Ольга всегда с опаской встречала утро: этот противный писк чайника и чувство, что с самого рассвета кто-то составил ей распорядок. Павел стоял у плиты, вертел ложкой в каше и злился — стоило лишь взглянуть на его напряжённые плечи, чтобы понять: сегодня будет ссора.
— Ключи от этой квартиры на столе, — спокойно произнёс он, хотя в голосе слышалась сталь. — Завтра к нам приедет Данька. Освободим ему место.
Ольга молча уставилась на его широкую спину. Данька… тот самый шестнадцатилетний юнга с видом неусыпного критика, который за последние годы успел в их квартире захватить половину шкафа и телевизора.
— Ты опять собрался спихнуть меня на балкон? — с едкой улыбкой спросила Ольга, заглянув в холодильник. — Или в кладовку? Там, говорят, даже вай-фая хватает.
Павел, не нагружая голос, отвернулся к ней:
— Хватит. Твоя задача — создать в доме комфорт. По крайней мере, для меня и моего сына.
Ольга усмехнулась. Слово «задача» злило её с универа, когда преподаватели одними лишь указаниями пытались загнать студента в рамки.
— А ты где был, когда я выплачивала ипотеку? — резко спросила она. — Когда ночами работала сверхурочно, чтобы мы хоть в этой уютной «двушке» не потерялись?
Павел со всей силы бросил ложку в раковину — каша брызнула на фартук, а он сам закричал:
— Хватит уже про деньги! Ты считаешь меня нахлебником? Я здесь не просто гость!
Ольга облокotiлась на столешницу и посмотрела на него сверху вниз:
— Твой? Ты хоть раз оплачиваешь коммуналку и капремонт? Твой вклад сводился к тому, что Данька разбрасывает носки по всей квартире.
— Ты стерва, Оля! — выдохнул Павел, сквозь зубы.
— А твоя мама тоже так думает обо мне? — спокойно спросила Ольга. — Или у неё придумано другое прозвище?
Павел замялся, а в его глазах на миг мелькнуло сожаление, но он тут же скрыл его злостью:
— Ваша Нина не зря учила, что если любишь — доверяешь.
— А переписать квартиру на тебя? — подхватила Ольга. — Вот он ваш семейный рецепт любви: сначала «сердечные речи», а потом — «документы сюды».
Павел подвинулся ближе, и Ольга ощутила — за ним сквозит не гнев, а отчаяние.
— Ты не понимаешь последствий, — тихо проговорил он. — Я даю тебе шанс. Передай мне ключи — и все замнут.
— «Все»? — фыркнула она. — Это ты и Нина? Или Данька с его мобильным и девчонками в переписке?
Павел сжал её запястье. Ольга нахмурилась, но не отпрянула:
— Отпусти, — голос её был ровным, но стальным.
Он отпустил: в его глазах мелькнул страх, но он быстро сменил его раздражением.
— Ладно. Будешь упрямиться — не удивляйся потом.
Ольга повернулась и шагнула в спальню, хлопнув дверью. Сердце колотилось так громко, что ей казалось, весь дом слышит. Она рухнула на кровать и закрыла лицо руками:
«Всё, Оля. Тут ничего не исправишь».
Вскоре утро принесло новую атаку: в квартиру влетела Нина Сергеевна. Как всегда — без стука и предисловий.
— Ну вот мы и здесь, — провозгласила она, сбросив с плеч шубу. — Даньку привезла. Пора его комнату обустроить, а у вас какой-то склад.
— Доброе утро, — отозвалась Ольга, будто в сигнал об эвакуации.
Нина Сергеевна, словно проверяющий, прошла вдоль мебели:
— Надо уметь делиться, — наставительно заявила она. — Любящая жена не будет всё на себя брать.
— А Павел считает, — вставила Ольга, — что жена — это постоянный ипотечный поручитель?
— С тобой никакой «доброй беседы» не получится, — процедила свекровь. — Поэтому мы решили иначе.
— «Мы»? — Ольга насмешливо подняла бровь. — Звучит грозно.
В прихожей появился Павел, держа в руке конверт. Лицо у него было серьёзное:
— Я подал на раздел имущества. Квартира — это общее нажитое, и я претендую на половину.
— Половину? — переспросила Ольга, едва не рассмеявшись. — Ты хоть раз внес копейку в платёжку?
— Суд разберётся, — с хладнокровием ответил он. — У меня есть сын, а судьи любят отцов.
Ольга шагнула к Нине Сергеевне и посмотрела ей в глаза:
— А вы что скажете? Я буду выгонять вас самой или пригласим судебных приставов?
— Женская мудрость дана не всем, — ухмыльнулась Нина Сергеевна. — Ты упредишь скандал?
— Я лучше буду стервой со своей квартирой, — твёрдо сказала Ольга. — А вы — выньте шторы и забирайтесь прочь.
Павел попытался что-то крикнуть, но Ольга его перебила:
— Вы оба уезжаете. И желаю, чтобы чайник вы забрали с собой.
Дверь захлопнулась, и Ольга осталась одна. Она прижалась лбом к холодной стене, а потом обернулась и тихо улыбнулась — впервые за долгое время она почувствовала вкус свободы.
Постепенно тишина в доме стала её союзницей. Впереди было много работы: собрать документы для суда, найти юриста и выстроить новую жизнь. Но вопрос читателю остался простой:
А вы когда-нибудь отстаивали свою «квадратуру» против всего мира? Как вам удалось сохранить своё пространство и границы?
