Елена помнила день своей свадьбы до мельчайших подробностей. Не из-за белого платья или первого танца с Игорем, а из-за фразы, брошенной свекровью за праздничным столом.
— Повезло тебе, девочка. Мой Игорек мог бы любую выбрать, а остановился на тебе. Теперь главное — не разочаруй его.
Валентина Петровна произнесла это с улыбкой, поднимая бокал, но Елена поморщилась. Вместо того чтобы возразить, она лишь кивнула, не желая омрачать праздник. Это стало первой уступкой в длинной череде компромиссов.
Прошло двадцать лет. Два десятилетия, в течение которых Елена растворялась в семье, становясь все более невидимой. Сначала появились дети — Маша и Кирилл, затем бесконечная череда забот: готовка, стирка, уроки. А еще работа бухгалтером, куда она выходила уже через полгода после рождения каждого ребенка.
— Елена, задержишься сегодня? — спросила Марина Сергеевна, директор компании, заглядывая в кабинет бухгалтерии.
— Не могу, Валентина Петровна приезжает на ужин, — вздохнула Елена, хотя годовой отчет требовал доработки.
— Опять свекровь командует парадом? — Марина покачала головой. — Ты лучший финансист в нашей компании, а дома как будто превращаешься в тень.
— Так сложилось, — Елена пожала плечами, но внутри что-то дрогнуло.
Вечером, нарезая салат на кухне, она слышала, как Валентина Петровна распоряжалась в гостиной.
— Игорек, ты бы ремонт затеял. Обои выцвели, да и мебель устарела. А Ленка твоя все с бумажками возится, на дом времени не хватает.
— Мама, Лена работает, — неуверенно возразил Игорь.
— И что? Я тоже работала, но дом всегда был образцовым. Женщина должна уметь совмещать.
Елена стиснула зубы, но промолчала. Как и сотни раз до этого.
— А вы планируете навестить бабушку на выходных? — спросила Валентина Петровна за ужином у внуков. Маше было уже девятнадцать, Кириллу — шестнадцать.
— У меня проект в университете, — ответила Маша.
— А у меня соревнования, — добавил Кирилл.
— Что за поколение! — всплеснула руками свекровь. — В наше время семья была на первом месте. Это все ваша мать вас так воспитала — каждый сам по себе.
— Бабушка, мама здесь ни при чем, — неожиданно твердо возразила Маша. — Она как раз всегда учила нас, что семья важнее всего. Поэтому она и работает на двух работах, чтобы мы могли учиться там, где хотим.
Наступила тишина. Елена замерла, не веря своим ушам. Впервые кто-то встал на ее защиту.
— Двух работах? — переспросил Игорь, повернувшись к жене. — Ты мне не говорила.
— Ты не спрашивал, — тихо ответила Елена. — Я консультирую еще одну фирму по выходным. Маша права, нужны деньги на образование.
— Но я же обеспечиваю семью, — нахмурился Игорь.
— Твоей зарплаты хватает на ипотеку и коммунальные платежи, — впервые Елена говорила прямо. — На остальное зарабатываю я.
— Вот до чего докатились! — возмутилась свекровь. — Женщина попрекает мужа деньгами!
— Я никого не попрекаю, я просто констатирую факт, — голос Елены окреп.
На следующий день в компании объявили о повышении. Марина Сергеевна вызвала Елену в кабинет.
— Поздравляю, ты теперь финансовый директор. И это не просто слова — тебя ждет солидная премия. Ты заслужила.
Елена не могла поверить. Двадцать лет она вела отчетность, оптимизировала расходы, находила лазейки в законодательстве, позволяющие законно экономить на налогах. И вот теперь — признание.
Дома она столкнулась с недоумением.
— Директор? — Игорь нахмурился. — А как же ужины? Ты же будешь еще больше задерживаться.
— Можно иногда заказывать еду, — предложила Елена. — Или готовить вместе.
