— А помнишь, как мы в отеле «Днепр» отмечали? — Ксения в очередной раз листала фотографии на телефоне, демонстрируя их Екатерине. — Вот здесь видишь букет? Триста роз! А твой… ну, твой тоже ничего, конечно.
Екатерина машинально кивнула, продолжая мыть посуду. Четвёртый час подряд золовка рассказывала о своей свадьбе трёхлетней давности, сравнивая её с недавним торжеством Екатерины и Дениса.
— Платье у меня было от Веры Вонг, — продолжала Ксения, не замечая напряжения в плечах собеседницы. — А у тебя что за дизайнер?
— Обычное, из салона, — коротко ответила Екатерина. — Мне понравилось.
— Ну да, главное ведь не внешность, а чувства, — протянула Ксения с плохо скрытой иронией. — Хотя когда есть возможность сделать красиво…
Екатерина резко поставила тарелку в сушилку. Хватит! Сколько можно терпеть эти уколы? Каждый визит Максимовой жены превращался в пытку сравнениями и намёками.
— Ты знаешь что, Ксюша, — Екатерина обернулась, вытирая руки полотенцем. — Скажи прямо — что тебе от меня нужно?
Ксения моргнула, словно не ожидая такой прямоты.
— Я не понимаю, о чём ты…
— Понимаешь. И очень хорошо понимаешь. Три года ты меня этими сравнениями достаёшь. В чём дело?
Лицо Ксении исказилось, и вся её показная сладость мгновенно испарилась.
— А ты сама не догадываешься? — прошипела она. — Думаешь, мне нравится, что Денису всё достаётся легко? Новая квартира, повышение, премии…
— Легко? — Екатерина рассмеялась, но смех вышел горьким. — Ты что несёшь? Денис шесть лет на стройке горбатился, чтобы в проектный отдел попасть!
— Ой, не притворяйся! — Ксения вскочила с табурета. — Все знают, как Владимир Иванович ему дорожку расчищал. А мой Максим что получил? Ничего!
Екатерина почувствовала, как внутри всё обрывается. Значит, вот оно что! Не простая зависть, а семейные счёты.
— Какую дорожку? — медленно переспросила она. — О чём ты говоришь?
— А будто не знаешь! Денис всегда был любимчиком. И в институт поступать помогали, и работу искали…
— Институт? — Екатерина покачала головой. — Ксюша, ты вообще в курсе, что Денис в техникуме учился? На вечернем? Сам за себя платил?
— Врёт он всё! — взвизгнула Ксения. — Максим мне правду рассказал!
— И что именно рассказал твой Максим?
Женщины обернулись. В дверях стоял Денис — бледный, со сжатыми кулаками. Екатерина поняла: он слышал разговор.
— Денис, — она шагнула к мужу, но тот её не замечал.
— Ну? — повторил он, глядя на Ксению. — Что там братец наплёл?
Ксения попятилась к окну, глаза забегали.
— Да ничего особенного, просто…
— Просто что? — Денис шагнул в кухню, заполнив собой всё пространство. — Говори, раз начала!
— Денис, не надо, — тихо попросила Екатерина. — Отпусти её.
Но муж словно не слышал. Он навис над съёжившейся Ксенией:
— Значит, папа мне протежировал? Может, и диплом за меня получал? А разгрузка вагонов по ночам — это тоже папина помощь была?
— Я не то имела в виду, — пролепетала Ксения. — Максим говорил…
— Ах, Максим говорил! — Денис криво усмехнулся. — Ну конечно! Старший брат у нас правду режет. Только почему-то всегда исподтишка, всегда через жён.
— Денис! — одёрнула его Екатерина. — Не заводись. Видишь же — ерунда всё это.
Денис медленно выдохнул, отступил на шаг.
— Уходи, — бросил он Ксении. — И передай брату — пусть сам приходит, если есть претензии. Нечего жену вперёд себя высылать.
Ксения схватила сумочку и выскочила из кухни. Хлопнула входная дверь.
Денис тяжело опустился на табурет, зарылся лицом в ладони.
— И давно это длится? — глухо спросил он. — Давно Максим меня поливает?
Екатерина присела рядом, положила руку на плечо мужа.
— С нашей свадьбы началось. Сначала Ксения просто намекала, что нам легче живётся. А потом совсем…
— Что — совсем?
— Ну… стала открыто сравнивать. Мол, у них свадьба была богаче, красивее. А мы экономили.
Денис поднял голову, в глазах плескалась обида.
— А то, что мы сами копили на свадьбу, своими руками всё заработали — это им невдомёк? Максим-то на что жаловался? У него зарплата не хуже моей.
— Дело не в деньгах, — тихо сказала Екатерина. — Тут что-то глубже. Семейное.
Денис кивнул, уставился в одну точку. Екатерина чувствовала, как в нём клокочет боль и гнев.
— Всю жизнь рядом, а он молчал, — процедил муж. — Копил обиды, а теперь через Ксению сводит счёты.
Восьмого марта в родительском доме собрались отмечать мамин праздник. Людмила Петровна накрыла стол, расставила цветы в вазы, всё, как всегда, с душой.
Екатерина помогала на кухне, когда услышала голоса из прихожей. Приехали Максим с Ксенией.
— Мамочка, с праздником! — Максим расцеловал мать, протянул букет. — Ну что, все в сборе?
— Почти все, — осторожно ответила Людмила Петровна. — Денис с Катей уже здесь.
Максим кивнул, но что-то в его лице дрогнуло. Екатерина поняла: он помнит тот разговор, знает, что всё раскрылось.
За столом поначалу царила натянутая вежливость. Говорили о погоде, о работе, о планах на дачный сезон. Но напряжение нарастало с каждой минутой.
