Суббота — день, когда можно выдохнуть, но не для героини нашей истории. Узнаете себя? Когда приходилось выходить на тропу войны, чтобы защитить свой дом и своё спокойствие?
С самого утра Татьяна была на ногах. Посудомоечная машина гудела, как недовольная соседка, робот-пылесос бродил по квартире, периодически застревая в углу, а она перемещалась из кухни в гостиную, как официантка в дешёвом кафе в час пик. Сегодня приезжала Виктория. Не просто Виктория — сестра Аркадия, женщина с лицом, на котором можно было изучать все стадии недовольства. У Виктории было одно важное умение: войти в любую квартиру и найти там то, что не так. Если пыль на полке — значит, Татьяна ленивая. Если полка блестит — значит, слишком вылизано, а так живут только ненормальные.
— Аркадий, — позвала Татьяна, заглянув в комнату, где муж сидел с ноутбуком, делая вид, что работает, — я тебя очень прошу, сегодня ты меня не бросаешь на растерзание, ясно?
— Ну что ты, — не отрываясь от экрана, протянул Аркадий, — Вика же у нас человек добрый. Просто… прямолинейный.
— Прямолинейный? Да у неё язык, как перфоратор! — Татьяна положила руки на бока. — И если она опять заведёт про квартиру…
— Тань, ну ты же знаешь, это родовое.
— Да-да, родовое, — с сарказмом отозвалась Татьяна, — всё родовое ей родное. И кухня, и ванна, и даже пылесос, который, кстати, мы купили на мои деньги!
Аркадий поднял глаза и хмыкнул, явно собираясь что-то сказать, но в дверь уже позвонили. Вот и началось.
Татьяна открыла. Виктория стояла на пороге с фирменным взглядом «ну здравствуй, жертва». На ней был пиджак цвета «серая мышь с амбициями» и сумка, которую можно было смело продавать на сайте бесплатных объявлений за ползарплаты Татьяны.
— О, — сказала Виктория, окидывая взглядом прихожую, — обои всё те же? Модно в ностальгию ударились?
— Нам уютно, — сухо ответила Татьяна.
— Уютно… это когда в доме ремонт свежий, — Виктория шагнула внутрь, как хозяйка. — Ну что, кормить нас будешь? Или опять твои диетические эксперименты?
Татьяна сжала зубы, но улыбнулась.
— Ужин готов. Проходи.
В кухне уже сидела свекровь, Ирина Петровна, которая, как всегда, старалась держаться в стороне, но иногда выстреливала фразами похлеще Викториных.
— Викуля, садись, — свекровь помахала рукой. — Татьяна, картошку-то посолила? А то ты в прошлый раз как будто из санатория еду привезла.
— Посолила, — сквозь зубы ответила Татьяна. — И масло положила.
Аркадий наливал всем вино. Татьяна поставила мясо на стол, но Виктория уже начала свой обход.
— Слушай, Аркаш, а вот эта стена… Она же ещё от наших родителей осталась?
— Ну да, — кивнул Аркадий, — а что?
— А то, что по документам квартира-то… вообще-то… ну ты понимаешь.
— Понимаю, — сказал Аркадий, явно надеясь, что разговор на этом закончится.
— Я просто думаю, — Виктория глотнула вина и посмотрела прямо на Татьяну, — раз это родительское, может, мы с тобой как-то решим вопрос с наследством? Чтобы всё по-честному.
— По-честному? — Татьяна даже не пыталась скрыть раздражение. — А ничего, что мы с Аркадием здесь живём, всё содержим, ремонт делаем?
— Ремонт? — Виктория осмотрела кухню. — Тань, ну ты смешная. Это же всё… косметика. Так, побелили, подкрасили.
— Ну да, конечно, — Татьяна кивнула, — а обои, значит, мы просто купили, чтобы ими в футбол играть.
— Я просто говорю, что надо как-то делить. По закону половина моя.
— По закону, — вмешалась Ирина Петровна, — делить можно, но зачем же ссориться?
— Мам, — Виктория вздохнула, — я же не про ссоры. Я про справедливость.
— Какая справедливость, Вика? — Татьяна уже почувствовала, как её начинает трясти. — Ты сюда приезжаешь только на праздники, а я тут каждый день…
— И что? — Виктория подняла бровь. — Ты же замужем за Аркадием. Это и твоё жильё… пока вы вместе.
В комнате повисла тишина. Аркадий тихо отпил вина.
— Пока? — переспросила Татьяна, глядя на Викторию. — Ты это сейчас… случайно сказала?
