Снег падал крупными хлопьями, залепляя глаза, но Дениска всё равно лепил снежок за снежком. Руки красные. Щёки горят. А в душе — бешеный азарт.
— Эй, псина! — Толик размахнулся и запустил комок снега прямо в морду рыжего пса. — На тебе!
Пёс вздрогнул, отпрыгнул от мусорных баков. Посмотрел на мальчишек такими глазами, будто спрашивал: за что?
— Моя очередь! — Дениска слепил снежок покрупнее, с кусочком льда внутри.
Целился тщательно. В самую морду.
Бах!
Пёс взвизгнул. Прижал уши. И побежал — нескладно так, припадая на левую лапу. А они хохочут. Аж животы болят от смеха.
— Видел, как он дёрнулся? — Толик вытирает сопли рукавом. — Прямо как в кино!
— Трус! — подхватывает Серёга. — Испугался снежка!
Ребята стали расходиться по домам.
Дениска поднимается на четвёртый этаж. Ключи звенят. В квартире — тишина. Мамы ещё нет.
Она приходит поздно. Всегда поздно. Работает в две смены в больнице — санитаркой. Устаёт так, что даже разговаривать сил нет. Поужинают молча, она спросит про школу, он соврёт, что всё нормально. И разойдутся по своим углам.
Папа ушёл три года назад. Сказал: «Не тяну я это всё». И ушёл. К другой тёте, у которой квартира побольше и характер полегче. Так он сам сказал.
Дениска делает уроки, ест бутерброд с колбасой. За окном темнеет. Снег всё идёт.
А в половине девятого — хлопок двери.
Дениска выглянул в коридор — и опешил.
Мама с трудом тащила едва не на руках грязного пса. Того самого. Рыжего. С прижатыми ушами и дрожащими лапами.
— Мам, ты что?! — Дениска бросается к ней. — Зачем ты его притащила?!
Но мама проходит мимо него. Молча. Как будто сына вообще нет.
Заносит пса в ванную. Пускает воду. А пёс стоит, весь грязный, и дрожит мелкой дрожью.
— Мама! — Дениска стучит в дверь ванной. — Объясни хоть что-то! Он же уличный! Грязный!
Тишина.
Потом мамин голос — тихий, усталый:
— Потому что кто-то сегодня бросил в него кирпич.
И Дениска замирает.
Кирпич? А они — снежками.
Молчание громче слов
Дениска стоит за дверью ванной и слышит — плеск воды, тихое повизгивание, мамино шипение: «Тише, тише, потерпи…».
А в голове крутится одно: кирпич. Кто бросил кирпич?
Он помнит — после их снежков пёс ковылял, припадая на лапу. Значит, не только они. Кто-то ещё.
— Мама, дай я помогу, — шепчет он.
— Не надо.
Голос спокойный. Но в нём что-то такое. Дениска отходит от двери.
Садится на диван. Включает телевизор — но не смотрит. Мысли скачут, как блохи.
А из ванной всё плеск-плеск-плеск. И мамин голос — совсем другой. Ласковый:
— Ну вот, хороший. Сейчас лапку промоем. Не бойся, не бойся.
Дениска никогда не слышал, чтобы мама так с кем-то разговаривала. Даже с ним — не так. С ним она всегда строго. По делу. «Уроки сделал? Зубы почистил? Спать!»
А тут. Как с ребёнком маленьким.
Через полчаса мама выходит. Усталая, мокрая. На халате — грязные разводы.
— Мам.
— Ужинать будешь?
— Буду. А он?
— И он тоже.
Она идёт на кухню. Достаёт из холодильника котлеты — те самые, что на завтра планировала. Крошит в миску.
Дениска смотрит и не понимает: это же их еда! Мама экономит на всём, покупает самое дешёвое мясо, а тут.
— Мам, ты с ума сошла?
Она оборачивается. Смотрит на него долго-долго. И говорит:
— Я не хочу, чтобы ты вырос жестоким.
