Вот так живешь-живешь, а потом бац! и мир переворачивается с ног на голову. 🤯 Знакомо? Когда что-то важное в жизни меняется, и ты вообще не знаешь, как на это реагировать. Наша героиня, Вера, пережила именно такой момент. Хотите узнать, что из этого вышло?
— Папа, что это за дама сидит у нас на кухне? — Вера швырнула свой рюкзак на пол, подбоченившись.
Николай Андреевич аж кофе поперхнулся. Женщина, что сидела за столом, медленно подняла взгляд от бумаг, в которых разбиралась.
— Вера, это Мария Владимировна. Мы… мы собираемся пожениться.
— А, ну ясно, — девочка кивнула с ледяным спокойствием. — А меня-то спросить не хотели? Или я тут уже не часть семьи?
— Верочка, милая, — Мария встала и протянула руку. — Я так рада наконец-то познакомиться с тобой. Папа так много про тебя рассказывал…
— Не смейте называть меня Верочкой! — вспыхнула девочка. — И вообще, что вы делаете в нашем доме? У вас что, своего жилья нет?
Николай покраснел, а вот Мария, наоборот, побледнела и снова села за стол.
— У меня есть своя квартира, — тихо сказала она. — Но твой отец предложил мне переехать к вам после свадьбы.
— Какой свадьбы?! — Вера повернулась к отцу. — Пап, ты совсем рехнулся? Мама умерла всего три года назад! Как ты можешь?!
Николай опустил голову. Он знал, что этот разговор будет тяжелым, но даже не догадывался, насколько.
— Вера, мама уже не вернется. А нам нужно двигаться дальше.
— Нам? — Девочка горько усмехнулась. — Это тебе нужно! Мне вполне хватало нас двоих!
Она резко развернулась и убежала к себе, громко хлопнув дверью. Николай беспомощно посмотрел на Марию.
— Прости её. Она ещё совсем ребенок…
— Ребенок? — Мария аккуратно сложила бумаги в папку. — Николай, ей шестнадцать. В таком возрасте девушки уже сами рожают. Может, стоило подготовить её заранее?
— Я пытался… Но как только я заводил разговор о будущем, она тут же переводила тему.
Мария застегнула сумочку и встала.
— Знаешь что? Давай отложим свадьбу. Мне надо всё обдумать.
— Маша, постой! — Николай вскочил. — Не принимай поспешных решений. Вера привыкнет.
— А если не привыкнет? — Мария посмотрела на него серьезно. — Я не собираюсь всю жизнь конфликтовать с подростком. У меня своя жизнь, работа, планы.
Дверь за ней закрылась, оставив Николая наедине с тишиной и чувством полнейшего провала.
Следующие две недели прошли в напряженном молчании. Вера демонстративно не замечала отца, а когда Мария приходила, запиралась в своей комнате. Николай мучился, не зная, что делать.
— Может, отправить её на лето к твоей маме? — предложила Мария, когда они встретились в кафе недалеко от его работы.
— К маме? Она живет в Ужгороде. И они не особо ладят… Мама считает, что я Веру слишком балую.
— А к моей маме? — внезапно предложила Мария. — Она живет в небольшом селе возле города. Свежий воздух, огород… Возможно, смена обстановки пойдет ей на пользу?
Николай сомневался.
— А твоя мама согласится? Ведь Вера…
— Мама согласится. Она умеет находить общий язык с детьми. Тридцать лет в школе проработала.
Вечером Николай зашел к дочери.
— Вера, мы решили отправить тебя на каникулы в деревню. К маме Марии Владимировны.
Девочка оторвалась от телефона.
— К какой ещё маме? Папа, ты окончательно свихнулся?
— Катерина Петровна — очень хорошая женщина. Бывшая учительница. Там тихо, спокойно…
— Я никуда не поеду! — Вера вскочила с кровати. — Тем более к матери твоей пассии!
— Поедешь, — жестко сказал Николай. — Или в деревню, или в летний лагерь с жесткой дисциплиной. Выбирай.
Вера посмотрела на отца так, будто видела его впервые. Этот твердый тон, эта решительность — всё было в новинку и пугало.
— Значит, ты меня выгоняешь, — тихо сказала она.
— Я даю тебе возможность подумать о своем поведении.
Девочка села на кровать и обхватила колени руками.
— Ладно. Я поеду. Но знай, папа, после этого у нас с тобой уже ничего не будет.
Село Вишнёвое встретило Веру запахом свежего сена и коровьего навоза. Девочка скривилась, выходя из автобуса.
— Вот это да! — пробормотала она, рассматривая покосившиеся заборы и заросшие бурьяном участки.
Дом Катерины Петровны оказался одним из немногих ухоженных. За калиткой виднелись ровные грядки, а на крыльце сидела высокая женщина с седыми волосами, собранными в тугой пучок.
— Вера? — Катерина Петровна встала и подошла к калитке. — Проходи, милая. Как доехала?
— Нормально, — буркнула девочка, волоча сумку по земле.
— Сумку подними. Земля грязная.
