А сколько ему лет?
— Саш, иди сюда.
Саша вошел на кухню, где жена в темноте смотрела в окно.
— Ты чего там высматриваешь?
— Иди, посмотри.
Лена указывала куда-то вниз.
— Видишь, бабка сидит. По-моему, она из той квартиры на первом этаже.
— И что? Захотела воздухом подышать. Ой, стареешь, Ленка, сама уже, как бабка.
— Саша! Ну не городи ерунды! Метель такая на улице, а она подышать вышла! Тем более, я ее еще перед ужином видела. Она уже там сидела.
Саша, наконец, присмотрелся повнимательнее. Они купили здесь квартиру всего три месяца назад и жильцов, естественно, знали плохо. Бабка уже была изрядно заметена снегом.
— Ох, Лен, не помрешь ты своей смертью, где-нибудь сгинешь, спасая обездоленных. Чайник ставь.
Он уже одевался в прихожей, а Лена суетилась на кухне, пытаясь вспомнить, говорила ей что-нибудь словоохотливая Нина про эту бабку? Нина — это их соседка через стенку. Добрая громкая женщина, мать троих мальчишек и жена маленького молчаливого доктора Сережи.
Лена остановилась. Точно, говорила. Внук есть у этой старушки. Что-то с ним не так. То ли пьет, то ли сидел. Она тогда слушала невнимательно.
***
Чайник как раз засвистел, когда хлопнула входная дверь — вернулся Саша. Лена вышла в прихожую и сразу поняла, что чай сейчас мало чем поможет. Но что-то делать нужно было.
— Давайте-ка я вам помогу.
Лена стала снимать с женщины пальто и просто дар речи потеряла. Оно было осенним. На улице минус 20, метель такая, что вой стоит, а бабка в осеннем пальто.
Лена усадила ее на стул, поставила перед ней кружку с чаем. Старушка обхватила кружку руками, а взять никак не могла, руки не слушались.
Лена помогла ей, и бабушка вскоре начала лязгать зубами. Но, уже хотя бы «спасибо» произнесла, значит не все потеряно.
— Как же вы на улице в такую погоду оказались?
— Так ждала.
— Ждали? Кого?
— Там к Илюше друзья пришли. А он очень не любит, когда я дома. Вот я и пошла переждать. Только сегодня что-то долго они. Давно уж должны были все выпить, да разойтись.
Лена быстро посмотрела на Сашу, потом снова повернулась к старушке:
— Вас как зовут-то?
— Анастасия Ивановна я.
— Анастасия Ивановна, а Илья кто?
— Так внучек мой.
— А сколько ему лет?
— Двадцать шесть.
Ну, хоть что-то. Старушка вдруг вытерла глаза.
— Никто же и не думал, что он таким вырастет. Он же не со мной жил. Как сын с невесткой погибли, квартира ему осталась. Но он туда редко уходит. Что ему там делать? Ни еды, ни выпивки. А тут, бывает, и денежка перепадет.
— Но он же взрослый, он вам должен помогать!
— Что ты, деточка. Не нужно мне. Мое бы не отбирал.
— Значит, нужно к участковому.
Старушка испугалась. Ходила она к участковому. Тот выслушал ее на бегу, да так же на бегу что-то Илье сказал. Внук тогда пришел пьяный, злой. Долго ее пинками угощал. Вроде и не сильными, но так больно было. С тех пор она на него никому больше и не жаловалась. Ничего, потерпит.
С улицы послышались песни. Анастасия Ивановна хотела встать.
— Расходятся, побегу я, а то он на крючок закроется и все, не попасть мне тогда будет.
Женщина поднялась и тут же рухнула на пол. Саша и Лена бросились к ней. Когда положили на диван, Лена посмотрела на часы.
— Саш, половина двенадцатого, как думаешь, спят соседи?
— Не знаю, сейчас попробую постучать.
Лена слышала, как муж разговаривает с Ниной, а потом и с Сергеем. Вскоре они оба вошли в комнату. У Сергея с собой была большая аптечка.
— Ну, что тут у вас?
Он бегло осмотрел Анастасию Ивановну, померил давление, температуру и вздохнул:
— В больницу нужно. Тут и истощение, и воспаление, полный набор. Есть у нее с собой документы?
В этот момент старушка глаза открыла.
— Есть. Я всегда ношу с собой. Мало ли, помру где на дороге. А в больницу это хорошо. Все не на улице, как собаке, помирать…
И она заплакала. Горько так, как-то по-детски. Лена наклонилась к ней.
