Кофе с ядом
Оксана Сергеевна сидела в углу кафе, прижав к лицу газету, как щит, но её глаза всё равно не могли скрыть того ядовитого интереса, который пылал в них. Лера сидела напротив, сияя и смеясь, так, как смеются только те, кому абсолютно всё дозволено, а в её смехе было что-то… отчаянно пустое, как будто она выпивала каждую минуту этого общения до дна. И Оксана Сергеевна, отравленная её смехом, не могла больше молчать.
— Ты просто не представляешь, как это важно для проекта! — Лера скользила пальцем по руке мужчины напротив, так медленно и уместно, что все думали, что этот жест вовсе не случайность.
Мужчина ухмыльнулся и подставил руку под её ладонь, но Оксана Сергеевна почувствовала, как её сердце сжалось в железный кулак.
— А Виктор в курсе, что ты так активно общаешься с партнёрами? — её голос был колючим, как остриё ножа.
Лера приподняла бровь, закатив глаза.
— Виктор? — рассмеялась она. — Он в последнее время живёт в своём мире. Если бы не я, он бы до сих пор сидел на той жалкой должности и не просил бы у меня на пальто!
Оксана Сергеевна сделала глоток воды, но горечь в горле не исчезала. Она встала, поднялась к их столику, не удосужившись даже поздороваться.
— Ты хоть понимаешь, какая ты мразь? — её слова вырвались изо рта, как камни.
Лера резко подняла голову, но её глаза только на мгновение расширились от удивления.
— Оксана Сергеевна… Что вы здесь делаете?
— Спасаю сына от той самой стервы, которая ему изменяет! — голос её сорвался на крик.
Лера побледнела, но вместо страха на её губах сразу расползлась язвительная улыбка.
— Ой, мамочка решила поучать? Ты не думала, что Виктор — взрослый мужик и сам разберётся, кого ему любить, а кого нет? Или ты думаешь, что без тебя он — никто?
Оксана Сергеевна не могла больше держать себя в руках. Она замахнулась, но Лера схватила её руку, не давая нанести удар.
— Тронешь меня — Виктор узнает, как его мамаша устраивает сцены в людных местах, — прошептала она, её голос был ледяным.
Мужчина, сидящий с ними, начал медленно подниматься, будто ожидал, что сейчас начнётся настоящее шоу.
— Дамы, может, без драк? — пробормотал он, делая вид, что ему это не интересно.
— Заткнись! — оглушили его обе в унисон.
Падение и кинжал
Оксана Сергеевна не могла больше. Она чувствовала, как мир начинает расплываться перед глазами, и, сделав глубокий вдох, рухнула на пол, как подкошенная. Её тело беспомощно дёрнулось, пальцы вцепились в скатерть, и стаканы с водой разлетелись в стороны, как осколки разбитых надежд.
— Ой, бабушке плохо! — раздался возмущённый голос с соседнего столика.
Лера застыла. Она смотрела на мать Виктора, но в её голове звучал один единственный мысль: «Подстава. Подстава чистейшей воды».
Толпа вокруг оживилась, кто-то начал звонить в скорую, кто-то тыкал пальцем:
— Это она её толкнула! Я видел!
Мужчина, с которым она только что обсуждала проект, резко отодвинулся, будто она была заразной, и начал ковыряться в телефоне. Лера задыхалась.
— Ты серьёзно?! — её голос был хриплым. — Она сама упала, ты что, не видишь?!
Но мужчина не слушал её. Он, кажется, уже был настроен больше на сплетни, чем на попытку разобраться в ситуации, и, похоже, снимал на камеру.
Оксана Сергеевна приоткрыла один глаз, уловив Лерин взгляд, и тут же застонала, схватившись за сердце.
— Она… она меня ударила… — прошептала она, обращаясь к официанту, который, видно, не был готов к тому, что его жизнь тут же превратится в кино.
Леру будто ошпарило кипятком.
— ВРЁШЬ, СТАРАЯ КРЫСА! — она рванулась к свекрови, но её уже держали крепкие руки охранника.
— Успокойтесь, гражданка! — охранник вцепился в её плечи.
