— Тарас, ты уверен, что это нужно? — робко спросила Оксана, когда он заговорил о своём странном эксперименте. В груди её с утра тревожно ёкнуло, словно предчувствие чего-то неладного давило на сердце.
— Да брось ты паниковать, Оксаночка, — усмехнулся Тарас, хлопнув её по плечу. — Абсолютно всё будет в порядке. Поверь мне.
— Но…
— Мы лишь проверим, насколько мой Барни тебе верен, — мягко пояснил он. — Ты увидишь: он самый послушный и надёжный пёс в мире.
Безрассудная любовь к драйву
Тарас всегда был человеком действия и импровизации. Он мог предложить прокатиться «зайцем» в троллейбусе, когда у них с ней были деньги на билет, — просто ради остроты впечатлений.
Он мог разбудить её в шесть утра и поволочь на угол улицы, где стоял кофе-автомат, чтобы вместе встречать рассвет за чашечкой эспрессо, а потом декламировать стихи, напряжённо всматриваясь в её глаза. С осанкой юного барда он ронял строчку Есенина или Блока и, казалось, горел от этого.
И, конечно, он мог запросто вырвать её из шумных улиц города и пуститься в пляс под проливным летним ливнем: босиком, по лужам, ухватившись друг за друга. Прохожие шарахались, прятались в дверных проёмах, а двое мокрых до нитки сумасшедших раскручивались в вихре капель. Именно за такие моменты, наполненные искренним драйвом и безудержной свободой, Оксана полюбила Тараса. С ним не было скучно, а сердце никогда не успокаивалось.
Барни, которого не успели представить
Когда она вернулась после долгого лета у бабушки в селе, Тарас буквально выскочил из ворот её дома:
— Оксана, у меня для тебя сюрприз! — воскликнул он, сияя как ребёнок.
— Что на этот раз? — усомнилась она.
— Я завёл себе собаку!
— Собаку?! — выпалила она. — В смысле «завёл»?
— Сейчас увидишь.
Он подбежал к багажнику машины и, распахнув дверцу, выпустил на асфальт…
…ротвейлера. Мощный корпус, гладкая чёрная шерсть с рыжими подпалинами, серьёзный взгляд. Пёс подсел к ногам хозяина и, едва коснувшись земли, немедленно сел.
— Знакомься, Барни, — представил Тарас. — Супер-герой моей души.
— Ты серьёзно? У тебя же нет опыта дрессировки серьёзных пород! — выдохнула она. — Это не такса и не той-терьер, это… неподъёмно!
— Хватит сомневаться, — рассмеялся он. — Просто любить достаточно. Смотри. Барни, сиди!
Пёс, не двигаясь, застыл у их ног.
— Лежать! — второй приказ усмирил животное мгновенно: Барни скользнул на бок.
— Видишь? Он меня слушает без единого слова.
С каждым днём она всё меньше опасалась гигантской статной собаки. Барни, напротив, удивительно бережно обходился с ней, позволял гладить себя за ухом и ласково мотал хвостом. Оксана понимала: за тяжёлой породой стоит мягкое сердце.
Предчувствие, лес и эксперимент
В одну субботу Тарас предложил отправиться в пригородный лес — двадцать километров от Киева, минимум цивилизации, максимальная тишина.
— Зачем туда, в Голосеевский парк не хочешь? — удивилась она.
— Не то это, — помахал он рукой. — В лесу воздух другой. А тебе понравилось, как ты вчера с Барни гуляла. Хочешь повторить?
Она запаниковала, но согласилась. Сердце билось во все обороты, гложали смутные сомнения: что-то должно было пойти не так… Но сама она уже не могла отказаться.
Добравшись до опушки, он отвёл её к старому дубу, где, прислонив пса мордой к коре, сказал:
— Вот здесь ты и останешься. Барни, сиди и жди. Мы сейчас уедем на пару часов, и ты будешь здесь же.
Пёс молча сидел у ствола, серьёзный и внимательный, словно перед алтарём присяги. Оксана дрожащей рукой погладила его за холку.
— Ты ведь никуда не уйдёшь, да? — стала шёпотом спрашивать она у Барни.