— Готовить вместе? — Игорь усмехнулся. — У тебя странные идеи пошли, Лен.
Премия была внушительной — достаточной для первого взноса за автомобиль. Мысль о собственной машине появилась у Елены давно, но она всегда откладывала ее, считая непозволительной роскошью. Теперь же это стало возможным.
— Я записалась в автошколу, — объявила она за ужином через неделю. — А потом планирую купить машину.
— Зачем? — удивился Игорь. — Я же тебя подвожу, когда нужно.
— Мне хочется самостоятельности, — ответила Елена. — Не просить, не подстраиваться под твой график.
— Тебе вдруг захотелось самостоятельности через двадцать лет брака? — в голосе Игоря звучало недоверие.
В этот момент в разговор вмешалась Валентина Петровна, как обычно пришедшая на ужин:
— А зачем тебе машина? Тебя и так муж возит, — съязвила свекровь, узнав о премии. — Лучше бы ремонт сделали или на море съездили. Вот еще, на свои хотелки деньги тратить вздумала!
Елена задумалась. Двадцать лет унижений, двадцать лет попыток угодить, двадцать лет жизни для других. И вот сейчас, когда появилась возможность сделать что-то для себя, ее снова пытаются поставить на место.
— Знаете что, — Елена медленно положила вилку на стол, — я двадцать лет выслушиваю ваши замечания. Двадцать лет пытаюсь быть хорошей женой, матерью, невесткой. А что я получаю взамен? Только критику и пренебрежение.
Повисла тишина. Игорь застыл с открытым ртом, Валентина Петровна сжала губы в тонкую линию.
— Ты что себе позволяешь? — процедила свекровь. — Мы тебя в семью приняли, а ты…
— Приняли? — Елена горько усмехнулась. — Вы ни на минуту не дали мне забыть, что я здесь никто. Что Игорек мог выбрать любую, но почему-то выбрал меня.
— Лена, успокойся, — вмешался Игорь. — Мама просто волнуется.
— Нет, Игорь, она не волнуется. Она контролирует. И ты ей это позволяешь.
— Не говори глупостей, — отмахнулся муж. — Ты устала, у тебя новая должность, ответственность…
Маша неожиданно встала.
— Пап, мама права. Бабушка всегда ее унижает, а ты молчишь. И мы тоже молчали, потому что боялись тебя расстроить. Но так нельзя.
— Не вмешивайся в разговоры взрослых! — прикрикнула Валентина Петровна.
— Мне девятнадцать, я уже не ребенок, — спокойно ответила Маша. — И я вижу, как вы обращаетесь с мамой. Это несправедливо.
Кирилл тоже поднялся.
— Да, это правда. Мама всегда все делает для нас, а вы только критикуете.
Валентина Петровна побагровела.
— Вот как ты настроила детей против бабушки! — обратилась она к Елене. — Игорь, ты слышишь? Твоя жена разрушает семью!
Елена ждала, что муж хоть раз в жизни встанет на ее сторону. Но он, как всегда, выбрал линию наименьшего сопротивления.
— Давайте все успокоимся, — произнес он примирительно. — Мама просто советует. А машина — это действительно лишние траты. У нас есть моя, зачем вторая?
Дети переглянулись. Елена вздохнула.
— Дело не в машине, Игорь. Дело в уважении. В том, что я тоже человек со своими желаниями и мечтами. И имею право на собственные решения.
— Конечно, родная, — снисходительно кивнул Игорь. — Но давай будем реалистами. Зачем женщине в сорок семь лет учиться водить?
Это стало последней каплей. Елена встала из-за стола.
— Знаешь, Игорь, мне казалось, что ты просто слабый человек, не способный противостоять матери. Но теперь я вижу, что ты такой же, как она. Вы оба не видите во мне личность. Для вас я функция — готовить, стирать, зарабатывать деньги, которыми вы потом распоряжаетесь.