Ночью Дениска не спит
Из коридора доносится — поскуливание, шуршание. Пёс устраивается на старом покрывале у батареи.
А Дениска лежит и думает.
Думает про то, как они кидали снежки. Как хохотали. Как пёс убегал на трёх лапах.
Встаёт. Тихонько выходит в коридор.
Пёс лежит, свернувшись калачиком. Дышит часто-часто. Лапа забинтована — белым бинтом, аккуратно.
— Эй, — шепчет Дениска.
Пёс поднимает голову. Смотрит настороженно.
— Я не буду… Я просто…
Садится рядом. Протягивает руку — медленно-медленно. Пёс принюхивается. И вдруг — лизнул ладонь.
Язык мокрый, тёплый.
— Больно тебе? — спрашивает Дениска.
Конечно, пёс не отвечает. Но кладёт морду на лапы и закрывает глаза. Доверяет.
И Дениске вдруг становится так стыдно, что хочется провалиться сквозь землю.
Утром он встаёт раньше мамы. Идёт на кухню — а там пёс сидит у миски. Доедает вчерашние котлеты.
Увидел Дениску — хвостом вильнул. Робко так.
— Привет, — говорит Дениска. — Как лапа?
Пёс подошел ближе. Обнюхал. И вдруг — ткнулся мордой в колени.
Простил.
В этот момент выходит мама. Смотрит на них. И на лице у неё… Дениска не может понять — что. Удивление? Радость? Или просто усталость?
— Завтракать будешь? — спрашивает она.
— Буду. А его как звать?
— Не знаю. Придумай.
Дениска чешет пса за ухом. Тот жмурится от удовольствия.
— Рыжий, — говорит мальчик. — Будешь Рыжий.
И мама вдруг улыбается. Первый раз за много дней.
Проходит неделя
Рыжий ходит за Дениской хвостиком. Утром провожает до подъезда, вечером встречает. Лапа заживает, хромота проходит.
Во дворе все удивляются:
— Денис, это твой пёс?
— Мой.
— А где взял?
— Подобрали.
Толик и Серёга косятся недовольно. Они помнят — тот самый пёс, в которого кидали снежки.
— Чего возишься с дворнягой? — говорит Толик. — Выбрось его.
— Не выброшу.
— Да ладно! Помнишь, как мы в него…
— Помню, — перебивает Дениска.
В субботу он гуляет с Рыжим в сквере. Пёс носится, радуется снегу. А Дениска думает — хорошо, что мама его притащила. Хорошо, что не прошла мимо.
Вдруг слышит — визг. Тонкий, отчаянный.
Оборачивается — и видит: у гаражей стоят старшеклассники. Человек пять. А перед ними — котёнок. Маленький, рыжий, как Рыжий.
Они не кидают в него снежки. Они хуже — пинают ногами.
— Эй! — кричит Дениска. — Прекратите!
Старшеклассники оборачиваются. Смеются:
— А ты кто такой? Защитник бродячих?
Дениска замирает. Они большие. Сильные. А он один.
Но тут к его ногам подбегает Рыжий. Встаёт рядом. И тихо рычит.
И Дениска понимает — не один он.
— Я сказал: прекратите! — повторяет громче.
— Да пошёл ты! — огрызается один из старшеклассников.
Но котёнка больше не трогает. Поворачивается и уходит. За ним остальные.
Дениска подходит к котёнку. Тот дрожит, прижимается к земле.
— Всё, — говорит мальчик. — Всё кончилось.
-
Берёт котёнка на руки. Тёплый комочек. Беззащитный.
-
Рыжий подходит, обнюхивает. И лижет котёнка в макушку.
-
Дениска улыбается. Понимает — теперь их будет трое.
А вечером, когда рассказывает маме про котёнка, та впервые за долгое время берёт его за руку.
— Спасибо, — говорит тихо. — Спасибо, что слышишь меня.
