спросила наконец директор.
— Да, — кивнула Ирина, выпрямляясь и отряхивая руки. — Кирилл оперировал Шанса — помните, я рассказывала про собаку, которую нашла сбитой на дороге?
— А, того самого Шанса! — просияла Марина Викторовна. — Ну надо же, какое совпадение! В таком случае, я вас оставлю. У меня еще тысяча дел. Ира, тогда ты сама всё покажешь доктору?
— Конечно, — она кивнула, и директор ушла, оставив их наедине.
Повисла неловкая пауза. Кирилл не знал, что сказать. Он ожидал увидеть кого угодно, только не её — женщину, о которой почти успел забыть, но которая, как оказалось, прочно засела в его сознании.
— Ты… работаешь здесь? — наконец спросил он, указывая на её толстовку с логотипом приюта.
— Волонтерю, — она покачала головой. — По выходным, иногда по вечерам в будни.
— А как же… фотосессии с собаками для соцсетей? — он не удержался от сарказма, хотя внутренне уже понимал, что был неправ.
Ирина лишь усмехнулась:
— Забавно, но у меня даже соцсетей нет. Я не из тех, кто выставляет свою жизнь напоказ.
— Извини, — выдавил Кирилл, отводя взгляд. — Как Шанс? Вы всё ещё… вместе?
— Конечно, — в её голосе прозвучало удивление. — С чего бы нам расставаться? Он прекрасный пес, полностью восстановился. Правда, немного хромает при перемене погоды — там, где был сложный перелом. Но в целом, ветеринар говорит, что он здоров.
— Ветеринар? — переспросил Кирилл. — Разве ты приходила ко мне на осмотры?
— Нет, — она покачала головой. — Ты же ясно дал понять, что считаешь меня… кем? Позеркой с минутным приступом благотворительности? Я не хотела навязываться. Мы нашли ветеринара ближе к дому.
Кирилл почувствовал укол совести. Все его предположения и надменные оценки разбивались о простую реальность: эта женщина действительно спасла собаку и продолжала о ней заботиться. Более того, она регулярно приходила в приют, чтобы помогать другим животным.
— Я был о тебе невысокого мнения, — честно признался он. — Прости.
— Заметно, — хмыкнула Ирина. — Но я не в обиде. У тебя, наверное, были причины для такого отношения к людям.
— Ну что, показывай своих новых подопечных, — Кирилл решил перевести разговор в профессиональное русло.
— Конечно, — кивнула она и подошла к первой клетке. — Это Марта. Её нашли в промзоне рядом с автосервисом. Как видишь, серьезные раны на задних лапах и животе. Мы уже обработали их, но, боюсь, без швов не обойтись.
Кирилл присел перед клеткой, разглядывая худую серую собаку с печальными глазами, которая настороженно смотрела на него из дальнего угла.
— Привет, Марта, — мягко сказал он. — Не бойся, я не обижу.
Собака чуть вильнула хвостом, но не двинулась с места.
— Она еще плохо доверяет людям, — объяснила Ирина. — Особенно мужчинам. Чтобы взять её на осмотр, придется погрузить в переноску. У нас есть успокоительное, которое можно подмешать в корм.
— Хорошо, — кивнул Кирилл. — Давай начнем с неё, пока остальные привыкают к моему запаху.
Они работали слаженно, как будто делали это уже много раз. Ирина удерживала собак, успокаивала их мягким голосом, пока Кирилл проводил осмотр, брал анализы, делал прививки. Всего было пять собак, и с каждой Ирина взаимодействовала индивидуально, находя особый подход.
— Ты с ними как с людьми разговариваешь, — заметил Кирилл, когда они закончили с последней собакой.
— Потому что они понимают больше, чем нам кажется, — серьезно ответила Ирина. — Не слова, конечно, но интонации, намерения, эмоции.
Кирилл собирал инструменты, размышляя о том, как сильно отличалась эта Ирина от его первоначального представления о ней. Никакой показной жалости, никаких истерик или сюсюканья — только спокойная уверенность и глубокое понимание животных.
— Слушай, я должен извиниться, — внезапно сказал он. — За то, как вел себя при нашей первой встрече. Я был… мягко говоря, невежлив.
— «Мягко говоря»? — усмехнулась Ирина. — Ты был откровенно груб. Но я понимаю. Работа с людьми может быть выматывающей, особенно когда видишь столько безответственности и жестокости.
— Не оправдывай меня, — покачал головой Кирилл. — Я был неправ, делая выводы о человеке, которого совсем не знал.
— Ладно, — она пожала плечами. — Принято. Теперь можем начать с чистого листа?
— Было бы здорово, — кивнул он. — Мне… понравилось с тобой работать.