— Ну… в жизни всякое бывает, — пожала плечами Виктория. — А я просто хочу, чтобы документы были в порядке.
Татьяна встала из-за стола.
— Знаешь что, Вика? Вот ты сейчас ешь мой ужин, сидишь в моей кухне, и рассказываешь мне, что будет пока. Так вот… пока ты в моей квартире, будь добра, уважай хозяйку.
— Тань, — попытался вмешаться Аркадий, — ну давай без…
— Аркаша, — перебила Татьяна, — либо ты сейчас встанешь и скажешь своей сестре, что она не права, либо я…
— Либо ты что? — Виктория ухмыльнулась. — Выгонишь меня?
— Именно.
— Тань, ну ты же взрослая женщина, — сказала Ирина Петровна, — ну что это за тоны?
— Это тоны человека, у которого на глазах пытаются отобрать дом, — отрезала Татьяна. — И если вы все думаете, что я буду молчать, то нет.
Виктория поставила бокал и встала.
— Ладно. Я вижу, у вас тут истерика. Пойду-ка я. Но разговор не закончен.
Татьяна смотрела ей вслед и впервые за много лет почувствовала странное облегчение.
На следующий день после «праздничного» ужина Татьяна проснулась от звука входного замка.
Аркадий ещё спал, а в коридоре кто-то уверенно шаркал сапогами.
— Не может быть, — подумала Татьяна, накидывая халат. — Она что, решила с утра пораньше ещё раз меня добить?
Виктория стояла в прихожей с папкой под мышкой и выражением лица «сейчас всё станет по-моему».
— Доброе утро, — сказала она так, как будто в доме был её утренник. — Я ненадолго.
— А ключи ты как сюда получила? — Татьяна скрестила руки на груди.
— Ну… у меня были. Ещё от родителей. Ты ж знаешь, я всё-таки совладелец.
— Совладелец? — Татьяна фыркнула. — Ты с таким подходом скоро будешь совладельцем моей терпимости.
— Не начинай, — Виктория прошла мимо в кухню, — я пришла по делу.
Татьяна пошла за ней, уже чувствуя, как внутри поднимается знакомая волна злости.
— Вот, — Виктория хлопнула по папке. — Это проект соглашения о разделе имущества. Если мы его подпишем — всем будет проще.
— Проще кому? — Татьяна прищурилась. — Тебе?
— Всем. Слушай, я же предлагаю честно. Я получаю свою часть квартиры, вы живёте тут дальше, но уже как арендаторы.
— Арендаторы?! — Татьяна чуть не опрокинула чашку. — В своей квартире?!
— Ну, формально — уже не в своей, — спокойно ответила Виктория. — Ты же понимаешь, что закон на моей стороне.
В комнату, потирая глаза, вошёл Аркадий.
— Что за шум?
— Твоя сестра предлагает мне платить аренду за то, что я мою её кастрюли и пыль вытираю с её шкафа, — сказала Татьяна, глядя на мужа так, что воздух в кухне стал на несколько градусов холоднее.
— Вика, ну ты загнула, — Аркадий почесал затылок. — Может, давай как-то…
— Аркаш, — перебила Виктория, — я просто хочу юридически зафиксировать свои права. Ты же знаешь, мы всё это должны были сделать после смерти мамы.
Ирина Петровна, словно по сигналу, вошла на кухню с чашкой чая.
— Опять спорите? — она вздохнула. — Вика, ты бы хоть раз приехала просто так. Без бумаг, без претензий.
— Мам, — Виктория села, — если бы мы всё оформили вовремя, никто бы сейчас не спорил.
— Мы бы спорили, — тихо сказала Татьяна. — Только спорили бы уже в суде.
— А может, так и надо? — Виктория посмотрела на неё испытующе. — Пусть суд решит.
— Да ты издеваешься? — Татьяна поднялась. — Ты реально хочешь тащить нас по инстанциям ради половины квартиры, в которой ты даже не живёшь?
— А почему нет? — Виктория усмехнулась. — Жильё — это капитал. Надёжнее золота.
— Знаешь, — Татьяна подошла к столу и наклонилась к ней, — золото хотя бы не хамит за завтраком.
Аркадий встал между ними.
— Всё, стоп. Мы взрослые люди.
— Взрослые? — Татьяна усмехнулась. — Один взрослый делает вид, что его тут нет. Вторая взрослая хочет выгнать первую взрослую на улицу. А третья взрослая… — она кивнула на свекровь, — предпочитает молчать, пока корабль не утонет.
Ирина Петровна нахмурилась.
