— Мам, а почему ты не любишь собак? — Кирилл прилип к стеклу носом, оставляя жирные отпечатки.
— Отойди от окна! — Ирина одернула сына. — И вообще… Кто сказал, что я их не люблю? Просто эта — бездомная. Понимаешь? Грязная, больная. Может укусить.
Ирина смотрела в окно и морщилась.
Эта грязная псина опять торчала у подъезда. Шерсть — непонятного серо-бурого цвета, уши висят, как старые тряпки, а глаза… Глаза какие-то слишком человеческие. Неприятно.
Мальчик пожал плечами. Ему было семь, и мир пока казался местом, где все собаки добрые, а мамины страхи — просто непонятной взрослой глупостью.
— Пойдем во двор? — попросил он.
Ирина вздохнула. Надо же детей выгуливать. Как собак, подумала она и сама себя одернула за такое сравнение.
Дворовый пруд был гордостью их управляющей компании. Метров десять в диаметре, глубиной по пояс взрослому человеку. Летом там ловили карасиков, зимой заливали каток. Сейчас — середина октября — вода была мутная, холодная. Противная.
— Кирюша, только не подходи близко к воде! — крикнула Ирина, доставая телефон. Начальница опять что-то срочное прислала.
Пес материализовался как призрак.
Вот только что его не было, а теперь сидел в трех метрах от Кирилла и смотрел. Просто… смотрел. Хвостом не вилял, не лаял. Караулил, что ли?
— Кыш! — Ирина замахала руками. — Кыш отсюда! Кирилл, отойди от собаки!
Собака поджала хвост, но не ушла. Попятилась к кустам, но глаз с мальчика не сводила.
«Еще укусит», — мелькнуло в голове у Ирины. Но телефон противно завибрировал. Сообщение от начальницы: «Срочно! Где отчет???»
Проклятая работа…
Кирилл нашел палку. Хорошую, длинную. Можно было ею воду месить, смотреть, как расходятся круги. А можно — кидать, как дядя Вова на даче учил.
Размахнулся…
И не удержался.
Вода приняла его с тихим всплеском. Холодная. Курточка сразу намокла, стала тяжелой. Кирилл попытался встать, но ноги скользили по илистому дну. Он упал снова. И снова.
Паника накатила быстро.
— Мама! Мама!
Но мама стояла спиной, тыкала в телефон. Ругалась на кого-то тихим, злым голосом.
А вода… Вода была глубже, чем казалось. И холоднее. И страшнее.
Что происходило дальше, Ирина будет вспоминать потом как кошмарный сон.
Всплеск. Крик сына. И эта собака.
Мокрая, грязная, с безумными глазами — она неслась к сыну, как ракета. Бросилась в воду, схватила Кирилла за капюшон куртки зубами и потащила к берегу.
Ирина бежала, спотыкаясь.
— Кирилл! Кирилл!
Мальчик сидел на траве, весь дрожащий, обнимал мокрую собачью морду.
— Мам, она меня спасла! — захлебывался он словами. — Она прыгнула и спасла!
А собака… Собака смотрела на Ирину. И в этом взгляде было что-то такое, от чего у нее перехватило дыхание.
— Мам, — шептал Кирилл, — можно ее домой? Можно? Она же герой…
И Ирина поняла: ее мир только что перевернулся с ног на голову.
Первые сомнения
— Нет, — сказала Ирина, стоя в ванной и натирая Кирилла махровым полотенцем. — И не проси.
— Но мам.
— Сказала нет!
Мальчик всхлипнул. Не от холода — от несправедливости. Как можно спасти человека и остаться на улице? Это же неправильно. Это же…
— Она меня вытащила! — Кирилл вырвался из материнских рук. — Зубами за куртку схватила и вытащила! А ты говоришь «нет»!
— Кирюш, ну пойми. Она же бездомная. Больная, наверное. А вдруг она тебя заразит чем-то? Или укусит?
— Она меня не укусит! — заорал сын. — Она добрая! Она спасла меня!
