Кухня в очередной раз напоминала постапокалипсис. Илья стоял у плиты, переворачивая какие-то яйца, а Юля, в свою очередь, продолжала втискиваться в свои размышления, пытаясь не заметить его присутствие.
— Ты что, с ума сошла? — голос Ильи был вкрадчивым, словно сыч, который может и не убить, но доставить неудобств подкинет с удовольствием. Он стоял у окна и смотрел на неё, наблюдая, как она гоняется за цифрами, как она схватится за калькулятор, словно это спасение.
— Это не просто цифры, — её голос звучал тихо, но чётко, как если бы ей нужно было донести что-то важное, что он, возможно, не поймёт.
— Могла бы и позавтракать хоть раз нормально, а не с этими бумажками в руках! — Илья громко засмеялся, его смех был грубый и безжалостный, и в нём не было ничего доброго. Он подошёл к холодильнику, привычно глядя, как её руки дрожат. Её попытка быть взрослой ему просто смешна.
— Это деньги, мои деньги, — Юля всё ещё не отрывала взгляда от листа, но слова её были тяжёлыми, как гири.
— Наши, — он сделал ударение, как бы поправляя её. — Ты что, забыла? Мы в браке. Твоя карта, твои деньги — это всё моё. И это я решаю, сколько тебе оставить на эту твою «независимость». — Илья хлопнул дверцей холодильника, выражая всё раздражение, что набралось за последний месяц.
Юля затаила дыхание, как будто взвешивая, стоит ли с ним спорить. Она знала, что лучше не начинать, но сегодня её терпение лопнуло, как снаряд в старой пушке.
— Ты забыл, что твои деньги — это моё достоинство. — Юля тихо сказала, и вдруг в её голосе появилась такая острота, что даже Илья замер на мгновение.
— Ты чё, на мне тут умничать собралась? — он подошёл ближе, так, что она почувствовала его дыхание, а потом резким движением схватил её за руку. Это было слишком. Он держал её крепко, словно не отпуская.
— Отпусти. — её слова звучали спокойно, но она изо всех сил сжимала кулаки.
— Или что? Ты что, думаешь, мне нужно твоё разрешение? — его глаза горели. Рука крепче сжала её запястье. — Ты на кого вообще претендуешь? На мою жизнь, на мои деньги, да на всё, что ты имеешь?!
— Отпусти. — она повторила снова, но теперь его глаза метали искры ненависти.
— Я сказал — отпусти. — её голос дрожал, но она смотрела ему в глаза с таким огнём, что не боялась.
И вот, как он её держал, её рука болела, красные полосы начали проступать на коже, но её дыхание не сбивалось.
— Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? Тебе не уйти, ты никуда не денешься. — Илья резко перевёл дыхание. Его голос становился всё более низким, обрушающимся на неё с тяжестью.
Юля не сдержалась, и в её голосе появился резкий, ледяной оттенок, который она никогда не слышала от себя раньше.
— Ты не можешь держать меня здесь силой. — Она вырвалась. Нервничала, но держалась.
— Ты, правда, думаешь, что сможешь уйти и всё будет так же? Всё закончится, как ты хочешь? Тебе не нужно было этого делать! Ты одна не справишься! — Илья кричал, злой, его слова как удары, но Юля не отступала.
— Я уйду. — её взгляд был твёрдым. — А ты останешься в своём болоте, как всегда.
И вот он опять ринулся к ней, схватил её за плечи, резко прижмёт к стене. — Ты куда собрался? И что с тобой будет без меня? Останешься один и потеряешь всё, что было.
— Попробую. — Юля не отступала, но её голос стал чуть выше.
— Ты вообще в своём уме? — он сжался от ярости.
— Возможно, мне это и не нужно, — она прикусила губу и оттолкнула его, вырываясь из его хватки.
Внезапно он бросил на неё взгляд, в котором не было ни тепла, ни сострадания. Этот взгляд был полон пустоты.
Юля схватила свою сумку, она почти чувствовала его взгляд на спине.
— Посмотрим. — она сказала, направляясь к двери.
Но дверь захлопнулась, и Илья стоял в пустой комнате, его взгляд был полон боли, но также и раздражения. И вдруг, не выдержав, он ударил кулаком по зеркалу в прихожей, и оно треснуло, словно это был символ всего, что разрушено.
***
Кухня снова напоминала кладбище старых идей. Весь этот хаос: мусор на столе, посудина с тухлой капустой, в холодильнике, наверное, даже сыроежки на полке начали плесневеть. Илья, стоя у плиты, как всегда пытался спасти своё утро, переворачивая яйца. Весь его облик был каким-то потёртым и измотанным, будто он и сам не знал, зачем каждое утро возится с этим дерьмом. Юля сидела за столом, затерянная в этих бумажках, калькуляторе и цифрах, её взгляд был застывшим, а руки – дрожащими. Она пыталась не смотреть на него, зная, что стоит ей хоть чуть-чуть отвлечься, он тут же начнёт свои привычные реплики.
