Валентина Ивановна была из тех людей, которые как будто бы колпаком себя накрыли.
Соседи её почти не знали. Кроме того, что она — бывшая учительница математики.
— Здравствуйте, — кивнет в подъезде.
— Добрый день, — ответят.
И всё. На этом общение заканчивается.
А она так и хотела. После смерти дочери…
Лера умерла в двадцать восемь. Рак. Быстро и страшно.
Муж ушёл к секретарше, когда Лерочке еще пять было. Сказал тогда:
— Ты же меня не любишь, Валь. Холодная ты какая-то.
Холодная?!
— Нежности — это роскошь, — твердила мама. — Выживать надо, а не сюсюкать.
И вот теперь стоит у окна каждое утро, смотрит во двор и думает: зачем? Зачем всё это?
В среду заметила кота.
Серый, потрёпанный, сидел у подъезда напротив. Прямо на асфальте, несмотря на декабрьский мороз.
— Опять эти бездомные, — проворчала Валентина. — Сейчас прибегут сердобольные бабки, начнут кормить.
Но бабки что-то не прибегали.
А кот сидел.
В четверг — тоже сидел. На том же месте. Будто приклеенный.
— Странно, — подумала Валентина. — Обычно они по помойкам шныряют, еду ищут…
В пятницу не выдержала — подошла к окну специально посмотреть.
Кот был там.
Не спал, не лежал — именно сидел. Спина прямая, голова поднята. Как часовой на посту.
— Дурак, — сказала Валентина вслух. — Замёрзнешь ведь…
А потом — испугалась собственных слов. Когда она последний раз о ком-то переживала? Даже о коте бездомном?
Вечером в магазине столкнулась с соседкой из второго подъезда — Тамарой Семёновной.
— Валентина Ивановна! Как дела?
— Нормально.
— А вы кота этого видели? Что у нас во дворе сидит?
— Видела.
— Странный какой-то… Не двигается почти. Может, больной?
Валентина пожала плечами:
— Мало ли… Кот как кот.
Но дома не смогла заснуть. Лежала, ворочалась, а перед глазами — та серая спина, тот застывший силуэт.
В два ночи встала, подошла к окну.
Кот сидел.
В мороз. В самом центре пустого двора.
— Чего же ты ждешь? — прошептала Валентина.
Утром в субботу — опять к окну.
Кот на месте.
Уже пятый день.
И тут Валентина увидела, как к нему подходят пацаны — лет по четырнадцать-пятнадцать. В руках снежки.
— Эй, Васька! Замёрз, да?
Швырнули снежком. Кот даже не дёрнулся.
— Во, тупой! Ещё раз!
Второй снежок. Третий.
А кот всё сидит. Только голову чуть наклонил — от снега в глаза защититься.
Валентина выскочила из квартиры, даже куртку не натянула — в домашних тапочках по снегу.
— Эй! — заорала на пацанов. — Вы что творите?!
Те растерялись:
— Мы просто…
— Убирайтесь отсюда! Живо!
Пацаны удрали.
А Валентина стояла рядом с котом и не знала, что делать дальше.
Кот посмотрел на неё.
— Пойдём, — сказала Валентина. — Пойдём домой.
Дома кот забился под батарею и не выходил.
Валентина поставила рядом миску с водой, другую — с хлебом, размоченным в молоке. Кот не притронулся.
— Ну и сиди, — сказала она. — Дело твоё.
А сама всю ночь прислушивалась — дышит ли?
Утром хлеб так и лежал нетронутым.
— Тамара Семёновна! — окликнула Валентина соседку в магазине. — А вы случайно не знаете, чей это кот был? Который во дворе сидел?
— А-а-а, — протянула та, — так это вы его забрали? Молодец! А то жалко было смотреть…
— Так чей он?
— Да вроде Зинин был. Зинаида Петровна, помните? Из седьмого подъезда. Только она месяц назад померла.
Зина…
Валентине стало дурно. Зина Косолапова. Одноклассница. Когда-то — лучшая подруга.
Пока не поссорились. Из-за какой-то ерунды, что и не вспомнить сейчас.
С тех пор они не общались. Тридцать лет жили в соседних подъездах — и ни слова друг другу.
А теперь вот… кот её.
— Как она умерла? — спросила Валентина.
— Да так… Сердце. Соседи только через неделю хватились — запах пошёл. Одна совсем была, бедная.
Одна.
Как и она сама.
— Родственники приезжали?
— Приезжали. Племянник какой-то. Быстро всё вынес, квартиру продал. А про кота, видно, забыл. Или не знал вовсе.
Дома Валентина села рядом с батареей:
— Так ты её ждал? Зину свою?
Кот поднял голову. Жёлтые глаза смотрели прямо в душу.
— Она не вернётся, — прошептала Валентина. — Понимаешь? Никогда.
На второй день кот всё ещё не ел.