— Татьяна, я всегда старалась не вмешиваться…
— Вот именно, — перебила Татьяна. — А теперь вмешайтесь. Скажите вашей дочери, что она…
— Что я имею право на своё? — резко сказала Виктория. — Да, я имею. И не надо делать из меня чудовище.
— Ты сама прекрасно справляешься с этой ролью, — бросила Татьяна.
В кухне повисла глухая тишина. Даже холодильник, казалось, перестал гудеть.
Аркадий сел, закрыл лицо руками и тихо сказал:
— Ладно. Давайте сделаем так. Сегодня все успокаиваются. А завтра мы идём к юристу.
— К юристу? — Татьяна резко повернулась к нему. — То есть ты готов серьёзно обсуждать её бред?
— Это не бред, — одновременно сказали Аркадий и Виктория.
Татьяна посмотрела на мужа так, будто видела его впервые.
— Понятно.
Она молча сняла фартук, вышла из кухни и закрылась в спальне.
Через пять минут из-за двери послышался звонок телефона. Виктория, сидя в кухне, наклонилась к Аркадию и шепнула:
— Она тебе этого не простит.
Аркадий молча налил себе ещё вина.
Татьяна не спала почти всю ночь. Лежала, уткнувшись в телефон, и читала юридические форумы. С каждой новой статьёй её злость становилась холодной, как февральский утренник.
К утру она знала две вещи: первое — Виктория реально может начать судебную делёжку, второе — Татьяна этого не допустит.
Аркадий вошёл в спальню ближе к обеду.
— Нам надо поговорить, — сказал он, будто объявлял приговор.
— Вот именно, — Татьяна поднялась. — Я начинаю.
— Я вчера перегнул…
— Перегнул? — она перебила. — Ты вчера просто отдал меня под нож твоей сестры и ещё сделал вид, что это дипломатия.
— Я не хотел конфликта…
— Ты не хотел вставать между мной и твоей сестрой! — голос Татьяны сорвался. — А теперь конфликта не будет. Будет решение.
Она прошла мимо него на кухню, где Виктория с Ириной Петровной пили чай.
— Ну что, — Татьяна встала в дверях, — я тут кое-что выяснила.
— И что же? — Виктория откинулась на стуле.
— Что ты, моя дорогая совладелица, можешь претендовать на свою долю только в случае, если она официально выделена. А выделена она не была.
— Это мы быстро исправим, — усмехнулась Виктория.
— Исправишь? — Татьяна подошла ближе. — Чтобы исправить, тебе нужно согласие всех собственников. А я, знаешь ли, против.
Виктория прищурилась.
— Думаешь, меня это остановит?
— Нет, — Татьяна холодно улыбнулась. — Но тебя остановит то, что я нашла завещание твоей матери.
Ирина Петровна вздрогнула, а Виктория побледнела.
— Какое ещё завещание? — тихо спросила свекровь.
— То самое, где чётко написано, что квартира переходит Аркадию, а не делится на всех. Я его вчера случайно нашла в старом шкафу.
— Этого не может быть, — Виктория поднялась.
— Может, — Татьяна достала из сумки копию. — Вот. Можешь полюбоваться.
Аркадий взял бумагу, пробежал глазами и уставился на мать.
— Мам… почему ты нам это не сказала?
Ирина Петровна развела руками.
— Я не хотела ссор.
— Ну что ж, — Татьяна посмотрела на Викторию, — ссор не будет. Будет факт. У тебя нет прав на эту квартиру.
Виктория вспыхнула, схватила сумку и рванулась к двери.
— Вы ещё пожалеете!
— Мы уже пожалели, что пустили тебя с утра, — бросила Татьяна ей вслед.
Дверь хлопнула так, что посыпалась штукатурка.
Аркадий стоял в середине кухни, глядя на Татьяну.
— Ты… специально это сделала?
— Нет, — она села, — просто перестала быть удобной.
— Татьяна…
— Что? — она подняла глаза.
— Спасибо.
Татьяна усмехнулась.
— Запомни, Аркадий, я не твоя тень и не бесплатный миротворец. Если кто-то хочет войны — он её получит.
В этот момент в телефоне Татьяны пришло сообщение. От Виктории: «Ты ещё не поняла, с кем связалась».
Татьяна нажала «удалить» и выключила звук.
— Ну что, — сказала она, — обедать будем или ты снова уйдёшь от разговора?
Аркадий сел рядом, и впервые за долгое время они ели молча — но без того глухого холода, что был вчера.
Татьяна знала: теперь всё будет по-другому.