— Вы не плачьте. Я вас завтра навестить приду.
Старушка схватила Лену за руку.
— Правда? Ты приходи. Просто так приходи. У меня же нет никого и прийти ко мне некому.
Анастасию Ивановну увезли в больницу, а Сергей вздохнул:
— Вот жизнь-то… Как говорится — не делай добра…
— Лена сразу повернулась к нему.
— Это ты про что?
— Так Илья этот, он и не внук ей даже. Приемный он. Сын Анастасии Ивановны и невестка усыновили его. Ему тогда уж лет восемь было. Что-то там у них, не знаю… В общем не было детей. Они его любили, все ему на блюдечке, а потом по работе в командировку полетели и попали под сход лавины. Я подробностей не знаю, но примерно так. Илье тогда уже семнадцать было, вот он и остался с бабкой по собственному желанию
— Как? И так себя ведет? А почему никто не вмешается?
— А кто? Соседи? Кому это нужно такое?
На следующий день Лена приготовила бульон, купила фруктов и отправилась в больницу. Старушку было настолько жалко, что Лена точно знала — сейчас она ее оставить никак не может. Нужно что-то придумывать. Вот сейчас она обо всем расспросит Анастасию Ивановну и тогда начнет действовать. Пойдет в полицию, в собес, куда там еще в таких случаях обращаются. Саша с утра посмеивался над ней:
— Я смотрю, ты настроена воинственно.
— Конечно! Это же уму непостижимо, старого беззащитного человека так обижать.
***
Анастасия Ивановна обрадовалась ей, как самой родной.
— Ой, Леночка, я не поблагодарила вас вчера. Ты знаешь, мне какие-то уколы сделали, так я всю ночь без страха проспала. Дома-то одним глазом сплю, вторым смотрю.
Лена села перед ней и заговорила:
— Я, честно говоря, не совсем понимаю, почему вы позволяете так вести себя, по сути, чужому человеку. Тем более, что жилье у него есть. Ладно бы он ребенком был, а то ведь взрослый мужик.
— Так не чужой же он мне, Леночка… Он же мне внук.
— Понятно, что внук. Но ведь усыновленный. Он радоваться должен, что у него вы вообще есть.
Анастасия Ивановна вздохнула и осторожно присела на кровати.
— Ох, не знаю, как и рассказать. Никогда никому не рассказывала этого.
Она помолчала.
— Невестка моя, Катенька, она хорошая была. Болезнь у нее какая-то по-женски случилась. Долго в больнице лежала, а потом ей доктора сказали, что детей не будет у нее никогда. Переживали они сильно. Сын мой места себе не находил. Лешка-то у нас один был, с детства мечтал о том, что будет у него большая семья. А тут такое. В общем, разлад у них в семье начался. Дело чуть ли не развода.
Леша даже на какое-то время ко мне переехал. Переживала я за них сильно. Катенька же тоже не виновата… Пока у меня сын был, закрутил роман он на работе с коллегой. А потом как будто опомнился, спохватился. Кинулся к Кате прощения просить. И я рада была, когда все хорошо у них стало.
Лет уж семь, может чуть побольше, прошло с того момента, приехал сын ко мне. Сам белее снега, руки трясутся. Письмо ему кто-то прислал. А там написано, какой он плохой человек, потому что сын его в детском доме мается. Оказывается, женщина та, с которой роман у него был, родила. А когда мальчику было 5 лет, заболела и умерла. Родственники брать его не захотели, вот он и попал в детдом.
Сын тогда сразу поехал туда. Через знакомых анализы какие-то делал. Все правдой оказалось. Только вот как Кате сказать, не знал. Сына навещал, но про то, что он его отец, не говорил. А Катя однажды узнала, что Лешка в детский дом ездит. Проследила за ним или что… В общем, увидела она, как он с Илюшей гуляет, гостинцы ему возит, и даже не подумала, что это неспроста. Подошла к ним, расплакалась и сразу предложила Илюшу усыновить. Сын смалодушничал, не сказал ей ничего, и я тоже промолчала…
Бабушка вздохнула.
— Понимаешь, Леночка, с любой стороны мы перед внуком виноваты. Он же до сих пор не знает, что не приемный. Вернее, что Леша его настоящий отец. А как сказать теперь, я и не понимаю, хотя, наверное, это уже ничего и не изменит.
Лена, конечно, любила сериалы, но чтобы вот так, сериал рядом — такого с ней никогда не было.
