— Лена, привет, это я от мамы. Она тут задумала капитально обновить квартиру, — Олег небрежно бросил ключи на небольшую консоль в прихожей и прошёл в зону кухни. Елена, полностью поглощённая работой, склонилась над внушительным листом бумаги, выводя чёткие линии тонким автоматическим карандашом. В воздухе витал приятный аромат свежесваренного, крепкого кофе, смешанный с запахом графита. — Ей захотелось чего-то совершенно нового, как говорится, освежить пространство. Говорит, что этот её «антикварный» стиль уже порядком надоел.
Елена не подняла головы, лишь её кисть ненадолго замерла в воздухе над чертежом. Она скрупулёзно завершала элемент, требующий бескомпромиссной точности. Этот конкретный проект имел огромное значение: сложный заказ, клиент с высокими требованиями, речь шла о серьёзных деньгах. Её сознание было полностью сосредоточено на мире пропорций, светотеней и текстур.
— Это прекрасная идея, — отозвалась она ровным, безэмоциональным тоном, не отрываясь от листа. — Сейчас на рынке можно найти множество предложений. Легко подобрать профессиональную бригаду на любой вкус и, главное, любой бюджет.
Олег шагнул ближе, пытаясь рассмотреть, что она чертит. От него исходил тяжёлый, сладковатый парфюм его матери — тот самый удушающий аромат, который Елена уже давно научилась считать знаком грядущих сложностей.
— Ну при чём тут какие-то сторонние люди… Ты же наш семейный архитектор-дизайнер. Настоящий эксперт. Вот мама и подумала… Короче говоря, она очень хочет, чтобы этим занялась именно ты. Создала для неё по-настоящему роскошный интерьер. Ты же идеально знаешь все её предпочтения, сможешь попасть в точку. Поможешь ей со всем этим выбором, проконтролируешь… фактически, своими руками воплотишь в жизнь всю эту красоту.
Карандаш в её пальцах остановился окончательно. Елена медленно распрямилась и отложила его на рабочую поверхность с такой осторожностью, будто это был уникальный инструмент после сложнейшей медицинской процедуры. Она обернулась к мужу. Её лицо, секунду назад выражавшее лишь творческое напряжение, мгновенно превратилось в абсолютно невозмутимую маску.
— Что конкретно означает «занялась»? — переспросила она шёпотом, голос её звучал почти бесцветно.
— Ну как что, Лена? — Олег не заметил смены настроения, продолжая говорить с прежним энтузиазмом. — Ты приедешь к ней домой, всё тщательно измеришь, подготовишь эскиз, выберешь отделочные материалы, новую мебель. Сделаешь всё это на максимально высоком уровне. Для моей же мамы! Это ведь наша общая семейная помощь, так сказать, сыновий долг, который мы с тобой вместе…
Она вскочила, резко сдвинув стул, который с грохотом упал на пол. Этот резкий звук заставил Олега вздрогнуть и, наконец, замолчать. Елена посмотрела на него в упор, и теперь в её взгляде не было ни намёка на профессиональное спокойствие. Там разгорался холодный, испепеляющий гнев.
— Да сейчас же, конечно, ага, уже бегу спотыкаюсь, чтобы бесплатно делать ремонт твоей матери! Я, по-твоему, её личная, бесплатная бригада отделочников? Пусть наймёт для этих целей профессионалов! Тем более что деньги у неё на это есть в достатке!
Выражение его лица мгновенно изменилось. Было очевидно, что он совсем не ожидал такого мощного отпора.
— Лена, что с тобой? Это же моя родная мать… О какой бригаде речь? Зачем отдавать деньги посторонним, когда у нас в семье есть специалист такого высочайшего уровня? Она просто хочет, чтобы всё было сделано качественно, с душой.