Тон был спокойным, но в нем чувствовалась привычка к тому, что её приказы исполняют. Вера невольно подняла сумку.
Дом внутри оказался простым, но очень чистым. Старая мебель, вышитые салфетки, семейные фотографии на стенах.
— Твоя комната здесь, — Катерина Петровна открыла дверь. — Располагайся. Обедаем в час.
— А если я не хочу обедать?
— Тогда не будешь. Но до ужина кухня закрыта.
Вера фыркнула и прошла в комнату. Маленькая, с одним окном на огород, железной кроватью и старым комодом. Девочка бросила сумку на пол и легла, не раздеваясь.
Проснулась она от голода. За окном уже вечерело, а в животе урчало так, что становилось не по себе. Вера вышла на кухню, но Катерины Петровны не было.
В холодильнике нашлись только творог и молоко. Вера достала телефон, чтобы заказать пиццу, но сигнала не было.
— Ищешь что-то? — В дверях появилась хозяйка дома с корзиной огурцов.
— Интернета у вас нет, — обвиняюще сказала Вера.
— Есть. Но только вечером, с семи до девяти. И то если ветер не оборвал провода.
— А поесть?
— Ужин в семь. Если поможешь порезать салат.
— Я не умею, — соврала Вера.
— Научишься. Или будешь голодать.
Катерина Петровна поставила корзину на стол и принялась мыть огурцы. Вера постояла, постояла и взяла нож.
— Не так, — остановила её хозяйка. — Вот так, наискосок. И тоньше.
Полчаса Вера училась резать салат, злясь на себя, на эту бабушку, на отца с его дурацкой невестой. Но когда они сели ужинать, девочка поняла, что давно не ела ничего вкуснее этого простого салата с творогом и укропом.
— Завтра будет дождь, — сказала Катерина Петровна, глядя в окно. — Хорошо. Капусту польем.
— Откуда вы знаете про дождь?
— Коленки ноют. Верный признак.
Вера хмыкнула. Но утром и правда шел дождь.
Дни потянулись медленно и однообразно. Подъем в шесть, завтрак, работа в огороде, обед, дневной отдых, снова огород, ужин. Первые три дня Вера саботировала всё, что могла. Отказывалась помогать, огрызалась, демонстративно скучала.
Катерина Петровна не ругалась и не уговаривала. Просто делала своё дело. Но кормила строго по часам и только тех, кто помогал с приготовлением еды.
К концу первой недели Вера поняла, что у неё есть выбор: помогать или голодать. Она выбрала первое.
— Зачем вам такой большой огород? — спросила она, таская лейки с водой. — Вы же одна живете.
— Не одна. Летом внуки приезжают. Да и на зиму заготовки нужны.
— Внуки? — удивилась Вера. — А где они?
— У дочки в городе. Маша много работает, времени на детей не хватает.
Вера подавилась. Маша? Та самая Маша?
— У вашей дочери есть дети?
— Двое. Мальчишки-погодки. Хорошие ребята, только избалованные. Мать им во всем потакает, чувство вины заедает.
— Какое чувство вины?
Катерина Петровна остановилась и посмотрела на Веру.
— Развелась с их отцом три года назад. Теперь думает, что детям не хватает отцовской любви, вот и компенсирует.
Вера опустила лейку на землю. Значит, у Марии есть дети. Значит, она тоже мать. Почему же отец об этом не рассказывал?
— А почему они не приехали в этом году?
— Приедут в августе. Маша хотела, чтобы вы сначала привыкли друг к другу.
— Привыкли? — Вера усмехнулась. — Да мы с ней и двух слов не сказали.
— Вот и будет возможность поговорить.
Вечером Вера позвонила отцу.
— Папа, почему ты мне не сказал, что у Марии Владимировны есть дети?
Николай помолчал.
— Не знал, как сказать. Ты и так плохо восприняла новость о свадьбе…
— Сколько им лет?
— Восемь и девять. Хорошие мальчишки.
— И где они будут жить? В нашей квартире?
— Вероятно, да. Верочка, мы могли бы стать настоящей семьей…
— Большой и дружной? — горько усмехнулась Вера. — Пап, ты живешь в розовых очках.
Она положила трубку и вышла в сад. Катерина Петровна поливала помидоры.
— Злишься? — спросила старушка, не оборачиваясь.
— А вы как думаете? — Вера села на скамейку рядом с теплицей. — Мне сначала подсовывают мачеху, а теперь ещё и двух сводных братьев.
— Подсовывают? — Катерина Петровна выключила шланг. — А может, просто хотят, чтобы ты не была одна?
— Я не одна! У меня есть папа!
— Пока есть. А что будет, когда ты вырастешь? Уедешь учиться, потом замуж выйдешь. А он останется один.
Вера задумалась. Она никогда не думала о том, что когда-нибудь покинет отца.
— Знаешь, — продолжила Катерина Петровна, — моя дочь тоже не сразу приняла идею новой семьи. Боялась, что твой отец не полюбит её мальчишек. Что они будут помехой.
— И что изменило её мнение?
— Время. И понимание того, что любовь не делится на части. Она приумножается.