— Лена, ты драматизируешь, — поморщился Игорь.
— Нет, пап, она не драматизирует, — вмешался Кирилл. — Ты правда относишься к маме как к прислуге.
— Да как ты смеешь! — вскипел Игорь. — Я вас всех обеспечиваю!
— Обеспечиваешь? — Елена покачала головой. — Твоя зарплата покрывает только базовые расходы. Все остальное — моя заслуга. Репетиторы для детей, отдых, ремонт в прошлом году — все это оплатила я. Ты даже не интересовался, откуда берутся деньги.
— Вот она, благодарность! — воскликнула Валентина Петровна. — Моего сына попрекают куском хлеба!
— Никто никого не попрекает, — устало произнесла Елена. — Я просто больше не могу так жить. Дети выросли, и теперь я хочу пожить для себя. И начну с автошколы.
— А как же семья? — спросил Игорь. — Ты что, бросаешь нас?
— Нет, я не бросаю семью. Я ухожу от человека, который никогда не видел во мне равную. И от свекрови, которая двадцать лет отравляла мне жизнь.
— Ты… ты что, о разводе говоришь? — Игорь побледнел.
— Да, Игорь. Я подаю на развод.
Три месяца спустя Елена сидела за рулем нового автомобиля. Небольшого, но такого удобного. Рядом на пассажирском сиденье расположилась Маша, на заднем — Кирилл.
— Мам, ты как настоящий водитель, — улыбнулся сын. — Уверенно рулишь.
— Еще бы, — засмеялась Елена. — Инструктор сказал, что у меня талант.
— А куда мы сегодня едем? — спросила Маша.
— К морю, — ответила Елена. — На выходные. Только мы трое.
После развода она переехала в квартиру ближе к работе. Дети остались с ней, хотя Игорь и пытался настроить их против матери. Но Маша и Кирилл все видели своими глазами и сделали выбор.
Валентина Петровна окончательно рассорилась с бывшей невесткой, обвиняя ее в разрушении семьи. Но Елена больше не обращала внимания на ее слова. Теперь она жила так, как хотела — работала на любимой работе, водила собственную машину, проводила время с детьми и друзьями.
— Как ты думаешь, папа когда-нибудь поймет, почему ты ушла? — спросила Маша, глядя на дорогу.
— Не знаю, дорогая, — ответила Елена. — Но это уже не моя забота. Знаешь, я поняла одну важную вещь: нельзя тратить жизнь на людей, которые не ценят тебя. Даже если это твои близкие.
— Ты не жалеешь? — осторожно спросил Кирилл.
— О чем? О разводе? — Елена покачала головой. — Нет. Жалею только о том, что не сделала этого раньше. Но, знаешь, лучше поздно, чем никогда.
Машина плавно двигалась по шоссе. Впереди была свобода, новая жизнь и бескрайнее море возможностей. И Елена наконец-то была счастливой.
— Мам, я горжусь тобой, — вдруг сказала Маша. — Ты научила меня самому важному — уважать себя и не позволять другим решать, как мне жить.
— И меня тоже, — добавил Кирилл. — Когда я создам семью, я буду относиться к своей жене как к равной.
Елена улыбнулась. Ее жизнь с нуля началась в сорок семь лет. Не слишком рано, но и не поздно. Главное — она наконец-то чувствовала себя живой.
А свекровь с ее вопросом «А зачем тебе машина?» осталась в прошлом. Теперь Елена сама решала, что ей нужно. И наслаждалась каждым моментом своей новой, свободной жизни.
— Знаете что, дети? Давайте споем! — предложила она, включая радио погромче. — Сегодня у нас праздник. Праздник новой жизни!
И они запели, громко и немного фальшиво, но абсолютно счастливо. Елена ощущала, как ветер свободы врывается в приоткрытое окно автомобиля, который она купила сама, на деньги, заработанные своим трудом. И ничто не могло испортить ей настроение!