И убежал в комнату, хлопнув дверью.
Давление соседей
К вечеру весь двор гудел.
Валентина Петровна — местная сплетница и общественница — уже успела обзвонить половину подъезда.
— Иришка, — встретила она Ирину у почтовых ящиков, — ты чего думаешь делать с собакой-то?
— Ничего не думаю, — буркнула Ирина. — Какая мне разница до чужих собак?
— Как это чужих?! — возмутилась Валентина Петровна. — Да она твоего сына спасла! Я своими глазами видела! А ты — «чужая»!
Ирина поежилась. Вроде бы правильно старушка говорит. Но…
— Валентина Петровна, вы же сами понимаете. У меня ребенок. Аллергии всякие, инфекции…
— Ерунда! — отмахнулась соседка. — Сколько лет собака во дворе живет! Никого не кусала, никого не трогала. Тихая такая, скромная. А тут — на помощь бросилась, не раздумывая!
В подъезде появился Сергей Иванович с третьего этажа. Услышал разговор, включился:
— Точно! Я сам видел, как она мальца тащила. Молодец собака! Настоящий герой.
— Вот-вот, — подхватила Валентина Петровна. — А некоторые… — она многозначительно посмотрела на Ирину, — неблагодарные.
Дома было еще хуже.
Кирилл объявил голодовку.
— Не буду есть, пока ты Шарика не заберешь!
— Какого еще Шарика?
— Ну собаку! Я ее Шариком назвал. Красивое имя, да?
Ирина поставила перед сыном тарелку с супом:
— Ешь немедленно.
— Не буду.
— Кирилл.
— А что, если она замерзнет? — мальчик смотрел на мать огромными, полными слез глазами. — Что, если ее собачники поймают и усыпят?
У Ирины екнуло сердце. Она представила эту серую морду с человеческими глазами… И что-то дрогнуло внутри.
«Нет! — одернула себя она. — Это манипуляция. Я не поддамся на детские слезы!»
— Кирюша, пойми. Мы не готовы к собаке. Совсем не готовы.
— А она готова к нам! — всхлипнул мальчик. — Она же меня спасла! Значит, она нас любит!
Неожиданная известность
Утром позвонила журналистка из районной газеты.
— Алло, это Ирина Сергеевна? Мне сообщили о происшествии во дворе. Собака спасла вашего ребенка — это правда?
Ирина растерялась:
— Э-э-э… Да вроде…
— Замечательно! Можно с вами встретиться? Такие истории нужно освещать! Люди должны знать героев!
«Героев»— слово повисло в воздухе.
— Я… не знаю… Мне не очень хочется…
— Да что вы! Это же прекрасно! Верность животных, самопожертвование… Мы сделаем красивый репортаж!
Через два часа во дворе толпились люди с блокнотами и фотоаппаратами.
Собака сидела у подъезда, прижавшись к стене. Явно нервничала от внимания. Но не убегала — как будто понимала, что происходит что-то важное.
— Вот она, героиня! — щелкали фотографы.
— А где хозяева? — спрашивали журналисты.
Валентина Петровна во всех подробностях рассказывала историю спасения. Приукрашивала, конечно — у нее получалось, что Кирилл чуть не утонул, а собака совершила невероятный подвиг.
— А что будет с собакой дальше? — спросил один из корреспондентов.
Старушка многозначительно покосилась на окна Ирининой квартиры:
— Это еще не решено…
Угроза чиновников
К обеду приехал участковый. С ним — сотрудник районной администрации и ветеринар.
— Значит, так, — сказал чиновник, деловито листая какие-то бумаги. — Животное без документов. Потенциально опасное. По закону подлежит отлову.
— Как отлову?! — возмутилась Валентина Петровна. — Да она героиня!
— Героиня или не героиня — закон есть закон. Укусит кого завтра — кто отвечать будет?
Ветеринар осматривал собаку на расстоянии:
— Истощена. Возможно, больна. Нужно обследование.
— Значит, изымаем, — кивнул чиновник. — А там видно будет.