— Мне тоже, — улыбнулась Ирина. — Ты хороший ветеринар. Даже если психолог так себе.
Кирилл рассмеялся, впервые за долгое время чувствуя, как что-то внутри него оттаивает.
— Слушай, может… выпьем кофе? Просто поговорим, — неожиданно для себя предложил он.
— Кофе? — Ирина удивленно приподняла брови. — Со мной? Не боишься, что я сделаю селфи для соцсетей с подписью «Свидание с ветеринаром»?
— Пфффф, — усмехнулся Кирилл. — Заслужил. Но предложение остается в силе.
Она помолчала, разглядывая его с легким прищуром, словно оценивая искренность его слов.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Но только если это не свидание, а просто… разговор двух людей, которым есть что обсудить.
— Договорились, — кивнул Кирилл. — Когда тебе удобно?
— Сегодня вечером я свободна, — ответила Ирина после секундного раздумья. — После семи.
— Отлично, — он почувствовал, как сердце забилось чуть быстрее. — Я знаю хорошую кофейню недалеко от центра.
— Только предупреждаю сразу, — серьезно сказала Ирина, — я буду в обычной одежде, а не в вечернем платье. Надеюсь, тебя это не разочарует.
В ее глазах плясали смешинки, и Кирилл понял, что она дразнит его, напоминая о их первой встрече.
— Переживу как-нибудь, — ответил он с улыбкой.
Они встретились в маленькой уютной кофейне с приглушенным светом и запахом свежеобжаренных зерен. Ирина пришла в простых джинсах и свободном свитере цвета морской волны, с распущенными волосами и минимумом макияжа. Такая… настоящая.
— Привет, — она улыбнулась, присаживаясь напротив него за столик у окна. — Надеюсь, я не опоздала?
— Нет, это я пришел слишком рано, — признался Кирилл, чувствуя странное волнение. — Что будешь?
Они сделали заказ — латте для нее, американо для него — и несколько минут молчали, не зная, с чего начать разговор.
— Так как давно ты волонтеришь в приютах? — наконец спросил Кирилл.
— Около пяти лет, — ответила Ирина, обхватив ладонями теплую чашку. — Сначала просто помогала деньгами, потом стала приходить выгуливать собак по выходным, а потом… затянуло.
— И что именно тебя в этом «затянуло»? — с искренним интересом спросил он.
Ирина задумалась, глядя в окно на вечерний город:
— Знаешь, есть что-то… исцеляющее в том, чтобы помогать существам, которые не могут отплатить тебе ничем, кроме своей привязанности. Они абсолютно искренни. Нет никакого притворства, никаких скрытых мотивов.
— В отличие от людей, — заметил Кирилл.
— В отличие от некоторых людей, — мягко поправила она. — Не всех.
Она сделала глоток кофе:
— А как ты стал ветеринаром? Всегда хотел работать с животными?
— Вообще-то я сначала поступил в медицинский, — признался Кирилл. — Хотел быть хирургом.
— Почему передумал?
Он помолчал, решая, насколько откровенным может быть:
— На третьем курсе ушел отец. Рак, — он произнес это слово тихо, словно боялся, что оно может материализоваться. — Я видел, как медленно и мучительно это происходило. Как врачи, которые должны были помогать, просто разводили руками. Как система здравоохранения превращала человека в набор симптомов и диагнозов.
Ирина молча слушала, не перебивая, не выказывая того показного сочувствия, которое он так не любил.
— После его по.хорон я забрал из их с мамой дома его собаку — старого терьера Грея, — продолжил Кирилл. — Пес тяжело переживал потерю хозяина, почти не ел. Ветеринар сказал, что это «старческая депрессия» и предложил усыпить его. Но я не мог… не после отца. Я начал сам изучать ветеринарию, общаться с заводчиками, искать способы помочь Грею.
— И как его судьба? — тихо спросила Ирина.
— Он прожил еще три года, — улыбнулся Кирилл. — Счастливых года. А я понял, что хочу лечить животных. Они не спрашивают «почему я», не торгуются с судьбой. Они просто хотят жить и быть любимыми.
— Это… очень личная история, — Ирина внимательно посмотрела на него. — Спасибо, что поделился.
— А у тебя? — спросил Кирилл. — Что привело тебя к волонтерству?
Она отвела взгляд, словно решая, стоит ли открываться:
— Тоже личное, — наконец сказала она. — После развода мне было… тяжело. Муж ушел к моей лучшей подруге. Классика жанра, да?
Кирилл только покачал головой, давая ей возможность продолжить.
