Марина лениво водила пальцем по холодному стеклу, глядя, как без устали льет дождь и превращает двор в бесконечные лужи. В их «трешке» пахло свежесваренным кофе и чем-то вкусным с кухни — звуки стука ножа по доске и шорох крышки кастрюли.
«Вот оно настоящее счастье», — улыбнулась она про себя. По её внутреннему списку семейная жизнь означала именно это: уют, рядом любимый человек и спокойная уверенность в завтрашнем дне.
— Марин, платёж за квартиру пришёл? — раздался голос Игоря из кухни. Он держал в руках дымящуюся кружку и выглядел, как идеальный муж: домашние штаны, взъерошенные волосы и лёгкая улыбка.
— Пришли ещё вчера, — кивнула она. — Я сразу отправила на ипотеку.
Игорь улыбнулся и присел рядом на диван. Им обоим было приятно понимать: их схема работает, как часы. Дешевая однушка, купленная Мариной ещё до свадьбы, приносила комфортный доход — арендаторы платили исправно, и эти деньги покрывали большую часть ипотеки за их просторную трёшку.
— Я тобой горжусь, — тихо сказал он, приобняв жену. — В двадцать три купить квартиру самостоятельно — это марафон босиком с кирпичом в рюкзаке.
Марина рассмеялась и прижалась к нему плечом. Тогда, будучи студенткой, она отказывала себе во всем: ни кафе, ни кино, ни модных покупок — каждый рубль шёл на копилку для жилья. И это окупилось: теперь у них была крепость, надежный тыл от суеты мира.
Но как назло, в эту самую минуту зазвонил телефон. Марина машинально взяла его со стола, ожидая голос подруги, а на экране мелькнуло одно слово, достойное триллера: «Мама».
— Привет, мам, — вздохнула она, понимая, что сейчас начнётся привычный сценарий.
— Мариночка, здрасьте! — голос Надежды Ивановны прозвучал слишком натянуто. — Как поживаешь ты и… Екатерина?
— Мама, я сейчас с Игорем завтракаю, — осторожно проговорила Марина, делая знак мужу не шуметь.
— А где же моя дочь-младшая? — сразу наехала она. — Ты слышала? У Оли всё плохо: начальник угрожает уволить, а живёт она в коммуналке с какими-то людьми… Ты понимаешь?
Марина напряглась. Екатерина всегда умела осложнить свою судьбу: из банка — в ресепшен, из ресепшена — в мультиуровневый маркетинг. Долги таяли быстрее, чем марина успевала гасить ипотеку.
— Мам, Оля уже взрослая, пусть сама себой распоряжается, — сказала она ровно.
— Но ты же её сестра! — Надежда Ивановна стала переводить голос в упрёк. — У тебя есть квартира — зачем пускать туда чужих людей, когда там могла бы жить родная дочь?
Марина замерла. Игорь заглянул из кухни, заметив её бледное лицо:
— Какая ещё квартира, мам? — осторожно спросила она.
— Та твоя однушка, — накинулась мать. — Зачем вам эти жильцы, если Оля могла бы хотя бы коммуналку платить?
— Мам, это жильё приносит стабильный доход для ипотеки, — объяснила Марина. — Без арендаторов мы просто не справимся.
— Ах, деньги важнее семьи? — обидным тоном воскликнула Надежда Ивановна. — Оля же в отчаянии…
Осознание, что разговор по её плану, подкреплённому сценарием «намёков — упрёков — чувству вины», повторяется, вызвало во рту горечь.
— Мам, я понимаю, что ты переживаешь, — тихо сказала Марина, — но мы с Игорем сами распланировали бюджет. Эта квартира сдаётся для ипотеки, и моя сестра должна самой налаживать жизнь.
— Взрослой?! — голос матери растянулся. — Ей всего двадцать четыре, а она еле сводит концы с концами! А ты сидишь в тепле и уюте.
Марина сжала телефон в руке:
— Мам, оставь, пожалуйста, шантаж чувством вины. Я очень люблю Олю, но я не могу променять нашу безопасность на её рискованные авантюры.
— Значит, деньги важнее кровной родни? — Надежда Ивановна едва не заплакала в трубку. — Ладно… только помни: ты ещё пожалеешь.
И она бросила трубку. Кофе остыло, так и не допитое.
Прошла неделя — мирное затишье без звонков и визитов. Марина успокоилась, думая, что мать остыла. Но в субботу, когда она пекла яблочный пирог, зазвонил домофон.
— Мама? — выдохнула она, увидев на экране «Надежда Ивановна».
— Спонтанный визит, — сурово сказала мать, заходя в прихожую с решительным видом. — Мы тут отведём Оле комнату, а вы освободите жильцов.
Марина натянула улыбку:
— Проходите, чай налить?
— Позже, — торжественно ответила гостья и, не дожидаясь, направилась в детскую комнату, где должны были жить квартиранты.
Игорь молча разложил посуду: казалось, что его поддержка — это их общий фронт.
— Я всё обдумала, — начала Надежда Ивановна, устроившись в кресле. — Семья важнее всего. Квартира твоя — пусть достанется Оле.
— Мама… — Марина осторожно села напротив, — мы договорились, что сдаём жильё ради ипотеки. И чужие люди нам нужны не из прихоти.
Игорь поднял взгляд:
— Пожалуйста, уважайте наше решение.
— Ваше решение?! — мать распахнула глаза. — Это решение всех нас! Ведь у Оли и так нет дома, вы же знаете!
Марина чувствовала, как внутри разгорается гнев:
— Я ночами пахала, чтобы назвать это «своим домом». И никто не вправе ставить ультиматумы.
— Ты бессердечная… — мать встала, дрожа от обиды. — Вы пожалеете об этом!
Со стуком дверей заскрипел замок, и в квартире воцарилась тишина. С ароматом чуть подгоревшего пирога Марина впервые за много лет испытала облегчение: она отстояла свои границы.
Три дня ничего не происходило — ни звонков, ни писем. Но в среду утром телефон снова завибрировал: «Мама».
— Алло? — нерешительно сказала Марина.
— Ты серьёзно? — ледяной голос Матери. — Если ты не отдадешь Оле квартиру, я больше не буду с тобой говорить!
Марина стиснула губы.
— Мам, ты угрожаешь мне семейными отношениями? Это шантаж.
— Это правда! — воскликнула Надежда Ивановна. — Ты должна помочь родной сестре!
— Если для тебя любовь меряется квадратными метрами, тогда нам действительно лучше дистанцироваться, — твёрдо ответила Марина и нажала «отбой».
Игорь вошёл и увидел жену с телефоном в руке:
— Что случилось?
— Мама потребовала отдать сестре квартиру, — опустила глаза Марина.
— Ты поступила правильно, — прошептал он, обнимая её. — У нас с тобой свои правила.
В тот вечер Марина впервые за долгое время почувствовала себя взрослой: не ребёнком, управляемым чужими интересами, а женщиной, которая сама строит своё счастье.
А у вас бывало так, что близкие ставили ультиматумы, требуя «помочь» за счёт ваших ресурсов? Как вы в таких ситуациях отстаивали свою независимость?