«Изымаем» — это звучало как приговор.
Собака поджала хвост, забилась в угол. Будто понимала, о чем речь.
Ирина смотрела из окна и чувствовала, как что-то переворачивается у нее в груди.
— Мам, — тихо сказал Кирилл, подойдя к ней сзади. — Они ее заберут?
Ирина обняла сына. Крепко, как тогда, у пруда.
— Не знаю, малыш. Не знаю.
А в груди росло странное, незнакомое чувство. Как будто что-то важное ускользало из рук. Навсегда.
Решение
Ночью Ирина не спала.
Лежала, смотрела в потолок и думала об этих чертовых глазах. Человеческих. Понимающих.
«Что я делаю? — крутилось в голове. — Ребенок мог утонуть. А я… я думаю о блохах?»
В три утра она встала, подошла к окну.
Собака сидела под фонарем. Не спала.
И в этот момент Ирина приняла решение.
В ветклинике
— Полное обследование, — твердо сказала Ирина врачу. — Все анализы. Прививки. Что нужно — делайте.
Ветеринар — молодая девушка в белом халате — удивленно посмотрела на нее:
— Это ваша собака?
— Будет моя.
— Понятно… Ну тогда сначала осмотр.
Собака дрожала на металлическом столе. Ирина гладила ее по голове:
— Потерпи, девочка. Потерпи.
«Девочка!» — вдруг осознала она.
— Любопытно, — пробормотал ветеринар, водя сканером по холке. — Тут чип есть.
— Чип?
— Да. Она домашняя была. Или есть. Сейчас проверим базу данных.
Через полчаса выяснилось невероятное.
— Собаку звали Найда, — сказал ветеринар, глядя в компьютер. — Хозяйка — Елизавета Михайловна Крылова. Но она… три года назад умерла.
— А собака?
— По документам числится пропавшей. Родственники, видимо, не стали заниматься. Выкинули на улицу.
Ирина почувствовала, как сжимается горло.
Три года эта собака жила на улице. Ждала. Надеялась. А потом спасла чужого ребенка.
— Она здорова? — хрипло спросила Ирина.
— Истощена, но здорова. Блох нет — удивительно. Видно, сама как-то справляется. Умная очень.
— Что нужно сделать?
— Прививки обновить, справки оформить. Если хотите ее усыновить — без проблем. Она ведь фактически бесхозная.
Звонок матери
Дома Ирина набрала мамин номер.
— Мам, я собаку завожу.
Пауза. Долгая, тяжелая.
— Ира, ты с ума сошла? У тебя ребенок! Работа! А тут еще какая-то дворняга!
— Она Кирилла спасла. Вытащила из пруда, когда он оступился.
— Ну спасла и спасла! Покорми ее, отблагодари — и все! Зачем домой тащить?
Ирина закрыла глаза:
— Мам, ты не понимаешь…
— Я отлично понимаю! Ты опять делаешь глупости! Помнишь, в детстве ты каждого котенка домой тащила? А потом я с ними мучилась!
— Это другое.
— Ничего не другое! Ира, одумайся! Собака — это ответственность! Деньги! Время! А если укусит кого?
— Не укусит.
— Откуда ты знаешь?! Она же дикая! Бездомная!
Ирина положила трубку. Руки дрожали.
«Может, мама права? — подумала она. — Может, я действительно делаю глупость?»
В комнату заглянул Кирилл:
— Мам, а где Шарик?
— В больнице. У врача.
— Он заболел?! — мальчик испугался.
— Нет, просто… проверяется. Чтобы быть здоровым.
— А потом домой придет?
Ирина посмотрела на сына. На его светящиеся от надежды глаза.
— Да, — сказала она. — Домой.
Сомнения родственников
Сестра приехала вечером. Без звонка, как обычно.
— Показывай свою найденышку, — сказала Катя, стягивая сапоги в прихожей.
Найда лежала на старом пледе в углу кухни. Подняла голову, настороженно посмотрела на незнакомку.