Старушка подошла к скамейке и села рядом.
— Расскажи мне о своей маме.
И Вера рассказала. Впервые за три года она говорила о матери не с болью, а с теплотой. О том, как они вместе пекли торты, как мама учила её вязать, как они читали на ночь одну книгу на двоих.
— Она была замечательной женщиной, — сказала Катерина Петровна. — И она бы не хотела, чтобы вы с папой были несчастливы.
— Откуда вы знаете?
— Потому что любящие матери хотят счастья своим детям. Даже когда их самих уже нет рядом.
Месяц в деревне пролетел незаметно. Вера научилась отличать сорняки от полезных растений, освоила все премудрости консервирования и даже полюбила ранние подъемы под пение птиц.
Катерина Петровна оказалась не только мудрой, но и интересной собеседницей. Она рассказывала о своих учениках, о том, как менялось село, делилась житейской философией.
— Знаешь, что самое трудное в воспитании детей? — спросила она как-то вечером, когда они чистили ягоды.
— Что?
— Отпустить их. Позволить им делать свои ошибки и находить свой собственный путь.
Вера посмотрела на нее.
— Вы про меня или про отца?
— Про вас обоих.
В конце июля приехали Мария с сыновьями. Мальчишки оказались шумными и непоседливыми, но очень добрыми. Они сразу приняли Веру как старшую сестру, таская за ней хвостом и засыпая вопросами.
— Вера, а ты правда в Киев поступать буде? — спрашивал старший, Сергей.
— А мы тебя навещать приедем? — добавлял младший, Андрей.
Мария держалась напряженно, ожидая очередной вспышки.
— Вера, можно с тобой поговорить? — попросила она в первый же вечер.
Они вышли в сад, где еще догорали последние лучи заката.
— Я хочу извиниться, — начала Мария. — За то, как всё произошло. Я должна была настоять, чтобы Николай сначала подготовил тебя.
Вера молчала, перебирая в руках веточку смородины.
— И я хочу, чтобы ты знала: я не собираюсь заменять тебе маму. У тебя была мама, которая любила тебя. Это никто не отнимет.
— А чего вы тогда хотите? — тихо спросила Вера.
— Хочу, чтобы мы могли жить в одном доме, не мешая друг другу. Чтобы ты знала: если тебе что-то понадобится, ты можешь обратиться ко мне.
— Даже если я буду против вашей свадьбы?
Мария улыбнулась:
— Даже если. Но я надеюсь, что со временем ты поймешь: я люблю твоего отца. И не для того, чтобы причинить вам боль.
Вера посмотрела на эту женщину — уставшую после работы, беспокоящуюся о своих детях, пытающуюся найти общий язык с чужой дочерью.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Попробуем.
Возвращение в город оказалось странным. Квартира казалась маленькой после просторов села, а городской шум — оглушительным после тишины.
Николай встретил дочь с опаской.
— Как прошло лето?
— Хорошо, — Вера обняла отца. — Пап, мне нужно кое-что тебе сказать.
Они сели на кухне, где когда-то произошел их первый большой конфликт.
— Я не против вашей свадьбы, — сказала Вера. — Но у меня есть условия.
Николай приготовился к худшему.
— Во-первых, никто не будет заставлять меня называть Марию Владимировну мамой. Во-вторых, у меня должно быть право иногда не участвовать в семейных мероприятиях, если мне тяжело. И в-третьих…
— В-третьих? — осторожно спросил отец.
— В-третьих, если вы поссоритесь и разведетесь, я не буду выбирать, с кем остаться. Потому что я уже выбрала — я останусь с тобой.
Николай обнял дочь и почувствовал, как с плеч падает тяжелый груз.
— Спасибо, доченька.
— Но знай, папа, — Вера высвободилась из объятий и посмотрела ему в глаза, — если ты ещё раз попытаешься решить мою судьбу без меня, я действительно уеду. И не вернусь.
Свадьба прошла тихо, в узком кругу. Вера была свидетельницей со стороны жениха, а Катерина Петровна — со стороны невесты.
— Красивая пара, — сказала старушка, глядя на молодоженов.
— Да, — согласилась Вера. — Знаете, а я раньше думала, что если папа женится, то он будет любить меня меньше.
— И что теперь думаешь?
— Теперь понимаю: любовь не отнимается, а приумножается. Вы были правы.
Катерина Петровна улыбнулась:
— Значит, лето прошло не зря.
— Нет, не зря, — Вера посмотрела на танцующих родителей. — Хотя поначалу я думала, что вы меня просто в деревенскую дурочку превратить хотите.
— А я и превратила, — засмеялась старушка. — В дурочку, которая понимает, что такое настоящая семья.
Вера подумала о своей новой, сложной, но все же семье. О том, что теперь у неё есть не только отец, но и мачеха, которая действительно оказалась не злой. О двух шумных мальчишках, которые уже считают её старшей сестрой. О мудрой бабушке, которая научила её не только полоть грядки, но и понимать людей.
А как вы думаете, что на самом деле делает семью семьей? 🤔