— Да вы что, слепые?! Она симулирует! — Лера пыталась вырваться, но её уже прижимали к стене.
И вот в этот момент в кафе ворвался Виктор. Его лицо было бледным, как будто он только что вернулся с похорон. Он бросил взгляд то на свою мать, которая корчилась на полу, то на свою жену, которую держали как преступницу.
— Что здесь происходит?! — его голос был напряжённым, как струна.
— Твоя жена напала на твою мать! — раздался голос из толпы.
Лера заорала, словно последний из героев, оказавшихся в эпической битве.
— ВИКТОР! — её крик был настолько громким, что у него даже лицо дёрнулось. — Она врет! Я даже не прикоснулась к ней!
Оксана Сергеевна протянула дрожащую руку, умирая, но ещё не сдаваясь.
— Сынок… прости… я не хотела тебе рассказывать… но она… она изменяет тебе… а когда я попыталась поговорить…
Виктор медленно подошёл к Лере, глаза его были пустыми, как стеклянные.
— Ты ударила мою мать?
— Ты что, серьёзно веришь этой… — Лера попыталась возразить, но он не дал ей договорить.
Его ладонь врезалась в её щёку с такой силой, что она отлетела, как кукла, к стене. В кафе повисла страшная тишина. Лера прижала руку к горящей щеке. В глазах стояли слёзы — не от боли, а от бешенства.
— Ну вот… теперь ты окончательно стал её сынком.
***
Запись
Тишина в кафе была словно натянутая струна, готовая порваться, и тут её разорвал резкий электронный писк. Лера, всё ещё прижимая ладонь к опухшей щеке, дрожащими пальцами тыкала в экран телефона. Голова гудела, глаза не переставали слезиться, но Лера была как никогда спокойна, за исключением этого ледяного огня, что расползался внутри. Всё сжигал.
— Хочешь правды, Виктор? — её голос был напряжённым, едва слышным, с каким-то хрипом, будто прошел через всё, что можно пережить. — Вот твоя правда!
Она нажала «play». Из динамика полился ядовитый шёпот Оксаны Сергеевны, как будто на звук её голоса вся эта комедия жизни начинала рушиться.
— Ты думаешь, я позволю такой мрази, как ты, развалить жизнь моего сына? Я тебя уничтожу. Ты даже не поймёшь, как это произойдёт…
Слова ударили Виктора, как молния. Он побледнел, а взгляд его метался с экрана на мать, которая по-прежнему лежала на полу, но уже не стонала, а безмолвно, с отчаянным страхом, смотрела на Леру. Лера сжала телефон так, что экран почти треснул.
— Мама… это… правда? — спросил Виктор, но его голос был безжизненным, он сам словно уже потерял всё.
Оксана Сергеевна попыталась подняться, отряхивая юбку, но движения её были неуверенными. Она вдруг почувствовала, что земля уходит из-под ног. Её глаза, хоть и полны боли, всё же искали оправдание, но слова так и не пришли.
— Сынок, это… это вырвано из контекста! — она пыталась перекрыть гнев, но её голос дрожал.
Лера захохотала — это был смех сквозь зубы, надрывный и жестокий, в котором не было ни капли веселья, только тупая боль.
— Какой ещё контекст?! Ты неделю ходила за мной по пятам! Подсовывала мне под дверь анонимки! Звонила на работу и говорила, что я сплю с начальником! — Лера буквально прокричала, ярость закипала внутри неё, и даже боль в щеке казалась несущественной.
Виктор шагнул к матери, теперь его взгляд был холодным, как сталь.
— Ты следила за моей женой? — его голос был твёрд, но в нём тоже была отголоском разочарования.
— Я… я просто хотела… — Оксана Сергеевна начала оправдываться, но Виктор не дал ей договорить.
— Хотела что? Развести нас? — его пальцы вцепились в её плечи, и лицо его искажалось от боли и гнева. — Ты что, совсем еб@нулась?!
Оксана Сергеевна вдруг вырвалась, её лицо на мгновение исказила гримаса ненависти. Она была уже не женщиной, а дикой зверушкой, которая не могла и не хотела понять, что потеряла.