— В какой-то момент стало настолько невыносимо, что я едва не… наделала глупостей, — она сделала паузу. — А потом, возвращаясь поздно с работы, увидела котенка в сточной канаве. Такого маленького, насквозь мокрого. Я забрала его домой, даже не задумываясь. И всю ночь сидела с ним, грела, кормила из пипетки каждые два часа. К утру поняла, что впервые за несколько месяцев не думала о своих проблемах. Этот котенок… он спас меня, дал цель. Маркиз. Теперь это здоровенный наглый кот, который считает, что весь мир принадлежит ему.
— Включая Шанса?
— Они отлично ладят, как ни странно. Шанс признал за Маркизом право быть главным домашним тираном и полностью смирился со своей участью.
Они рассмеялись, и что-то изменилось в атмосфере — напряжение ушло, сменившись уютным теплом.
— Знаешь, — задумчиво произнес Кирилл, — я думал о тебе после нашей первой встречи. Точнее, я думал о том, какой ты не была. Я создал в своей голове образ легкомысленной девицы, которая наиграется в спасительницу и быстро забудет о собаке. И каждый раз, когда видел таких… «волонтеров на день»… я мысленно приписывал тебя к их числу.
— А теперь? — спросила Ирина, глядя ему прямо в глаза.
— А теперь я вижу, как сильно ошибался, — честно ответил он. — И мне стыдно за это.
— Не стоит, — она покачала головой. — Каждый смотрит на мир через призму своего опыта. Твой опыт научил тебя не доверять людям. Для этого наверняка были причины.
— Всё равно это не оправдание.
— Нет, не оправдание, — согласилась Ирина. — Но объяснение. А теперь у тебя есть новый опыт, который, возможно, немного изменит твое восприятие.
Кирилл посмотрел на нее с благодарностью — не за прощение, а за понимание.
— Можно задать личный вопрос? — спросил он после паузы.
— Попробуй, — улыбнулась она. — Я не обещаю ответить.
— Что было на той свадьбе, которую ты пропустила из-за Шанса? Твоя подруга сильно обиделась?
Ирина рассмеялась:
— Лена была в бешенстве первые полчаса. Потом, когда я прислала ей фото из клиники, смягчилась. А когда я привезла Шанса к ней домой после его выздоровления и рассказала всю историю, она расплакалась и сказала, что это самый романтичный поступок, который она когда-либо видела.
— Романтичный? — удивленно переспросил Кирилл.
— Ага, — кивнула Ирина, и в ее глазах появились озорные искорки. — Она почему-то решила, что ты — мужчина моей мечты, и я специально привезла собаку, чтобы познакомиться с тобой.
— Что?! — Кирилл чуть не подавился кофе.
— Я шучу, — рассмеялась Ирина. — Насчет собаки, конечно. Но Лена действительно решила, что я влюбилась в сурового ветеринара с тяжелым характером. Она у нас поклонница романтических комедий.
— И что ты ей ответила? — Кирилл сам удивился своему вопросу.
Ирина на мгновение смутилась:
— Что даже у самых суровых ветеринаров должно быть что-то человеческое под колючей оболочкой. И что если это «что-то» существует, его стоит узнать поближе.
Они смотрели друг на друга через стол, и Кирилл вдруг осознал, что впервые за долгое время не хочет, чтобы вечер заканчивался. Ему хотелось узнать об этой женщине всё — как она живет, о чем думает, что любит, что ненавидит. Узнать настоящую Ирину, а не тот образ, который он сам для себя нарисовал.
— Знаешь, — медленно произнес он, — мне кажется, я должен повидаться с Шансом. Как его лечащий врач, я обязан проверить, как прошла реабилитация.
— Прошло полгода, — улыбнулась Ирина. — Немного поздновато для контрольного осмотра, не находишь?
— Лучше поздно, чем никогда, — серьезно ответил Кирилл. — К тому же, у меня есть и другие мотивы.
— Какие же? — она чуть наклонила голову, разглядывая его с легким прищуром.
— Мне хочется узнать, что за человек на самом деле скрывается за спасительницей в зеленом платье. И для этого нужно увидеть ее в естественной среде обитания — дома, с ее животными.
Ирина рассмеялась:
— Антропологические наблюдения, значит?
— Именно, — кивнул он с серьезным видом. — Чисто научный интерес.
— Ну, если чисто научный… — она сделала паузу. — Ладно. Приходи завтра вечером. Шанс будет рад встрече с человеком, который спас ему жизнь. Маркиз, возможно, проигнорирует твое существование, а Мурка будет прятаться под диваном. Но я приготовлю ужин.
— По рукам, — Кирилл протянул ладонь через стол, и Ирина пожала ее — уверенно, без кокетства или неловкости.
Когда они вышли из кафе, вечер уже полностью вступил в свои права. Прохладный ветер гонял по улицам опавшие листья.
— Ты на машине? — спросил Кирилл, застегивая куртку.
— Да, припарковалась за углом, — кивнула Ирина.