Правда в глазах
Понедельник. Дениска идёт в школу, а Рыжий провожает до ворот двора. Как всегда.
— Жди меня, — говорит мальчик, почёсывая пса за ухом. — Вечером погуляем.
На переменке подходят Толик и Серёга.
— Слушай, Денис, — начинает Толик. — Мой дед вчера рассказывал — типа, кто-то из наших дворов псину покалечил. Кирпичом запустил. Дед говорит, хорошо, что какая-то тётка подобрала. А то бы сдох.
— Да ладно, — отмахивается Серёга. — Может, это вообще другой пёс был.
— Не другой, — тихо говорит Дениска.
— Откуда знаешь?
— Знаю.
Дениска отворачивается.
А вечером спросил:
— Мам. А как ты узнала? Про кирпич?
Мама посмтрела на него внимательно.
— Я работала в тот день до восьми. Шла домой через двор — и увидела его. Лежит у баков, не шевелится. Подошла ближе — живой, но лапа распухшая, в крови.
— И ты сразу поняла?
— Рядом валялся кирпич. Весь в крови.
Дениска сглатывает. Представляет — мама идёт усталая с работы, а тут… Могла бы пройти мимо. Как все проходят.
— А почему ты его взяла?
Мама долго молчит. Потом говорит:
— Потому что он смотрел на меня. Такими глазами. Как ты смотрел, когда папа ушёл. Просил — не бросай.
— Мам, я…
— Что?
— Мы с ребятами, до того, как кто-то кирпич… Мы в него снежками кидали.
Мама кивает. Как будто знала.
— И как теперь?
— Теперь, — Дениска глядит в пол. — Теперь мне стыдно.
Слова, которые меняют всё
Рыжий лежит у батареи, дремлет. Котёнок — Персик, так его назвали — свернулся рядом клубочком.
Дениска садится на пол, гладит пса по голове.
— Рыжий, — шепчет он. — Прости меня.
Пёс открывает глаза. Смотрит спокойно, без обиды.
— Я был дурак. Понимаешь? Полный дурак.
Рыжий встаёт, подходит ближе. Кладёт морду на колени мальчика.
— Я думал, это весело — кидать снежками. А оказалось, — Голос дрожит. — Оказалось, я делал тебе больно.
Дениска обнимает пса, зарывается лицом в шерсть.
— Главное — что ты будешь делать дальше. — Мама стоит в дверях, смотрит на них.
— А что я должен делать?
— Решай сам. Я не могу за тебя выбирать.
— Я хочу рассказать ребятам. Про то, что мы натворили.
— Зачем?
— Чтобы они тоже поняли.
Мама подходит к нему. Кладёт руку на плечо.
— А если не поймут? Если будут смеяться?
— Тогда, — Дениска думает. — Тогда я буду один защищать тех, кто слабее.
Мама крепко обнимает его.
— Тогда ты действительно вырастешь хорошим человеком.
Выбор сильнее страха
Вторник. Большая перемена.
Дениска находит Толика и Серёгу у окна в коридоре.
— Слушайте, — говорит он. — Рыжий теперь мой пес. Но я хочу вам кое-что сказать.
Ребята переглядываются. В голосе Дениски что-то новое. Серьёзное.
— Мы его покалечили, — продолжает мальчик. — Нашими снежками. А потом кто-то добавил кирпичом.
— Да ладно! — отмахивается Толик. — Снежки же не больно!
— Больно, — твёрдо говорит Дениска. — Очень больно. И страшно. Он убегал от нас, а мы хохотали.
— Ну и что теперь? — Серёга пожимает плечами. — Прошло же всё.
— Нет, не прошло. Он до сих пор вздрагивает, когда кто-то резко двигается. До сих пор боится.
Толик смеётся:
— Ты что, с псом разговариваешь?
— Разговариваю. И он мне отвечает. Не словами — глазами.
Ребята молчат. Дениска видит — они не понимают. Или не хотят понимать.