— Анастасия Ивановна, ну так делать все-равно что-то нужно. Вы же не сможете так дальше жить.
— Ой, а что мне тут жить-то осталось? Чай, потерплю.
— Ну, это глупости. Что значит, потерплю? Ради кого? Ради человека, которому на всех плевать? И совершенно неважно, родной он вам или нет!
***
Лена шла домой и пребывала в полной растерянности. Ну, что теперь делать? Вот как помочь этой несчастной пожилой женщине?
А через три дня наступила развязка. Причем такая, какую никто не ожидал. Лена снова была у Анастасии Ивановны, когда дверь палаты распахнулась, и на пороге возник Илья. Был он потрепан, но трезв.
— Привет…
Анастасия Ивановна испуганно посмотрела на него, а потом улыбнулась:
— Илюшенька… Заходи, заходи.
Лена отошла к окну, чтобы не мешать, но уходить не собиралась. Мало ли, может он снова пришел деньги требовать.
Илья настороженно посмотрел на Лену, но промолчал. Присел на стул возле кровати бабушки.
Он какое-то время молчал: не знал, как начать разговор, как задать самый главный вопрос. Он вчера все шкафы, все ящики дома у бабки вывернул в поисках денег. Денег не нашел, зато нашел кое-что поинтереснее. Он достал листок бумаги из кармана, протянул Анастасии Ивановне:
— Ба, это правда?
— Что правда?
Она взглянула на листок. Это были те самые результаты неофициального анализа Леши, ее сына, и Ильи. Вздохнула.
— Правда, Илюша… Я хотела рассказать, но тебе как-то не до этого было.
— А раньше почему не сказали? Я же всегда считал, что у меня нет никого, а значит и смысла барахтаться в этой жизни нет.
— Папа, наверно, не мог. Ведь мама ничего не знала. А я… Не могла же я чужую тайну рассказать. Ты прости нас, Илюша. Неправильно все это как-то получилось.
Илья долго сидел, молчал. В какой-то момент Лене даже жалко его стало. Вот сидит мужик — а ни жизни, ни цели. Кто знает, если бы все знал, может как-то по-другому вел бы себя. Наконец, Илья поднял голову.
— Ба, я уеду. Одноклассник мой, Гришка, помнишь, может, его? Он на севере уже три года. Звонил как-то, звал. Я уже позвонил ему. Завтра поеду. Только… Денег у меня нет. Я потом вышлю тебе, обещаю.
***
На следующий день Анастасия Ивановна при помощи Лены сбежала из больницы. Ну, не насовсем, а чтоб внука проводить. Илья выглядел уже намного лучше. Лицо не такое помятое, одежда чистая, выглаженная. Он обрадовался, когда их увидел, шагнул вперёд, навстречу бабушке.
— Тебе же нельзя, заругают в больнице…
А старушка расплакалась вдруг.
— Ты мне звони, рассказывай, как у тебя дела! Слышишь?
Она обняла внука, прижалась к нему. Илья подозрительно шмыгнул носом.
— Конечно, буду звонить и денег буду присылать. Прости меня, ба.
— Это ты нас прости. Все не по-человечески. Жил с родным отцом, а все время думал, что с чужим человеком.
***
Вскоре Анастасию Ивановну выписали. Старушка выглядела намного лучше. Сама бегала в магазин, вечером выходила посидеть на лавочку. Лена спрашивала несколько раз, как там ее Илюша?
— Хорошо, Леночка! Жениться собирается, меня зовет. Ну, куда я поеду в такую даль… Девушка красивая, в ежовых рукавицах его держит. Он же мне денег каждый месяц присылает. Но я не трачу, пусть лежат, потом ему что-нибудь куплю.
***
Прошло уж больше двух лет с того времени, как Лена и Саша нашли замерзающую старушку у подъезда. Все уже позабылось, утряслось.
Но как-то раз, перед Новым Годом, раздался звонок в дверь. Лена открыла и испугалась. На пороге стояла взъерошенная Анастасия Ивановна.
— Что случилось?
— Ой, Лена! Беда!
— Да говорите вы, что случилось?
Лену уже начинало потряхивать. Ну что снова могло случиться?
— Илюша! С женой, с Олечкой, на Новый Год ко мне в гости едут. А Олечка беременна. Ой, Лена! Как встречать, чем угощать?
Лена чуть не упала. Потом она посмотрела на Анастасию Ивановну и подумала, что иногда рукоприкладство можно и оправдать. Ей так хотелось встряхнуть соседку, сил не было. Чуть сердце не остановилось!