— Тогда я провожу тебя, — он сделал шаг в направлении, которое она указала.
Они шли рядом, иногда соприкасаясь плечами. Кирилл ловил себя на мысли, что ему необычайно комфортно с этой женщиной. Она не требовала постоянного внимания, не пыталась произвести впечатление, не делала ничего из того, что обычно раздражало его в людях.
— Вот моя колымага, — Ирина указала на старенькую Хонду, выкрашенную в приглушенный зеленый цвет.
— Под цвет твоего платья, — заметил Кирилл с улыбкой.
— Скорее платье было под цвет машины, — рассмеялась она. — Я не особо разбираюсь в нарядах. Когда Лена пригласила меня быть свидетельницей, мне пришлось срочно бежать в магазин. Продавщица сказала, что этот цвет подходит к моим глазам. Я поверила на слово.
Она достала ключи и разблокировала двери.
— Значит, до завтра? — Кирилл вдруг почувствовал себя неуверенно, как подросток перед первым свиданием.
— До завтра, — улыбнулась она и, чуть помедлив, добавила: — Я рада, что мы встретились снова. По-настоящему.
— Я тоже, — честно признался Кирилл.
Он смотрел, как она садится за руль, как заводит мотор, как машина медленно выруливает с парковки. И в этот момент он точно знал: он не позволит ей исчезнуть из его жизни еще раз.
На следующий вечер Кирилл долго стоял перед зеркалом в прихожей своей квартиры, критически разглядывая собственное отражение. Тёмно-синий свитер, джинсы, кожаная куртка. Слишком обыденно? Или, наоборот, слишком нарядно для простого визита? Он трижды сменил рубашку, прежде чем остановился на тёмно-зелёной. Потом решил, что выглядит слишком официально, и снова надел свитер.
«Да что со мной такое? — раздражённо подумал он. — Это же не свидание. Просто… профессиональный интерес к бывшему пациенту».
Он взял бутылку вина, потом поставил обратно, взял коробку конфет, тоже вернул на полку. В итоге остановился на бутылке хорошего красного сухого и пакете специального собачьего печенья для Шанса.
Ирина жила в старом районе недалеко от центра, в типичной «сталинке» с высокими потолками и просторными квартирами. Поднявшись на третий этаж по широкой мраморной лестнице, Кирилл позвонил в дверь. Из-за двери сразу же раздался заливистый лай.
— Шанс, тихо! — услышал он знакомый голос, а затем щелчок замка. — Сейчас, минутку!
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Ирина в домашних джинсах и свободной голубой футболке, с собранными в небрежный хвост волосами. А рядом с ней сидел… тот самый пес. Кирилл не сразу узнал Шанса — настолько тот изменился. Вместо истощенного, покрытого ранами животного перед ним был здоровый, блестящий пёс с умными глазами и задорно поднятым хвостом. Только небольшой шрам над правым глазом и легкая неровность в осанке напоминали о прошлых травмах.
— Привет, — улыбнулась Ирина. — Заходи. Шансик, это доктор Кирилл, ты его помнишь?
Пёс внимательно посмотрел на гостя, чуть наклонив голову набок, словно пытаясь что-то вспомнить. Потом осторожно подошёл ближе и обнюхал протянутую руку Кирилла.
— Привет, дружище, — Кирилл присел на корточки, оказавшись на одном уровне с собакой. — Ты совсем другой стал. Красавец.
Шанс, словно поняв комплимент, гордо вскинул голову и тихо гавкнул.
— Это для тебя, — Кирилл протянул Ирине бутылку вина. — А это — для героя дня, — он достал пакет с собачьим печеньем.
— Спасибо, — Ирина взяла вино. — Проходи, не стесняйся. Только извини за беспорядок — я немного увлеклась готовкой и не всё успела убрать.
Кирилл шагнул внутрь квартиры и сразу почувствовал запах чего-то вкусного — пряного и ароматного. Из кухни доносилось легкое шипение, словно что-то жарилось на сковороде.
Квартира оказалась именно такой, как он и представлял — светлая, просторная, с минимумом декора, но уютная. Стены украшали несколько фотографий в простых рамках — в основном пейзажи и животные. На журнальном столике лежало несколько книг по зоопсихологии и поведению собак. В углу гостиной виднелся внушительный кошачий домик, а на диване устроились две подушки с отпечатками лап.
— А где же знаменитый Маркиз и таинственная Мурка? — спросил Кирилл, оглядываясь.
— О, они наблюдают за тобой, — усмехнулась Ирина, кивнув в сторону шкафа.
Кирилл присмотрелся и заметил на верхней полке две пары внимательных кошачих глаз — жёлтые и зелёные.