Валентина полезла в интернет — впервые в жизни. Искала советы на форумах:
«Что делать, если кот не ест после стресса?»
«Как помочь животному пережить потерю хозяина?»
Читала и плакала. Не понимала — почему плакала. То ли от жалости к коту, то ли от воспоминаний о Зине…
Купила специальный корм. Дорогой, влажный.
— Ешь, — умоляла. — Ну пожалуйста…
Кот лизнул раз, другой. Отвернулся.
А вечером стошнило его. Прямо на ковёр.
Валентина убирала и думала: «Вот дура… Зачем взяла? Что я в этом понимаю?»
На третий день позвонила в ветклинику:
— У меня кот… не ест ничего. Может, приехать?
— Вызов на дом — три тысячи, — сказали ей. — Плюс осмотр.
Три тысячи! Треть пенсии!
— А… а есть что-то подешевле?
— Есть. Привозите к нам. Осмотр — пятьсот рублей.
— В чём привозить? У меня же нет переноски…
— В сумке можно. Главное — чтобы не убежал.
В старой хозяйственной сумке кот выглядел жалко. Высунул голову, смотрел по сторонам — испуганно, потерянно.
— Не бойся, — шептала Валентина в маршрутке. — Сейчас посмотрят, что с тобой.
Люди оглядывались, улыбались:
— Котик какой хорошенький!
А одна девушка даже спросила:
— Как зовут?
— Не знаю, — растерялась Валентина. — То есть… у него хозяйка была, а теперь нет…
— Понятно, — девушка погладила кота между ушей. — Бедняжка…
В клинике ветеринар — молодой парень с добрыми глазами — осмотрел кота внимательно:
— Истощение. Обезвоживание. Стресс сильный… Но жить будет, если кормить правильно.
— А как правильно?
— Маленькими порциями. Часто. Этот корм не подходит — слишком жирный для ослабленного желудка. Вот список, что можно…
Валентина записывала, кивала. А про себя думала: «Господи, во что я влезла?»
— И ещё, — добавил врач. — Ему нужна любовь. Понимаете? Животные, потерявшие хозяина, часто умирают не от болезней, а от тоски.
Любовь…
Дома Валентина варила коту рис с курицей. По чуть-чуть, как велел врач.
— Ну давай, — уговаривала. — Попробуй хоть ложечку…
Кот съел немного. Совсем чуть-чуть.
— Молодец! — Валентина впервые за много лет улыбнулась по-настоящему. — Умница какой!
Вечером звонила дочка одной из соседок:
— Валентина Ивановна? Это Настя, из девятой квартиры. Мама сказала, вы кота подобрали. Если что нужно — обращайтесь. У нас три кошки, опыт есть.
— Спасибо, — удивилась Валентина. — Очень мило с вашей стороны.
— Да что вы! Хорошо, что не прошли мимо. Многие прошли…
И вдруг Валентина вспомнила…
Коробка. Там, на антресоли. С Лериными вещами. Она её не открывала десять лет — не могла.
А сейчас встала, достала стул, полезла наверх.
Коробка оказалась тяжёлой. Пыльной.
Внутри — фотографии, письма, школьные тетради… И игрушка. Плюшевый котёнок, серый, потёртый.
Лера его очень любила. Спала с ним до самого… до последнего дня.
А кот подошёл и потёрся о её ноги.
Впервые сам подошёл.
— Как же тебя звать-то? — прошептала она, поглаживая его за ушами. — Может, Тим? Тимоша?
Кот замурчал.
Еле слышно, но замурчал.
— Тимоша значит, — улыбнулась Валентина сквозь слёзы. — Ладно. Будешь моим Тимошей.
И впервые за десять лет почувствовала — дом снова стал домом.
Три недели Тимоша жил у Валентины.
Ел понемногу, но ел. Даже начал играть с бантиком на верёвочке — осторожно, будто боялся, что счастье кончится.
А потом всё сломалось.
В четверг утром Валентина проснулась от странного звука. Тимоша лежал у батареи и тяжело дышал. Дышал так, будто воздуха не хватало.
— Тимоша? Что с тобой?
Кот попытался встать — и упал. Лапы не держали.
— Господи! — Валентина схватила телефон, набрала номер ветклиники: — У меня кот… ему плохо очень! Задыхается!
— Срочно везите! — сказали ей. — Это может быть всё что угодно.
Денег на такси не было. Валентина завернула Тимошу в одеяло, побежала на остановку.
В маршрутке кот лежал неподвижно. Только глаза смотрели — просящие, испуганные.
— Не умирай, — шептала Валентина. — Пожалуйста, не умирай…
В клинике врач осматривал Тимошу долго. Слушал, щупал, качал головой:
— Плохо дело. Почки отказывают. Видимо, последствия длительного голодания… Организм не выдержал.
— То есть как… отказывают?
— Интоксикация. Нужна капельница, специальные препараты. Но даже тогда… — врач избегал её взгляда. — Шансов мало. Процентов двадцать, не больше.
