Марина в очередной раз проснулась раньше звонка будильника. Не потому что выспалась, а потому что в кухне уже слышался металлический звон ложки по кастрюле — в шесть тридцать утра, и это была суббота.
— Кто так готовить начинает? — подумала она, лёжа в постели и прислушиваясь к каждому удару: первый — тихий, второй — глухой, третий — почти как вызов… а четвёртый звякнул настолько громко, что, должно быть, крышкой по кромке кастрюли ударила. Там, наверняка, булькал «целебный» суп из индюшачьих шеек, тот самый, от которого «Маринке давно пора научиться готовить что-нибудь приличное».
Из спальни, сонно теребя рубашку, выполз Игорь, опустив голову, будто только что узнал о завтраке в зоопарке.
— Ма приехала? — пробормотал, потирая глаза.
— Ты что, всерьёз? — Марина сдержала желание швырнуть в него подушку. — Она вчера собиралась к тёте Лене в Ужгород, а сегодня в шесть тридцать уже тут. Волшебница.
Он пожал плечами, и в спальню без стука, словно в собственный кабинет, ввалилась Людмила Петровна:
— Вот, встали! Я тут суп сварила, баночки в ванной перебрала — половину выбросила, срок прошёл.
Марина села на кровати, скрестив руки, чтобы не задушить свекровь.
— Людмила Петровна, у нас сегодня годовщина. Мы хотели провести день только вдвоём — без гостей, без тазиков и без генеральной уборки.
— Я ведь мать! — с обидой воскликнула та. — Хотела вас порадовать. А вы как дети: и приготовить не можете, и дом не уберёте.
Игорь ёрзал около кровати, как виноватый первоклашка.
— Мам, может, мы в ресторан сегодня сходили бы?
— В ресторан? — хмыкнула она. — Гастрит у тебя, сыночек, не забудь. Домашняя еда для здоровья лучше.
В тот момент Марина сдержалась в последний раз.
— Это — мой дом, наш с Игорем, не ваш.
Позже, когда обед прошёл под звуки сериала и шорох пакетов, она сидела за столом с салатом, а та, не переставая, комментировала:
— Ты совсем не ешь, дочка. А у Игорька аппетит не пропадает, как в детстве.
Опять взгляд на мужа. Он, обгладывая третий блин, не отводил глаз.
— Да, он молодец, — сухо сказала Марина. — Прекрасно справляется…
И тут, чуть ли не сквозь зубы, прорвалось у него:
— Я — не твоё жильё!
— Гостьём быть не собираюсь, — ответила она. —
Вздохнула, взяла телефон, набрала «госпошлина» и пошла к юристу.
Вернувшись, заявила дома:
— Если ты считаешь, что моя работа — только пол и кастрюли, — я уезжаю. Устроилась в Львове, контракт на проект. Подумаю там.
Он сел на диван, обхватив руки:
— Ты шантажируешь?
— Нет. Я выбираю выживать, а не тонуть в чужих привычках.
К вечеру Игорь первым подошёл:
— Я поговорил с мамой. Я… понял, что семья — это мы, не она.
— Хорошо, — кивнула Марина. — Только одно условие: «Мама приедет на недельку» больше не работает.
Прошло две недели. Он звонил редко, удалял её звонки к свекрови, учился мыть посуду и уважать её труд.
— Я хочу быть с тобой, — сказал однажды вечером, — а не в тени «маминой квартиры».
И она улыбнулась:
— Тогда давай договоримся: когда мама зовёт, ты скажешь «не сейчас».
Тишина в доме сменилась спокойствием. Вместо привычных упрёков — обещания спрашивать и соглашаться.
— Попробуй этот салат, — предложила она, — я сама приготовила.
— Вкусно, — признался он.
Весной, когда первые листочки пробились на яблоне, раздался звонок:
«Мама опять захотела приехать».
Игорь отложил телефон:
— Не сейчас, мам. Делаем дома свои правила.
А вечером Марина у камина думала о том, как важно защищать собственное пространство и быть партнером, а не слугой.
А вы сталкивались с ситуацией, когда родня приезжает без предупреждения и навязывает свои правила? Как бы вы поступили на месте Марины?