— Слушайте, — говорит он тише. — А если бы вас большой дядька обстреливал камнями? Было бы весело?
— Это другое дело! — возмущается Толик. — Мы же люди!
— А он хуже что ли? Он тоже живой. Тоже все чувствует.
— Да ладно тебе! — машет рукой Серёга. — Забей на это дело. Пошли лучше в футбол поиграем.
Они уходят. А Дениска стоит один у окна.
Грустно и обидно.
А дома мама спрашивает:
— Ну как? Рассказал?
— Рассказал.
— И что?
— Не поняли. Посмеялись и ушли.
Мама кивает. Как будто ожидала.
— Ничего. Главное — ты попытался.
— Мам, а я правильно сделал?
— А как ты думаешь?
Дениска гладит Рыжего, который устроился у его ног.
— Думаю — правильно. Потому что он важнее их мнения.
Мама улыбается — впервые за долгое время так искренне.
— Тогда ты точно вырастешь хорошим человеком.
Проходит месяц
Рыжий больше не хромает. Бегает по двору, виляет хвостом всем подряд. А Персик вырос, стал почти таким же рыжим, как его старший товарищ.
Дениска каждый день после школы идёт гулять с собакой в сквер. Учит команды — «сидеть», «дай лапу», «ко мне». Рыжий схватывает на лету. Умный.
— Ты у нас профессор, — говорит мальчик, почёсывая пса за ухом. — Настоящий профессор.
В школе Толик и Серёга сначала сторонились его. Потом привыкли. Изредка подходят, спрашивают:
— Как твой пёс?
— Хорошо, — отвечает Дениска. — Растёт.
И ничего больше. Они живут в разных мирах теперь.
Зато у Дениски появились новые друзья. Вернее, один друг — Миша из параллельного класса. У того дома живут два кота и попугай. Они понимают друг друга без слов.
Суббота. Дениска с Рыжим идут в ветеринарную клинику — на прививки.
— Какой красивый, — говорит врач, осматривая собаку. — Видно, что за ним хорошо ухаживают.
— Он у нас любимчик в семье, — отвечает Дениска.
— А долго у вас живет?
— Месяц. Но как будто всю жизнь.
Врач улыбается:
— Бывает так. Найдёшь животное — и кажется, что судьба.
По дороге домой они встречают знакомую картину: у гаражей лежит щенок. Маленький, грязный, дрожит от холода.
Дениска останавливается.
— Рыжий, сидеть.
Подходит к щенку. Тот жмётся к земле, скулит.
— Привет, малыш. Не бойся.
Щенок осторожно обнюхивает протянутую руку. Лизнул.
— Пошли домой?
Дениска берёт щенка на руки. Тёплый комочек, беззащитный.
Рыжий подходит, обнюхивает нового товарища. Одобрительно виляет хвостом.
— Ну что, — говорит Дениска, — семья у нас растёт.
Мамины слова
Дома мама сначала ахает:
— Дениска! Ещё одного?
— Мам, ну посмотри на него. Он же замёрз совсем.
Мама берёт щенка, осматривает. Тот дрожит, прижимается к её рукам.
— Девочка, — говорит она. — И голодная.
— Оставим?
Мама смотрит на сына. Долго смотрит. А потом улыбается:
— Нет, хватит нам Рыжего с Персиком. Мы с тобой ее отмоем, откормим и пристроим в хорошие руки. Только все на твоей ответственности. Кормить, убирать, гулять — это твоё дело.
— Я справлюсь.
— Знаю.
Вечером они сидят на кухне — мама с чаем, Дениска с молоком. Рыжий
— Мам, а если бы ты тогда прошла мимо?
— Не знаю. Но не прошла же.
— Почему?
— Потому что в детстве меня научили — если можешь помочь, помогай. Если можешь спасти — спасай.
За окном начинает смеркаться. Включается уличное освещение. А в квартире тепло и уютно.