— С душой? — Елена саркастически усмехнулась, но в этой усмешке не было ни капли веселья. — Твоя мама желает не ремонт с душой. Она просто хочет посмотреть, как я, униженно склонив голову, буду носиться по строительным базам, таскать пачки с образцами обоев, уговаривая её принять каждое моё «гениальное» решение. Она мечтает превратить меня в личную прислугу, чтобы потом с удовольствием рассказывать всем своим приятельницам, как легко она поставила на место эту строптивую невестку. Вот это и есть её «шикарный ремонт», Олег! Вот в чём его истинный смысл!
Олег нахмурился, и на его лице проявилось обиженное, упрямое нежелание понять.
— Ты вечно всё чрезмерно усложняешь. Просто ты не любишь мою мать и ищешь малейший повод для конфликта. А мы говорим об элементарной помощи близким людям. Я её сын, мой долг — позаботиться о ней. А ты, как моя жена, должна меня поддержать.
Они застыли друг против друга посреди просторной кухни. Напряжение в воздухе стало почти осязаемым. Елена видела его сбитое с толку и разозлённое лицо и чётко осознавала: любой дальнейший протест приведёт к долгим неделям ледяного молчания, скрытых упрёков и нескончаемых обвинений. Она проходила эту ссору множество раз и знала, что в открытом столкновении она проиграет, утонув в его рассуждениях о «священных семейных узах». И тогда она приняла совершенно неожиданное решение. Гроза в её глазах утихла так же резко, как и началась. Она глубоко и ровно вдохнула, подошла к упавшему стулу и спокойно вернула его на место. Затем, посмотрев на Олега, она позволила едва заметной улыбке появиться на своих губах.
— Ладно, — сказала она спокойным, даже слегка деловым тоном. — Ты прав. Это наш семейный долг. Я окажу помощь твоей маме.
Олег был ошеломлён такой быстрой и полной сменой настроения. Он был готов к продолжению словесной перепалки, крикам, но никак не к этому внезапному, полному согласию.
— Серьёзно? — с недоверием уточнил он. — Вот так вот просто?
— Да, — её улыбка немного расширилась, но глаза сохраняли ледяной, невозмутимый покой. — Я разработаю для неё самый лучший проект. По-настоящему роскошный. Такой, о котором она даже и не мечтала. Передай ей, что я приступаю к работе прямо сейчас, без промедлений.
На следующий вечер Елена даже не стала ждать возвращения Олега с работы. Она сама накрыла стол в гостиной, приготовив его любимый лёгкий ужин. Ни единая деталь в её поведении не напоминала о вчерашней буре. Она была сдержанна, грациозна, все её жесты были отточены, а на лице сияла вежливая, даже почти тёплая улыбка. Олег, войдя в квартиру, с заметным облегчением выдохнул. Конфликт, казалось, был полностью исчерпан. Он с радостью принял эти новые правила, решив, что жена «остыла» и «поняла, как надо». Он даже ощутил лёгкую гордость: смог настоять на своём, проявил необходимую мужскую решимость, и вот — мир в семье восстановлен.
Они ужинали почти в полной тишине, но эта тишина не была напряжённой. Олег рассказывал о своих достижениях на работе, Елена внимательно слушала, кивала, задавала уточняющие вопросы. Она демонстрировала образ идеальной жены. Только её глаза, когда она смотрела на него, оставались абсолютно холодными, словно линза фотоаппарата, бесстрастно фиксирующая предмет съёмки.
— Я завершила работу, — объявила она, когда они убрали тарелки. Она указала на поверхность стола, где лежала внушительная папка из плотного картона тёмного цвета, украшенная тиснением её личного дизайнерского знака.
— Уже? — искренне поразился Олег. — Настолько быстро? Я полагал, что это займёт минимум неделю.