— Ну вылитая дворняга, — презрительно сказала Катя. — Ира, ты серьезно?
— Серьезно.
— А если она Кирилла укусит? Он же ребенок! Может случайно сделать больно, а она…
— Не укусит.
— Откуда такая уверенность?
Ирина погладила Найду по голове. Собака благодарно лизнула ей руку.
— Просто знаю.
Катя закатила глаза:
— Ладно, допустим. А деньги? Корм, прививки, лечение? Ты же и так еле концы с концами сводишь!
— Справлюсь.
— За счет чего? Кирилла обувать не будешь?
— Катя, — тихо сказала Ирина, — она моего сына спасла. Понимаешь?
— Ну и что? Один раз спасла — значит, всю жизнь кормить должна?
Ирина встала, подошла к окну. Во дворе играли дети. Кирилл среди них — живой, здоровый, смеющийся.
— Кать, а если бы твоего ребенка спасли? — спросила она, не оборачиваясь. — Что бы ты сделала?
Сестра замолчала.
Противостояние с соседями
На следующий день во дворе Ирину поджидали Марина с пятого этажа, Олег Викторович — председатель совета дома, и еще несколько человек.
— Ирина Сергеевна, — начала Марина, — мы тут посоветовались… Собака, конечно, молодец. Но держать ее в квартире…
— Что не так? — Ирина напряглась.
— Да вы поймите! Дети в подъезде ходят! А если она кого испугает? Или того хуже — укусит?
— Она никого не кусала три года!
— Три года она на улице была! — вмешался Олег Викторович. — А теперь — в замкнутом пространстве. Стресс, понимаете? Может агрессивной стать.
В спор вмешалась Валентина Петровна:
— Ой, что вы все навалились на женщину! Хочет собаку держать — пусть держит! Ее право!
— Валентина Петровна, вы не понимаете, — заговорила Марина. — У меня дочка маленькая! Я переживаю!
— А у Ирины сын! И тоже маленький! — парировала старушка. — И эта собака его от смерти спасла! А вы тут… неблагодарные!
Внутренняя борьба
Вечером Ирина сидела на кухне, обнимала Найду и думала.
Все против. Мама, сестра, соседи… Даже собственные страхи — тоже против.
«А если они правы? — мучилась она. — А если я делаю ошибку? А если собака действительно кого-то укусит? Кирилла, например?»
Найда подняла голову, посмотрела на нее этими невероятными глазами.
И Ирина вдруг поняла:
Она всю жизнь боялась. Болезней, опасностей, перемен. И что это ей дало? Одиночество. Тревогу. Недоверие ко всему миру.
А эта собака… Она не боялась. Бросилась спасать чужого ребенка, не думая о последствиях.
И решение окончательно созрело.
Новая жизнь
Прошло три месяца.
Найда — теперь уже официально Найда Сергеевна, как шутил Кирилл — лежала на своем любимом месте у батареи и дремала. Ошейник с биркой поблескивал на солнце.
Ирина готовила завтрак и улыбалась, глядя, как сын осторожно пытается «причесать» собачью шерсть детской расческой.
— Мам, а правда Найда красивая? — спросил Кирилл.
— Очень красивая.
— А умная?
— Самая умная.
Найда открыла один глаз, посмотрела на Ирину с благодарностью. Хвост слегка шевельнулся.
Слава
В районной газете вышла статья: «Без породы, но с честью: как старая собака спасла мальчика и обрела семью».
Фотография получилась замечательная — Кирилл обнимает Найду, а та смотрит в камеру с достоинством настоящей героини.
— Мам, нас по телевизору покажут? — мечтательно спросил Кирилл.
— Может быть, — улыбнулась Ирина. — Если будешь хорошо себя вести.
— И Найду тоже?
— И Найду тоже.
Через полгода история стала местной легендой
Кирилл рассказывал всем желающим про свое спасение, каждый раз добавляя новые подробности.
Дом был полон тепла, смеха и собачьей шерсти.
И это было прекрасно.