— А сколько это будет стоить?
— Тысяч пятнадцать. Минимум. Плюс анализы, плюс лекарства…
Пятнадцать тысяч!
У Валентины в кошельке лежало семьсот рублей. До пенсии — неделя.
— А если… если не лечить?
— Дня два-три. Может, меньше.
Валентина сидела в коридоре клиники и плакала.
Рядом — пожилая женщина с больным хомяком, молодая пара с кошкой в переноске. Все торопились, волновались за своих питомцев.
А у неё денег нет.
Опять.
Как тогда, с Лерой. Когда нужна была дорогая операция, а денег не хватало. Пришлось квартиру родительскую продать… Но хоть деньги были.
А сейчас что продавать?
— Валентина Ивановна? — окликнул кто-то.
Она подняла голову. Перед ней стояла девушка лет тридцати — знакомое лицо, но вспомнить не могла…
— Настя я, из девятой квартиры. Мы с вами про кота разговаривали… Что случилось?
Валентина рассказала. Сбивчиво, сквозь слёзы.
— Пятнадцать тысяч, — повторила Настя. — Понятно. А у вас есть карта Сбербанка?
— Есть, а что?
— Ничего. Сейчас.
Настя достала телефон, куда-то звонила, с кем-то говорила:
— Мам, ты помнишь, я рассказывала про соседку с котом? … Да, ту самую… Слушай, а давайте скинемся? … Нет, серьёзно. Женщина одна, денег нет, а кот умирает…
Потом ещё кому-то звонила:
— Лен, привет! Помнишь, ты в группе волонтёров состоишь? … А можете помочь с лечением кота? … Да, срочно нужно…
Валентина слушала и не верила.
— Зачем вы это делаете? — спросила она, когда Настя закончила разговоры.
— А зачем вы кота подобрали? — улыбнулась девушка. — Могли ведь пройти мимо…
Через час на карту Валентины поступило восемь тысяч рублей.
Ещё через полчаса — ещё семь.
— Волонтёры скинулись, — объяснила Настя. — И соседи наши. Оказывается, многие видели, как вы его спасали.
— Но я же даже не просила.
— А и не надо просить. Люди сами хотят помочь. Просто не всегда знают, как.
Тимошу увезли на капельницу.
— Оставляйте до завтра, — сказал врач. — Будем наблюдать. Если организм откликнется на лечение — есть шанс.
Дома Валентина не находила себе места.
Ходила по квартире, заглядывала в угол у батареи, где лежала подстилка Тимоши.
Пустая.
— Боже, — шептала она. — Дай ему ещё один шанс. Пожалуйста…
А потом достала телефон, нашла номер Насти:
— Настенька? Это Валентина Ивановна. Спасибо вам. Огромное спасибо.
— Да не за что! Как дела у Тимоши?
— Пока не знаю. Завтра узнаю.
— Всё будет хорошо, — уверенно сказала Настя. — Чувствую я.
Вечером пришла Тамара Семёновна:
— Валь, я тут пирожков напекла. Может, чаю попьём?
Они сидели на кухне, пили чай с пирожками.
— А знаешь, — сказала Тамара, — я Зину хорошо помню. Добрая была. Очень.
— Добрая, — согласилась Валентина.
Утром Валентина примчалась в клинику к открытию.
— Ну что? Как он?
Врач улыбнулся:
— Живёт. Капельница помогла. Анализы лучше. Думаю, выкарабкается ваш Тимоша.
Валентина расплакалась прямо в коридоре.
— Можно… можно его увидеть?
— Конечно.
Тимоша лежал в боксе, худой, с катетером в лапе. Но когда увидел Валентину — замяукал.
Слабо, но радостно.
— Привет, мой хороший, — прошептала она, просунув палец сквозь решётку. — Испугал меня.
Тимоша потёрся мордочкой о её палец.
— Заберёте завтра, — сказал врач. — И ещё месяц лечения дома. Но теперь уже точно — будет жить.
На улице Валентина остановилась, достала телефон, написала сообщение Насте:
«Тимоша идёт на поправку! Спасибо вам всем!»
Ответ пришёл быстро:
«Ура! А мы и не сомневались!»
Прошло полгода. Тимоша поправился. Не просто выздоровел — расцвёл. Шерсть заблестела, глаза стали ясными, а по утрам он будил Валентину, мурлыча прямо в ухо.
— Вставай, лентяйка, — смеялась она. — Завтрак пора готовить.
И готовила. Ему — специальный корм для почечников, себе — кашу с маслом. Ели рядом, на кухне, под утренним солнцем из окна.
Соседи удивлялись:
— Валентина Ивановна, вы как будто помолодели!
И правда помолодела. Не лицом — годы никуда не денешь. Но глаза… Глаза стали живыми.
— Это всё кот, — объясняла она. — Ответственность, понимаете? За него отвечать надо.