— Ты что, с ума сошла? – голос Ильи как у сыча, тихий, но цепкий, готовый достать тебя в самый неожиданный момент. Он подошёл к окну и начал её изучать глазами, словно выжидая момент.
— Это не просто цифры, — ответила Юля, её голос был тихим, но каждый слог чётким, как удар молотка по наковальне, и в нём была какая-то тяжесть, как будто она хотела, чтобы он понял. Но, скорее всего, не поймёт.
— Могла бы хоть раз нормально позавтракать, а не с этими бумажками в руках, — Илья фыркнул, его смех был грубым, словно воришка, который не боится попасться. Он подошёл к холодильнику, и привычно открыл его, заглядывая внутрь, как будто там, в этих пустых полках, скрывалась правда о том, что же они вообще делают в этом доме.
— Это мои деньги, — Юля, не отрывая взгляда от листа, выдавила из себя эти слова, как камень, только что вырвавшийся из-под земли. Но она могла бы и не говорить. Он и так знал, что ей важно, чтобы он услышал.
— Наши, — Илья нахмурился, словно она перепутала кого-то с кем-то. — Ты что, забыла? Мы в браке. Твоя карта, твои деньги — это всё моё. И я решаю, сколько тебе оставить на эту твою «независимость». — Он с грохотом захлопнул дверцу холодильника, словно всю свою злость вылил туда. Было видно, что сдержаться ему тяжело, будто кто-то вынул у него последний нерв.
Юля замерла. Нервы её начали сдаваться, но она знала, что сейчас не стоит с ним спорить. Её терпение лопнуло, и это было как снаряд, который вырвался из канала пушки, не предупредив.
— Ты забыл, что твои деньги — это моё достоинство. — Голос её был низким, с остриём, как нож в бок. Это было то, что Илья никогда не ожидал услышать.
— Чё, на мне тут умничать собралась? — Илья шагнул вперёд, а потом, как кошка, подкрался к ней, так что она почувствовала, как его дыхание коснулось её шеи. И вот, резким движением, он схватил её за руку. Это было слишком. Он держал её крепко, и Юля почувствовала этот физический натиск как холодную стену.
— Отпусти, — её слова были спокойными, но в них звучало что-то большее, чем просто просьба. Она уже сжимала кулаки, её тело напряглось, готовое к сопротивлению.
— Или что? Думаешь, мне нужно твоё разрешение? — глаза Ильи сверлили её, а рука, сжимая её запястье, ещё крепче сжимала пространство между ними. — Ты на кого вообще претендуешь? На мою жизнь, мои деньги, да на всё, что ты имеешь?! — Он яростно говорил, его слова били в лицо, но Юля не отступала.
— Отпусти. — Она повторила, и на этот раз в её голосе был ледяной тон, будто она уже приняла решение.
— Я сказал — отпусти. — Он дернулся вперёд, его лицо покраснело от ярости. Словно весь этот дом был его крепостью, и она должна была оставаться в этой клетке.
Юля не сдержалась. В её голосе появилась такая ледяная уверенность, что Илья на мгновение замер. Это была не просто слова, это был укол, который он не ожидал.
— Ты не можешь держать меня здесь силой. — Голос её стал твёрже, как камень, и это было окончательное решение.
— Ты, правда, думаешь, что сможешь уйти и всё будет так же? Всё закончится, как ты хочешь? Ты одна не справишься! — Илья начал кричать, словно её отказ был чем-то личным, как если бы его жизнь зависела от её подчинения. Но она стояла, с каждым словом всё более уверенная в своём выборе.
— Я уйду. — Она в ответ не выдавила ни слёз, ни жалости, её взгляд был твёрд и решителен. — А ты останешься в своём болоте, как всегда.
И вот он снова ринулся к ней, схватил за плечи и притянул к стене, как будто она должна была сломаться от его силы.
— Ты куда собрался? И что с тобой будет без меня? Останешься один и потеряешь всё, что было. — Он кричал, его слова хлестали её по лицу, но она не сдавалась.
— Попробую. — Юля не отступала. Её голос теперь был чуть выше, но в нём уже не было страха. Он был словно последний выстрел, после которого всё должно было закончиться.
— Ты вообще в своём уме?! — Илья сжал зубы, от ярости его голос стал всё громче.
— Возможно, мне это и не нужно. — Она прикусила губу, вырвалась из его хватки и оттолкнула его от себя.
И тут, как в фильме, он бросил на неё взгляд. Это был не взгляд обиженного человека, а взгляд того, кто потерял всё. Пустота.
Юля, чувствуя, как его взгляд прожигает её спину, схватила сумку. Шагала к двери, но тот взгляд был сзади, не давая ей вырваться.
— Посмотрим. — Она сказала это почти без эмоций, и дверь закрылась за ней.
Илья остался стоять в пустой комнате, её слова ещё звучали в его голове, но внутри него уже был только тупой, невыносимый гнев. Безжалостно, он ударил кулаком по зеркалу, и оно треснуло, как если бы вся его жизнь, его реальность, наконец, дала трещину.