— Маркиз — тот, что слева, с жёлтыми глазами. Он спустится, когда решит, что ты достоин его внимания. А Мурка ещё долго будет прятаться — она боится новых людей.
— Понятно, — кивнул Кирилл. — Я тоже, наверное, побаивался бы незнакомцев, если бы меня кто-то спас из сточной канавы.
Ирина удивлённо посмотрела на него:
— Ты запомнил?
— Что?
— Историю про Маркиза. Что я нашла его в сточной канаве.
Кирилл пожал плечами, немного смутившись:
— У меня хорошая память на детали. Профессиональная привычка.
— Проходи на кухню, — она улыбнулась. — Ужин почти готов.
Кирилл последовал за ней, а Шанс побежал впереди, словно показывая дорогу. На кухне действительно царил творческий беспорядок — разделочная доска с остатками зелени, открытые баночки со специями, миска с тестом.
— Я надеюсь, ты не вегетарианец? — спросила Ирина, возвращаясь к плите и перемешивая что-то в кастрюле. — Я приготовила бефстроганов. Ничего особенного, просто…
— Пахнет восхитительно, — искренне сказал Кирилл. — И нет, я не вегетарианец. Хотя некоторые мои клиенты — да.
— Клиенты? — переспросила она с улыбкой. — Ты имеешь в виду, хозяева животных?
— Нет, сами животные, — серьёзно ответил Кирилл. — У меня есть пациент — кролик Тоша, который отказывается есть мясо. Его хозяйка пыталась добавлять в его корм кусочки курицы для белка, но он демонстративно выбирал их и складывал на край миски.
Ирина рассмеялась, и от этого звука что-то внутри Кирилла потеплело.
— Чем тебе помочь? — спросил он, указывая на плиту.
— Можешь открыть вино? Штопор в верхнем ящике. И достать бокалы из шкафчика слева.
Они двигались по кухне, время от времени сталкиваясь локтями и обмениваясь неловкими улыбками. Это было странно и непривычно — Кирилл не помнил, когда в последний раз проводил вечер в чьём-то доме, не связанный с работой. Когда просто… жил.
Когда всё было готово, они сели за небольшой кухонный стол. Шанс устроился у ног Ирины, терпеливо ожидая своей порции. А с верхней полки шкафа за ними по-прежнему наблюдал Маркиз.
— За встречу, — Кирилл поднял бокал. — И за Шанса, который свёл нас вместе.
— За Шанса, — кивнула Ирина. — И за второй шанс… для всех нас.
Они начали есть, и первые несколько минут молчали, наслаждаясь вкусом еды и вина.
— Ты отличный повар, — наконец сказал Кирилл. — Странно, что с такими кулинарными талантами ты до сих пор… — он осёкся, поняв, что собирался сказать.
— Одинока? — Ирина подняла бровь. — Ты ведь это хотел сказать?
— Прости, — он покачал головой. — Это было бестактно.
— Ничего, — она улыбнулась. — Я не обижаюсь на правду. Да, я одна. И меня это устраивает. После развода как-то… не тянет снова углубляться в отношения. Да и времени нет — работа, волонтёрство, домашние животные. А ты?
— Я? — Кирилл удивлённо поднял взгляд. — Я тоже… один. Коллеги говорят, что я слишком требовательный и резкий. Никто не выдерживает моего характера.
— Это точно, — хмыкнула Ирина. — Помню наше первое знакомство. Ты был просто образцом дружелюбия.
— Эй, я уже извинился за это, — запротестовал Кирилл, но в его голосе не было обиды. — К тому же, я действительно был неправ. Ты оказалась… совсем не такой, как я думал.
— А какой ты меня представлял? — с любопытством спросила Ирина, подливая ему вина.
— Честно? — он помедлил. — Я думал, ты одна из тех гламурных особ, которые спасают животных ради лайков в социальных сетях. Которые покупают миниатюрных собачек как аксессуар, а потом выбрасывают, когда те вырастают или надоедают.
— Ты действительно такого пар.шивого мнения о людях? — тихо спросила Ирина.
Кирилл задумался, глядя на тёмно-красную жидкость в своём бокале.
— Не обо всех, — наконец сказал он. — Но я видел слишком много жестокости и равнодушия. Слишком много брошенных животных. Слишком много… разочарований.
— Это я понимаю, — кивнула Ирина. — Когда работаешь с приютскими животными, тоже насмотришься всякого. Но знаешь… есть и другие примеры. Люди, которые забирают самых старых, больных собак из приюта, зная, что те проживут максимум год. Семьи, которые отдают последние деньги на лечение своих питомцев. Да даже мой сосед сверху — вечно хмурый дед Семёныч, который подкармливает всех дворовых кошек и даже построил им будки на зиму.