— Да ладно тебе, — улыбнулся Тарас. — Будет ждать.
Судьбоносная встреча на дороге
По пути на городская трасса. Анна смотрела в окно машины, слова Тараса про «доброе сердце собаки» глухо отдавались в ушах, а предчувствие усилилось.
— Вернёмся? — наконец выдавила она.
— Ещё чуть-чуть, — махнул он рукой. — Чтобы эксперимент чистым был.
Их «чуть-чуть» совпало с опережением чёрного внедорожника, мчащегося навстречу без тормозов.
— Смотри! — крикнула она, но уже было поздно: лобовой удар, визг шини, глухой лязг металла. Их машина завертелась, ударилась боком, перевернулась…
Её последний кадр перед потемнением — виноватая улыбка Тараса, мол, «я не мог предугадать».
Пробуждение
Больница, свет лампы, химический запах. Врач спрашивал, как она себя чувствует.
— Что со мной? Я помню… авария, внедорожник… А Тарас?
— Вам нужно отдохнуть, — мягко ответил доктор. — У вас лёгкое сотрясение, царапины. Мы свяжемся с вашим экстренным контактом. Отправляйтесь домой и отдыхайте.
Успокоительное действовало, и глаза её закрылись.
Ужасная новость
Наутро вместо весточки из больницы раздался звонок от матери Тараса.
— Оксана, он погиб… На месте. Я шокирована.
— Нет, не может быть! — сердце выскочило из груди. — Мы же вместе были…
Ни слова про Барни, ни слова о том, что она выжила. Только холодная весть о гибели человека, в которого она верила всем сердцем.
Одинокий страж под дубом
Первым делом она вспомнила о Барни. Кто оставил пса в лесу? Отчаявшись, поехала к дубу.
На обочине стояло несколько деревьев, а под одним безмолвно сидел ротвейлер.
— Барни! — закричала она. — Ты здесь?..
Пёс поднял голову, в его глазах застилалась грусть, отчаяние и непонимание. Он всё ещё ждёт хозяина, которого больше нет.
— Пойдёшь со мной домой? — попыталась её уговаривать.
Барни пригладил усы, но не сдвинулся.
Разозлившись на себя за бессилие, она снова вернулась в город, села в автобус и отправилась в профессиональный кинологический центр.
Совет профессионала
— Ни в коем случае не вытаскивайте насильно, — сказал инструктор. — Собака обидится. Расскажите ей правду.
— Правду? — растерялась она. — Что её хозяина больше нет?..
— Именно. Если она не поймёт, будет мучаться. Помогите ей принять это.
Запах памяти
Осторожно одолжив у тёти Тараса рубашку погибшего, она наутро снова ступила в тёплый мох под дубом.
— Посмотри… Это запах Тараса, — её голос дрожал. — Его больше нет. Он умер в ту же минуту, когда мы тебя здесь оставили…
Барни заглянул в складку ткани, прижался к земле и замер. Как будто услышал в руке его последние слова.
Прощальный крик
Поддавшись внезапному порыву, пёс раскрыл пасть и запел печальный вой. Лес откликнулся эхо.
— Мы с ним в одном крыле — до последнего, — шептала она.
Чуть позже, аккуратно прикрыв глаза, перевязала Барни на поводок.
Новый дом
Первым трудно оказалось место в общежитии на улице Леси Украинки, но сочувствующий комендант временно разрешил ей привести пса в комнату.
Спустя месяц Оксана сняла квартиру в Голосеевском районе, где хозяева были не против животных.
Вместе они пережили боль утраты, учились прощать и принимать, и со временем обрели новый ритм жизни. Барни охранял её дом, его громкий лай всегда возвращал к реальности. Оксана вставала на работу, и прохладным утром слышала в ключнице тихое «мяу» Барни — не кота, а его преданное молчание.
— Мир полон потерь и приобретений, — часто говорит она друзьям, поглаживая пса. — Но если верность и доброта бессмертны, значит, мы можем найти силы жить дальше.
А вы когда-нибудь доверяли другу вопреки всему и понимали, что преданность — это высшая мера любви?