Он взял папку в руки. Она была ощутимо тяжёлой, солидной. От неё пахло дорогой, качественной бумагой и типографской краской. Он открыл её. На самом первом листе располагалась фотореалистичная 3D-визуализация гостиной его матери. Олег присвистнул. Это совершенно точно не была квартира Ларисы Петровны. Это было изображение, будто сошедшее со страниц дорогого журнала об элитных интерьерах. Идеально продуманный свет, изысканная меблировка в духе современной классики, стены с необычной декоративной штукатуркой, играющей перламутровыми переливами, паркет из тёмного дерева, уложенный стильной французской ёлкой.
— Вот это да… — пробормотал он, переворачивая лист. Следом шла кухня. Вместо старого, деформированного от времени гарнитура — безупречный ряд фасадов цвета слоновой кости, столешница, вырезанная из цельного куска тёмного камня, новейшая встроенная техника. Он продолжал листать: спальня, коридор, ванная комната. Каждое изображение походило на истинное произведение искусства. Елена не просто «освежила» квартиру. Она полностью переосмыслила и перекроила всё пространство, создав интерьер, полный достоинства, высокого стиля и очевидного дорогого лоска.
— Лена, это… это просто что-то невероятное, — он поднял на неё восторженный, сияющий взгляд. — Мама будет в полном восторге! Ты настоящий гений! Я знал, что ты справишься!
— Я всего лишь выполнила свою профессиональную задачу, — невозмутимо ответила она. — Пролистай, пожалуйста, до самого конца.
Олег с радостью пролистал ещё несколько листов с детальными чертежами, планами и развёртками стен, пока не добрался до финального раздела. Он назывался «Финансовый расчёт». Он быстро пробежал глазами по первым позициям: «Демонтажные работы», «Выравнивание поверхностей по маякам», «Монтаж новой электросети»… Цифры напротив каждой услуги складывались в пугающе огромные суммы. Он листал страницу за страницей: итальянская плитка, немецкие смесители, бельгийские люстры, паркетная доска из натурального дубового массива… Его улыбка на лице медленно исчезала. На последнем листе, в самом низу, жирным, крупным шрифтом была выведена итоговая сумма проекта.
Пятьсот тысяч гривень.
Олег застыл. Он несколько раз перечитал это число, будто надеялся, что там закралась опечатка или лишний ноль. Он медленно поднял голову. Восторженность в его глазах сменилась полнейшим недоумением, которое моментально начало перерастать в чистый гнев.
— Ты вообще в своём уме? Полмиллиона?
— Нет, — спокойно возразила Елена, глядя ему прямо в глаза. Она сделала небольшой глоток уже остывшего чая. — Это полностью рыночная стоимость всех материалов и всех работ для дизайн-проекта такого уровня. Я выбирала исключительно премиальные, надёжные позиции. Никаких бюджетных аналогов, никакого дешёвого ламината. Твоя мама желала шикарный ремонт. Вот он, перед тобой.
Она подвинула к нему ещё один пакет документов — тонкую папку с файлами. — Я даже свою персональную комиссию как дизайнер и цену за разработку проекта сюда не включила. Это примерно тридцать процентов от всего расчёта. Считай, что это мой дар твоей маме. А вот это, — она легонько постучала ногтем по верхней, толстой папке, — это официальный договор на предоставление всех услуг.
Олег ошеломлённо уставился на аккуратно отпечатанные листы.
— Что это за договор?
— Стандартный, — объяснила Елена с терпением университетского преподавателя. — Твоя мама его подписывает, вносит аванс в размере семидесяти процентов от итоговой суммы, и моя бригада немедленно начинает работу. Я, как и обещала, буду лично осуществлять авторский надзор на объекте. Для того, чтобы каждый светильник был установлен ровно на своём месте, а оттенок стен в точности соответствовал проекту. Как самый настоящий профессионал.
Она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
— Хотела шикарный ремонт? Получит его. За шикарные деньги. Или она искренне полагала, что унизить меня можно абсолютно бесплатно?