— Я знаю, что такие люди существуют, — согласился Кирилл. — Просто… мне редко доводится с ними сталкиваться. В мою клинику обычно приходят… другие.
— Может, тебе стоит иногда работать в приютах? — предложила Ирина. — Там ты увидишь лучшую сторону человечества. Людей, которые тратят своё время, силы, деньги, чтобы помочь тем, кто не может отплатить им ничем, кроме любви.
— Звучит заманчиво, — он улыбнулся. — Но я и так бываю в приютах. Например, в «Верном друге».
— И как? Помогает верить в людей?
Кирилл посмотрел на неё долгим взглядом:
— Вчера помогло.
Что-то промелькнуло в её глазах — удивление, смущение, может быть, надежда? Но прежде чем она успела ответить, раздался громкий стук — это Маркиз спрыгнул со шкафа и теперь величественно шествовал к столу.
— О, вот и его величество, — усмехнулась Ирина. — Видимо, решил, что ты достоин его внимания.
Маркиз и правда оказался здоровенным наглым котом — упитанным, с блестящей чёрной шерстью и пронзительными жёлтыми глазами. Он подошёл к ногам Кирилла, обнюхал их, а затем, к удивлению хозяйки, запрыгнул на колени гостя.
— Ого! — Ирина округлила глаза. — Он никогда так не делает с незнакомцами. Обычно держится подальше, пока человек не придёт к нам раз пять.
Кирилл осторожно погладил кота, и тот довольно заурчал.
— У меня особый подход к животным, — он подмигнул. — Профессиональный секрет.
— А ко мне у тебя тоже был «особый подход»? — внезапно спросила Ирина, чуть прищурившись.
Кирилл поперхнулся вином:
— Что ты имеешь в виду?
— Ту грубость при первой встрече, — пояснила она. — Это был особый метод проверки? Хотел увидеть, как я отреагирую?
— Нет, — честно признался Кирилл. — Я был просто… мудаком. Извини за выражение.
К его удивлению, Ирина рассмеялась:
— Ценю честность. Хотя признаюсь, я сначала именно так и подумала — что ты намеренно проверяешь меня, смотришь, насколько я серьёзно настроена помочь Шансу.
— А потом?
— А потом поняла, что ты просто грубиян, — она улыбнулась. — С жутким опытом общения с худшими представителями человечества.
Кирилл рассмеялся вместе с ней, чувствуя, как что-то внутри него, что было замороженным долгие годы, медленно оттаивает.
После ужина они переместились в гостиную с чашками горячего чая. Шанс устроился у ног Ирины, положив голову на её тапочки. Маркиз, к удивлению хозяйки, продолжал сидеть на коленях у Кирилла, словно они были старыми знакомыми.
— Так значит, детская литература? — спросил Кирилл, возвращаясь к теме её работы. — Что именно ты редактируешь?
— В основном истории для младшего и среднего школьного возраста, — ответила Ирина. — Сказки, приключения, фэнтези. Знаешь, книги, которые формируют мировоззрение, учат состраданию, смелости, дружбе.
— Звучит важно, — искренне сказал Кирилл. — Гораздо важнее, чем моя работа.
— Почему ты так говоришь? — удивилась Ирина. — Ты спасаешь жизни. Как это может быть менее важным?
— Я лечу животных, да. Но ты… ты помогаешь воспитывать поколение людей, которые, возможно, будут добрее, ответственнее. Которые не будут выбрасывать животных на улицу. Которые могут сделать этот мир лучше.
Ирина задумчиво посмотрела на него:
— Знаешь, мне кажется, мы делаем одно дело. Просто… разными способами.
— Возможно, — кивнул Кирилл. — Хотел бы я, чтобы больше людей думали так же, как ты.
— Они есть, — уверенно сказала Ирина. — Просто ты их не замечаешь, потому что ищешь подтверждения своим негативным ожиданиям. Как тогда, со мной.
Кирилл опустил взгляд, смутившись, но затем посмотрел прямо ей в глаза:
— Я рад, что ошибся. И что у нас есть этот… второй шанс познакомиться.
Они говорили ещё долго — о книгах, о животных, о своих увлечениях и мечтах. Кирилл узнал, что Ирина любит фотографировать природу, особенно в пасмурную погоду, что она не умеет плавать, но мечтает научиться, что в детстве хотела стать ветеринаром, но боялась крови. Он рассказал ей о своей страсти к старым фильмам, о маленьком домике за городом, который он купил три года назад и до сих пор ремонтирует по выходным, о коллекции старых медицинских инструментов, которую начал собирать ещё в студенчестве.
Время летело незаметно, и когда Кирилл взглянул на часы, было уже далеко за полночь.
— Мне, наверное, пора, — неохотно сказал он. — Завтра рабочий день.