— Она тебя недостойна! Посмотри на неё! Карьеристка, стерва, которая даже ребёнка тебе не родила! — её голос стал резким, как лезвие ножа.
Лера не выдержала, резко выпрямилась, готовая на что угодно.
— А ты знаешь почему, сволочь?! Потому что после второго выкидыша твой сын сказал мне: «Может, оно и к лучшему»? — её слова прошли как молнии, разрывая пространство.
Виктор отшатнулся, как от удара.
— Лера… я… — он не знал, что сказать, что сделать. Кажется, весь мир рухнул, и с ним рухнуло всё, во что он верил.
— Молчи. Просто молчи. — Лера не позволяла ему говорить. Она почувствовала, как внутри неё щёлкнуло что-то важное, как замок, который она больше не могла держать.
В этот момент мужчина, который всё это время стоял в уголке и молча наблюдал, неожиданно встал и направился к выходу.
— Эй! — Лера обернулась, её взгляд был тяжёлым, как топор. — А ты кто вообще такой?
Мужчина повернулся к ней, и уголок его рта чуть дёрнулся в мимолётной улыбке.
— Частный детектив. Ваша свекровь наняла меня, чтобы проверить вас на измену.
Виктор потрясённо посмотрел на мать.
— Ты… ты наняла слежку за моей женой? — его голос звучал так, словно вся уверенность из него ушла.
Оксана Сергеевна вдруг выпрямилась, её взгляд стал холодным и жёстким, как у дикого зверя.
— Да! Да, наняла! Потому что ты, сынок, слишком мягкотелый, чтобы увидеть, какая стерва живёт с тобой в одном доме! — её слова были острыми, как нож в спину.
Лера шагнула к Виктору. Её глаза горели, и всё внутри неё уже было готово к этому моменту.
— Выбирай. Сейчас. Или она, или я.
Тишина была настолько острой, что казалось, будто весь мир встал, а время замерло.
***
Осколки
Стакан разлетелся о стену с таким звоном, что весь зал оцепенел. Осколки, словно острые стрелы, полетели в разные стороны. Оксана Сергеевна стояла, вся обсыпанная осколками стекла, но не казалась испуганной. Наоборот, она теперь была как змея, только что избежавшая удара.
— Вот и всё. Больше я вас не боюсь, — прошипела Лера, её голос не дрожал. В нём не было ни страха, ни сожалений.
Тишина в кафе была до странности тягучей. Все смотрели, как Оксана Сергеевна, в глазах которой пылал огонь ненависти, стояла среди осколков.
— Ты… ты посмела… — её голос был сладким, но в нём не было ничего безобидного. Он был угрозой, по которой не было пути назад.
— Да, посмела! — Лера шагнула вперёд, не пытаясь скрыть свою ненависть. — Ты десять лет травила мою жизнь! Десять лет шептала Виктору, какая я плохая! Десять лет делала всё, чтобы я чувствовала себя грязью под твоими ногами!
Виктор стоял посреди, между ними, но уже не мог сдержать дрожь в руках.
— Хватит… Лера… мама… — его голос был слабым, как изломанная нить.
— Нет, не хватит! — Лера резко повернулась к нему. — Ты десять лет закрывал глаза! Десять лет выбирал её, а не меня! Ну так получай!
Она сорвала с пальца кольцо и швырнула его ему под ноги.
— Всё. Я ухожу. И если ты хоть раз попробуешь ко мне подойти, я расскажу всем, какая у тебя мамочка — психопатка, а ты — тряпка, которая боится её даже пальцем тронуть!
Оксана Сергеевна, будто вернувшись к жизни, вдруг бросилась к Лере, её рука схватила её за рукав.
— Ты не уйдёшь! Ты не смеешь!
Лера резко вырвалась, отшвырнув её в сторону. Старуха пошатнулась и упала прямо на осколки.
— Мама! — Виктор бросился к ней.
Лера остановилась у двери, посмотрела на всё это безумие и тихо произнесла:
— Поздравляю. Теперь она твоя проблема.