Олег не стал продолжать спор. Он схватил свой телефон со стола и, не произнеся ни слова, вышел на балкон, тщательно прикрыв за собой стеклянную дверь. Елена отчётливо слышала его приглушённый, возмущённый голос, обрывки фраз, в которых чаще всего слышалось слово «мама». Она не стала прислушиваться. Она спокойно налила себе новую порцию чая, села за стол и положила ладони на чёрную папку проекта. Это была её личная территория, её нерушимая крепость. Она просто ждала.
Спустя примерно сорок минут в замке повернулся ключ. Лариса Петровна вошла в квартиру, не как скромная гостья, а как инспектор, прибывший на место недавнего преступления. Её лицо было искажено гримасой праведного, зашкаливающего негодования, а дорогое, тяжёлое пальто она скинула в руки подскочившему сыну так, будто он был её лакеем. Она прошла прямо в гостиную, где сидела Елена, и остановилась напротив неё, прожигая невестку тяжёлым, недобрым взглядом.
— Ну, здравствуйте, наша бизнес-леди, — произнесла она с ядовито-приторной любезностью. — Сыночек мне тут подробно рассказал о твоих… аппетитах. Решила вот так, на мне, на старой женщине, сколотить себе целое состояние?
Елена невозмутимо указала на стул прямо напротив себя.
— Здравствуйте, Лариса Петровна. Присаживайтесь. Думаю, нам необходимо обсудить все аспекты проекта в сугубо деловой обстановке. Олег, пожалуйста, сделай маме чай.
Олег, торопливо повесив пальто, поспешил на кухню. Лариса Петровна, шумно фыркнув, с величайшей неохотой опустилась на предложенный стул. Вся её поза выражала крайнюю степень презрения и высокомерия.
— Какие ещё тут нужны детали? — прошипела она. — Деталь тут только одна: моя невестка оказалась невероятно жадной и совершенно беспринципной особой, которая вознамерилась обобрать мать своего собственного мужа.
Елена открыла папку на странице с визуализацией гостиной. Она говорила ровным, совершенно спокойным голосом, словно проводила важную презентацию для влиятельного клиента.
— Вы просили шикарный ремонт. Этот проект абсолютно и полностью соответствует данному определению. Здесь использованы отделочные материалы премиум-класса. Например, стены, — она постучала ногтем по изображению, — это изысканная венецианская штукатурка от известного бренда. Это очень эффектное и, что важно, долговечное покрытие. На полу уложена инженерная доска из канадского дуба.
— Мне совершенно безразлично, канадский он или хоть африканский! — взорвалась свекровь. — Почему это должно стоить полмиллиона гривень?! Ты что, собиралась делать его из чистого золота?!
— Нет, не из золота. Из тех самых материалов, которые подробно расписаны в этом расчёте, — Елена перелистнула на последнюю страницу и придвинула папку к Ларисе Петровне. — Вот, прошу, ознакомьтесь. У каждой позиции есть свой артикул и точное наименование. Вы легко можете проверить все эти цены у любого официального поставщика. Они абсолютно рыночные. Более того, у моей компании есть существенные скидки у некоторых партнёров, и эти бонусы здесь уже учтены.
В этот момент на кухню вернулся Олег с чашкой чая. Он поставил её перед матерью и замер за её спиной, словно преданный оруженосец.
— Мам, ну может, есть возможность сделать как-то более бюджетно? Лена, ну правда, это же просто огромные деньги…
— Возможно, — кивнула Елена, не отрывая взгляда от свекрови. — Мы можем полностью пересмотреть всю концепцию. Вместо инженерной доски использовать ламинат более низкого класса. Вместо венецианской штукатурки — поклеить обычные виниловые обои под покраску. Кухонный гарнитур заказать не с импортными фасадами, а из более доступного отечественного материала. В этом случае общую сумму расчёта можно сократить в три раза. Но тогда это уже не будет шикарный ремонт. Это станет бюджетным ремонтом. Я готова подготовить и такой вариант, если изначальное техническое задание изменилось.