— Да, конечно, — кивнула Ирина, хотя в её голосе тоже слышалось сожаление. — Спасибо, что пришёл. Шансу было важно увидеть тебя… снова.
— Только Шансу? — спросил Кирилл, прежде чем успел себя остановить.
Ирина замерла на мгновение, а затем улыбнулась:
— Не только. Мне тоже.
Они стояли в прихожей, неловко переминаясь с ноги на ногу, словно подростки после первого свидания.
— Может… повторим как-нибудь? — наконец спросил Кирилл. — Пообедаем вместе или… сходим куда-нибудь?
— С удовольствием, — просто ответила Ирина. — Звони в любое время.
Кирилл кивнул, начал надевать куртку, но вдруг остановился:
— Ир, я знаю, что мы знакомы всего ничего. И что наше первое знакомство было… не самым удачным. И что я был с тобой груб и несправедлив. Но…
— Но? — она подняла взгляд, и в её глазах плясали золотистые искорки.
— Но мне кажется, что я никогда не встречал никого… — он запнулся, подбирая слова.
— Никого настолько сумасшедшего, чтобы притормозить на трассе и забрать сбитую собаку? — поддразнила она.
— Никого настолько… настоящего, — тихо закончил Кирилл. — Я привык к фальши, знаешь ли. К людям в масках. К притворству. А ты… ты просто есть. Без прикрас, без фильтров, без… ожиданий.
Ирина несколько секунд смотрела на него, словно решая что-то про себя, а затем сделала шаг вперёд и легко поцеловала его в щёку.
— Спокойной ночи, доктор Соколов, — прошептала она. — До скорой встречи.
— До скорой встречи, — эхом отозвался Кирилл, чувствуя, как горит место, где её губы коснулись его кожи.
Он вышел на лестничную площадку, и прежде чем дверь закрылась, увидел, как Шанс прижимается к ноге Ирины, а она рассеянно гладит его между ушами, глядя вслед уходящему гостю.
Спускаясь по ступенькам, Кирилл понял, что улыбается. Впервые за долгое, очень долгое время он чувствовал… надежду. На что? Он пока не знал точно. Но это ощущение было приятным, тёплым, настоящим.
Прошло три месяца. За это время Кирилл и Ирина виделись почти каждые выходные — ходили в кино, гуляли с Шансом в парке, вместе работали в приюте «Верный друг». Кирилл показал Ирине свой загородный дом, и она помогла ему выбрать обои для гостиной. Она познакомила его со своими друзьями, в том числе с той самой Леной, чью свадьбу пропустила в день их первой встречи. Лена до сих пор считала их историю самой романтичной, какую она когда-либо слышала.
И вот сейчас, в морозный зимний вечер, Кирилл стоял у входа в небольшой ресторанчик, нервно сжимая в кармане куртки маленькую бархатную коробочку. Сегодня было ровно девять месяцев с того дня, когда Ирина привезла в его клинику Шанса.
Он увидел её издалека — она шла быстрым шагом, закутавшись в длинный синий шарф. Снежинки таяли в её волосах, придавая им влажный блеск.
— Привет, — Ирина улыбнулась, подойдя ближе. — Извини за опоздание. Редакционное совещание затянулось.
— Ничего, — Кирилл наклонился и легко поцеловал её. — Я только пришёл.
Они зашли внутрь, где их ждал заранее заказанный столик у окна. Кирилл помог Ирине снять пальто, отметив про себя, что сегодня она надела то самое изумрудно-зелёное платье, в котором была в день их первой встречи.
— Ты специально? — спросил он, указывая на платье.
— Что? — она сделала невинное лицо, но в глазах плясали озорные искорки. — Просто достала из шкафа первое попавшееся платье.
— Врушка, — усмехнулся Кирилл. — Признайся, ты хотела напомнить мне о нашей первой встрече.
— Может быть, — она улыбнулась. — А может, просто хотела посмотреть, узнаешь ли ты его.
— Как я мог забыть? — тихо сказал Кирилл. — Тот день изменил всю мою жизнь.
— Правда? — Ирина посмотрела на него с легким удивлением. — Но ты тогда был таким… недовольным. Словно я испортила тебе весь день.
— Так и было, — он рассмеялся. — Но теперь я понимаю, что это был лучший испорченный день в моей жизни.
Они заказали ужин, и пока ждали, Кирилл нервно вертел в руках бокал с вином.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Ирина. — Ты сегодня какой-то… напряжённый.
— Нет, всё в порядке, — он покачал головой. — Просто… думаю о том, как сильно изменилась моя жизнь с тех пор, как ты ворвалась в неё с собакой на руках.
Ирина улыбнулась:
— Моя тоже изменилась. Я не думала, что когда-нибудь снова захочу…
— Что? — мягко спросил Кирилл, когда она замолчала.