Дверь с треском захлопнулась за ней.
***
Финал. «Последнее письмо»
Зал суда замер. Оксана Сергеевна, стоя у трибуны, вдруг схватилась за грудь, и её лицо исказила гримаса боли. Она как будто теряла контроль над собственным телом, пальцы её вцепились в скамью, и она едва сдерживала крик. Вся её стойкость, вся её привычная уверенность – вот оно, всё рухнуло за один момент.
«Скорая! Вызывайте скорую!» — кричал кто-то из зала. Грохот и шорох испуганных голосов, а сама Оксана как-то странно задрожал, словно её вдруг подменили, а в глазах – не привычный взгляд самодовольной королевы, а нечто совсем другое, как будто она осознавала, что её игра завершена.
Но было уже поздно. Её глаза застекленели ещё до того, как врачи ворвались в зал. Они пытались, кидались в сторону скорой, но врач, осмотрев её, только констатировал: «Обширный инфаркт…»
Судья поднял глаза, как будто бы искал подтверждения, что все это — просто какая-то ошибка, ненадолго запутавший ход событий. Но тут-то все началось.
Шелест бумаги. В сумке, которую кто-то подкинул на стол, оказалась конверт с надписью «В случае моей смерти». Судья взял его и, медленно, словно что-то предчувствуя, зачитал вслух:
«Если вы читаете это, значит, я мертва. И скорее всего — убита. Моя невестка Лера ненавидела меня. Она угрожала, что уничтожит меня. Я знаю, она способна на всё…»
Зал ахнул. Все смотрели на Леру. Она сидела, как статуя, абсолютно белая, совершенно невидимая. Кто-то шептал: «Подстава…» — её губы не двигались, и только сердце, наверное, билось, как бешеное. Но, не успев выйти из оцепенения, в зал вошёл Виктор.
Он был другим. В его глазах была какая-то потухшая тревога. Измождённый, с усталым взглядом, он встал в центре и протянул ноутбук судье, держа его в руках, как нечто важное и страшное.
«Ваша честь, я должен показать вам кое-что.»
Экран зажегся, замигал, и вот она — та самая запись с домашней камеры наблюдения. Оксана Сергеевна в своём кабинете, одна, без всякой фальшивой храбрости, диктует письмо. Перечитывает его, зловеще усмехаясь, как будто в этом было её окончательное торжество.
«Да, вот оно, её финальное слово, её последняя игра…» — голос Виктора был тихим, как когда-то тихими были её угрозы, которые теперь разрывали тишину зала. И вот, он продолжал.
«Оксана Сергеевна вела дневник… годами. И там — всё. Всё, что она задумала. Каждое её движение, каждое слово, даже её смерть — всё это было частью её мстительного плана.»
Судья попытался что-то сказать, но не смог. Вся его уверенность разрушилась. И тут появилось последнее послание.
«Если не смогу сломать их при жизни — сделаю это после смерти. Пусть Леру считают убийцей. Пусть мой сын наконец увидит, какая она монстр.»
Судья встал, закрыл дело, но его лицо всё ещё было изуродовано какой-то невидимой болью. Как и все остальные. Все взгляды теперь были обращены на Леру, но в их глазах не было жалости. Теперь её жизнь предстояло разбирать и разбирать.
Лера стояла у свежей могилы, глядя на надгробие с ненавистью. Странное, пугающее облегчение витало в воздухе.
«Ты проиграла…» — прошептала она.
Возле неё стоял Виктор. Он протянул руку, но Лера отшатнулась, будто его прикосновение могло её сжечь.
«Нет. Ты мог остановить это годами назад. Но теперь мы чужие.» — её голос звучал сухо, почти как приговор. Она развернулась и пошла прочь. Оставив его между могилой и руинами своей собственной жизни.
А в кармане её пальто был один маленький, абсолютно неожиданный предмет. Тест на беременность.
Тест, который перевернул всё.
— Вот так бывает, — сказала Лера себе, её взгляд стал немного спокойнее, как будто она каким-то образом освободилась от всего, что её мучило. Только вот что с этим делать?