Её предельно деловой, отстранённый тон раздражал Ларису Петровну гораздо сильнее, чем любые ответные крики. Свекровь чётко поняла, что её пытаются загнать в угол. Согласиться на дешёвый ремонт — значит публично признать, что она не в состоянии оплатить то, что ей только что предложили, расписавшись тем самым в собственной финансовой несостоятельности.
— Ты надо мной насмехаешься! — зашипела она, её лицо моментально покрылось красными пятнами. — Ты прекрасно, просто отлично знала, что речь шла исключительно о помощи! О том, чтобы ты сделала всё по-семейному!
— «По-семейному» — это предоставленная мною скидка на авторский надзор и разработку проекта, которая составляет более ста пятидесяти тысяч гривень, — парировала Елена, её голос стал твёрдым, словно стальной клинок. — А работа лицензированной бригады, приобретение материалов и все логистические расходы — это всё коммерческие процессы. Они не могут иметь «семейных категорий». Или вы предлагаете мне попросить строителей работать бесплатно, просто из-за глубочайшего уважения к вам?
Олег попытался вмешаться:
— Лена, перестань, мама имеет в виду не это…
— А что же она тогда имеет в виду, Олег? — Елена впервые за вечер обратилась к мужу. — Что я должна бросить свою высокооплачиваемую работу на несколько месяцев, чтобы стать для твоей матери бесплатным прорабом, снабженцем и дизайнером? Чтобы затем она могла указывать мне на каждый малейший просчёт, допущенный нанятыми за три копейки рабочими, и заявлять, что я вообще ничего не умею? Я прекрасно знаю этот сценарий. Мы его уже проходили, когда я «помогала» ей клеить обои в коридоре. Спасибо, больше не хочется.
Лариса Петровна поднялась со стула. Маска ядовитой любезности окончательно спала с её лица, обнажив чистую злобу и неприязнь.
— Я всегда знала, что ты нам не пара. Слишком много в тебе гордыни, а души нет. Ты думаешь только о деньгах.
Елена тоже встала. Они стояли прямо друг напротив друга через стол, который превратился в некую линию фронта.
— Вы абсолютно правы. Я думаю о деньгах. Потому что мой профессионализм имеет свою цену. А то унижение, которое вы для меня приготовили, — оно вообще бесценно. Но я выставила за него свой счёт. Рыночный. Если эта сумма вас не устраивает, вы всегда можете легко нанять другую компанию. Или поклеить все обои своими руками. Как и в тот раз.
Когда за Ларисой Петровной захлопнулась входная дверь, Олег даже не пошевелился. Он так и остался стоять за пустым стулом, на котором только что сидела его мать, неотрывно глядя на Елену. В его взгляде смешались сильная злость, глубокое замешательство и какая-то детская, горькая обида. Он, наконец, осознал: ситуация вышла из-под его контроля. Он привёл мать, как тяжёлый бронепоезд, чтобы подавить жену, а вместо этого стал свидетелем её позорного поражения. И теперь он остался наедине с явной победительницей.
— Ты счастлива? — его голос был глухим, в нём не было прежних надменных, властных интонаций. — Ты унизила мою мать. В нашем же собственном доме.
Елена неторопливо собирала все листы проекта обратно в папку. Её движения были размеренными и точными, словно она завершала сложнейшую коммерческую сделку.
— Я никого не унижала. Я всего лишь предложила коммерческие условия для выполнения коммерческого заказа. Твоя мама отказалась. Это стандартная деловая практика.
— Какая к чёрту здесь может быть деловая практика! — воскликнул он, с силой ударив ладонью по спинке стула. — Это моя родная мать! А ты — моя жена! У нас, вообще-то, семья, а не какая-то там фирма по предоставлению услуг! Неужели ты этого не понимаешь?