— Доверять кому-то, — ответила она. — Открыться. Рискнуть снова.
Кирилл глубоко вздохнул. Сейчас или никогда.
— Ир, — он протянул руку через стол и накрыл её ладонь своей. — Помнишь, ты говорила, что после развода не хотела больше углубляться в отношения?
Она напряглась, но кивнула:
— Помню.
— А сейчас? — тихо спросил он. — Что ты чувствуешь сейчас?
Ирина долго смотрела на него, прежде чем ответить:
— Сейчас я чувствую, что… готова попробовать снова. С тем, кто стоит риска.
Кирилл сжал её руку чуть крепче, затем отпустил и достал из кармана маленькую коробочку. Он положил её на стол между ними.
— Это не то, о чём ты подумала, — быстро сказал он, увидев, как расширились её глаза. — Это не кольцо. По крайней мере, не обручальное. Мы вместе всего три месяца, я не настолько безумен.
— Тогда что это? — Ирина с любопытством смотрела на коробочку.
— Открой, — Кирилл подтолкнул коробочку к ней.
Ирина осторожно взяла её, открыла крышку и замерла. Внутри на бархатной подложке лежал серебряный ключ.
— Это… — она подняла растерянный взгляд на Кирилла.
— Ключ от моего дома, — пояснил он. — Того самого, за городом. Я подумал… может быть, ты хотела бы иногда приезжать туда? Не только на выходные. Может быть, иногда оставаться на ночь. Или на две. Или…
— Ты предлагаешь мне жить вместе? — прямо спросила Ирина.
Кирилл глубоко вздохнул:
— Да. Не обязательно сразу. Мы можем сначала просто проводить вместе больше времени. Смотреть, как пойдёт. Это не кольцо, это не обязательство на всю жизнь, но это…
— Шаг, — закончила за него Ирина. — Важный шаг.
— Да, — кивнул он. — Возможно, слишком рано. Если ты не готова, я пойму. Мы можем подождать, мы можем…
Ирина прервала его монолог, положив ладонь на его руку:
— А как же Шанс, Маркиз и Мурка? Они тоже приглашены?
Кирилл расплылся в улыбке:
— Разумеется. Для них я даже купил специальные лежанки. И огородил участок, чтобы Шанс мог бегать, не убегая далеко. И поставил столбики для Маркиза, чтобы он мог точить когти. И…
— Ты всё это сделал, не зная, соглашусь ли я? — Ирина смотрела на него с нежностью и удивлением.
— Я… надеялся, — честно ответил Кирилл. — Знаю, что мы не так давно вместе. Знаю, что я бываю резким, невыносимым, грубым. Знаю, что тебе нужно время после… всего. Но я просто хотел, чтобы ты знала — у тебя есть место, куда можно прийти. Где тебе всегда будут рады. Ты и твоя пушистая команда.
Ирина крепче сжала его ладонь:
— Я согласна.
— Правда? — Кирилл не мог поверить своим ушам.
— Правда, — кивнула она. — Не на постоянной основе, не сразу. Но… да. Я хочу попробовать. С тобой.
Кирилл почувствовал, как его сердце наполняется теплом. Он перевернул свою руку ладонью вверх, и их пальцы переплелись.
— Знаешь, — тихо сказал он, — раньше я думал, что люди только разочаровывают. Что они эгоистичны, жестоки, равнодушны. Но ты… ты показала мне, что еще существуют люди, которые могут быть… настоящими. Которые заботятся. Которые остаются, даже когда становится трудно.
— Ты тоже такой, Кирилл, — мягко ответила Ирина. — Под всей этой колючей оболочкой. Я догадывалась об этом с самого начала. Иначе бы ты не спасал животных.
— Значит, мы оба ошибались друг в друге, — улыбнулся Кирилл. — И оба рады, что ошибались.
— Да, — кивнула Ирина. — И знаешь что? Мне кажется, Шанс всё это время знал лучше нас.
Кирилл рассмеялся:
— Что ж, выпьем за Шанса. За то, что он дал нам… второй шанс.
Они подняли бокалы, и свет от свечей отразился в их глазах теплыми искорками. За окном кружился снег, укрывая город белым покрывалом, но внутри было тепло. От еды, от вина, от присутствия друг друга. От уверенности, что иногда жизнь действительно даёт второй шанс тем, кто готов его принять.
— А знаешь, — вдруг сказала Ирина, — я думаю, Лена была права. Это и правда самая романтичная история, которую я когда-либо слышала.
— Даже романтичнее, чем в тех книгах, которые ты редактируешь? — с улыбкой спросил Кирилл.
— Гораздо романтичнее, — серьезно ответила она. — Потому что она настоящая.