— А помнишь, Денис, — вдруг сказал Максим, — как мы в детстве за грибами ездили? Ты всегда больше всех находил.
— Помню, — коротко ответил Денис.
— Везучий ты у нас, — продолжал Максим с кривой улыбкой. — И тогда, и сейчас. Всё в руки само плывёт.
Владимир Иванович нахмурился, Людмила Петровна встревоженно заёрзала на стуле.
— Это ты к чему? — спросил Денис.
— Да так, к слову. Работа хорошая, квартира новая… Не каждому такое везение.
— Везение? — Денис медленно отложил вилку. — Ты это везением называешь?
— А как ещё? — Максим развёл руками. — Одному всё достаётся, другому ничего.
— Хватит! — стукнул кулаком по столу Владимир Иванович. — Что ты мелешь?
— Правду мелю! — взвился Максим. — Всю жизнь его выделяли! И учиться помогали, и работу подыскивали…
— Брехня! — вскочил Денис. — Я сам всего добился! Сам учился, сам работал!
— Ну да, конечно! — Максим тоже поднялся. — А кто тебе первую работу на стройке устроил? Кто рекомендации давал?
— Никто! Сам пришёл, сам устроился!
— Ври больше! Папка везде за тебя просил, везде дорожку расчищал!
— Замолчи! — рявкнул Владимир Иванович. — Как ты смеешь!
Но Максима уже понесло:
— А что смею? Правду говорю! Всю жизнь мне приходилось в тени жить! «Посмотри на Дениса, поучись у Дениса!» А на меня кто смотрел?
— На тебя смотреть было не на что! — взорвался Денис. — Ты с шестнадцати лет по подъездам шлялся, пил, курил! А я работал!
— Мальчики, не надо! — всплеснула руками Людмила Петровна. — В праздник такой!
Но братья уже не слышали. Они стояли друг против друга, красные от гнева.
— Работал! — сарказм капал с губ Максима. — А кто тебе эту работу нашёл?
— Сам нашёл! — Денис шагнул к брату. — Три дня по стройкам ходил, пока не взяли!
— Хватит! — Владимир Иванович встал между сыновьями. — Максим, ты всю жизнь завидуешь брату. А чему завидовать? Тому, что он с утра до ночи пахал?
Максим побледнел:
— Пап, ты что…
— А то! Думал, я не вижу? Денис с четырнадцати лет крутился, деньги зарабатывал. А ты где был? По дворам с друзьями болтался!
— Но я же старший! — крикнул Максим. — Я первый сын!
— И что с того? — отрезал отец. — Старшинство даёт права, но и обязанности. А ты только права помнил.
Максим дёрнулся, словно от пощёчины. Обвёл взглядом притихших родных, остановился на жене. Ксения сидела, опустив голову.
— Понятно, — процедил он. — Всё понятно.
Развернулся, пошёл к вешалке.
— Пойдём, Ксюш. Нам тут делать нечего.
— Максим! — вскрикнула Людмила Петровна. — Сынок!
Но тот уже надевал куртку. Ксения молча поднялась, пошла следом.
— Ну и катитесь! — бросил им вслед Владимир Иванович. — Только помни, Максим — дверь всегда открыта. Но сначала подумай хорошенько, кто прав, а кто виноват.
Дверь хлопнула. В доме повисла гнетущая тишина.
— Вот и праздник, — вздохнула Людмила Петровна, вытирая слёзы фартуком.
Екатерина подошла к мужу, обняла за плечи. Денис стоял неподвижно, смотрел в окно, где мелькнули фары уезжающей машины.
— Больно? — тихо спросила она.
— Очень, — признался он. — Не думал, что настолько.
— Может, всё ещё наладится?
Денис покачал головой:
— Не знаю. Обида-то застарелая. Годами копилась.
Владимир Иванович подошёл к сыну, положил руку на плечо:
— Не вини себя. Ты не виноват в том, что у тебя руки растут откуда надо. А у него… у него всегда было всё валиться из рук.
— Он же брат, — глухо сказал Денис.
— Брат. Но каждый выбирает свой путь. Ты выбрал труд, он — зависть. Вот и результат.
Екатерина крепче обняла мужа. Она понимала: сегодня что-то окончательно сломалось в их семье. И починить это будет очень трудно.
А может, и невозможно.
Через неделю Ксения позвонила. Голос дрожал:
— Катя, можно к тебе? Поговорить надо.
Они сидели на кухне, пили кофе. Ксения выглядела усталой, осунувшейся.
— Прости меня, — сказала она наконец. — За всё. За сравнения эти дурацкие, за слова…
— Ксюш…
— Нет, дай сказать. Я понимаю — виновата во всём. Максим твердил мне эти сказки про несправедливость, а я… я поверила. Потому что мне хотелось верить.
— Почему хотелось?
Ксения горько усмехнулась:
— Потому что легче думать, что другим везёт, чем признать — мы сами не справляемся. Максим работу потерял в прошлом году. Четвёртую за три года. А я сижу дома, детей нет, смысла в жизни нет.
Екатерина молчала, не зная, что сказать.
— Я завидовала тебе, — продолжала Ксения. — Мужу твоему, вашей жизни. Вы такие… правильные. А мы — пустые.
— Не говори так.
— А как тогда? Максим теперь вообще с ума сходит. Говорит, что родители его предали, что брат всегда был врагом. И что теперь делать? Как жить с этим?
Екатерина пожала плечами. У неё не было ответов. Потому что некоторые раны затягиваются, а некоторые — нет.
И только время покажет, к каким относится эта.
Мне кажется, эта история — отличный пример того, как важно не терять себя в отношениях. И как иногда, чтобы спасти себя, нужно уйти. Как вы думаете, что в этой истории самое главное? Что вы поняли для себя?