— Нет, Олег. Похоже, это ты до сих пор не понял, — она закрыла папку и посмотрела на него. Её взгляд был усталым, но крайне твёрдым. — Семья — это там, где люди относятся друг к другу с уважением. А не там, где один пытается использовать другого в своих целях, прикрываясь красивыми, пустыми фразами. Твоя мать никогда не видела во мне родственницу. Она всегда видела во мне лишь бесплатное дополнение к своему сыну. Удобную функцию, которую можно включить по собственному желанию. И ты с этим был всегда абсолютно согласен.
Он обошёл стол и встал прямо перед ней, нависая, пытаясь подавить её своим ростом и физическим присутствием.
— Это всё твоя демагогия, Лена! Я сейчас говорю о нас! О том, что ты только что сделала с нашими отношениями! Ты поставила какие-то свои дурацкие принципы выше нашей совместной жизни! Выставила счёт моей матери! Ты вообще осознаёшь, как это выглядит со стороны?
— Мне абсолютно всё равно, как это может выглядеть со стороны. Мне имеет значение только то, чем это является в действительности, — она не отступила ни на шаг, не опустила взгляда. — А является это единственным действенным способом положить конец многолетним попыткам вытереть об меня ноги.
Его лицо исказилось от бессильной ярости. Он понял, что не сможет пробить эту броню. И тогда он пошёл на свой последний, отчаянный, решительный шаг. Он решил поставить на кон всё, что у них было.
— Отлично. Я тебя услышал. Тогда слушай меня внимательно. У тебя есть выбор. И он прямо сейчас. Либо ты тут же рвёшь в клочья все эти свои бумажки, звонишь моей матери, искренне извиняешься и завтра же едешь к ней делать ремонт, как нормальная жена и невестка. Бесплатно. По-человечески. Либо…
Он сделал паузу, давая ей возможность полностью осознать всю тяжесть этого ультиматума.
— Либо можешь считать, что никакой семьи у нас с тобой больше нет. Я не буду жить с женщиной, которая объявила войну моему родному человеку. Выбирай.
На несколько долгих секунд в комнате воцарилась абсолютная, звенящая тишина. Елена смотрела на мужа так, словно видела его впервые в жизни. В её взгляде не было ни малейшего страха, ни даже гнева. Только холодное, кристально чистое понимание. Она медленно кивнула.
— Ты прав. Такой однозначный выбор кардинально меняет всю ситуацию.
Олег напрягся, полностью ожидая её скорой капитуляции. Он был уверен, что она сломается. Просто обязана сломаться. Но она совершила действие, которое он никак не мог предвидеть. Она взяла со стола ручку. Открыла папку на последнем разделе — на финансовом расчёте. Затем открыла договор. Её рука была совершенно твёрдой. Она нашла строку в тексте договора: «Разработка дизайн-проекта и авторский надзор предоставляются на безвозмездной основе в качестве семейного бонуса». Уверенным, чётким движением она перечеркнула эту фразу дважды. Затем она вернулась к финансовому расчёту. Взяла калькулятор на своём телефоне, быстро рассчитав тридцать процентов от итоговой стоимости. Получилось сто пятьдесят тысяч гривень. Она вписала в расчёт новую позицию: «Стоимость услуг дизайнера». И напротив неё поставила эту сумму. Ниже она вывела новую общую сумму, без скидок: шестьсот пятьдесят тысяч гривень. Она обвела эту новую, окончательную цифру в яркий кружок, чтобы она сразу бросалась в глаза.
Затем она подняла на ошеломлённого Олега свой спокойный, деловой взгляд.
— Раз уж ты сам заявил, что семьи у нас больше нет, то, соответственно, и все семейные бонусы автоматически аннулируются. Это полная, окончательная стоимость проекта. С обязательным учётом оплаты моей работы. Мне кажется, это более чем справедливо.
Она аккуратно положила ручку рядом с папкой и придвинула все документы прямо к нему.
— Срок действия данного коммерческого предложения — три полных рабочих дня. Я буду ждать ответа и, конечно же, предоплату…
