Диана стояла у окна, наблюдая, как Андрей поспешно застёгивает свою куртку. Снова. Уже третий раз за эту неделю.
— К Сергею еду, — бросил он, не поднимая глаз. — Нужно ему помочь установить душевую кабину.
— Хорошо, — ответила она.
Хорошо? Да что тут может быть хорошего?! Его брат живёт в другом конце города Львов. Душевую можно поставить за один день, а не растягивать на месяцы. И этот новый одеколон. Откуда у него вдруг взялся дорогой французский парфюм? За двадцать лет их совместной жизни Андрей пользовался только одним, самым дешёвым лосьоном после бритья. А тут — что-то французское.
— До встречи, — он чмокнул её в щёку и моментально скрылся за дверью.
Диана так и осталась стоять у окна. Смотрела, как он садится в машину. Как заводит двигатель. Как уезжает.
И тут раздался звонок.
— Алло, Дианочка? — Голос Сергея, деверя, был явно растерянным. — А Андрей дома? Мне срочно нужно с ним переговорить.
У Дианы внутри всё оборвалось.
— Он же к тебе поехал, — медленно произнесла она.
— Ко мне? — удивился Сергей. — А что же он не предупредил, что собирается ко мне?
Телефон выскользнул из её руки. Где-то вдалеке голос Сергея продолжал что-то спрашивать.
Вот так. Всего одна короткая фраза — и два десятка лет совместной жизни рушатся. Как будто карточный домик.
Диана медленно подняла трубку:
— Сергей, я тебе перезвоню позже.
Положила. Села на диван. И поняла — больше она не будет притворяться.
Больше не будет делать вид, что ничего не замечает. Что не видит, как он прячет телефон, едва она входит в комнату. Как вздрагивает, если она заходит неожиданно. Как он стал холоднее к ней относиться.
— Всё, — сказала она вслух. — Достаточно.
На следующий день, когда Андрей снова засобирался «к брату», Диана тоже оделась.
— Ты куда? — спросил он, застывая в дверях.
— В магазин, — соврала она. Соврала так легко. Так же, как он.
Андрей кивнул и вышел. А Диана подождала пять минут и поехала следом.
Знаете, что самое ужасное в измене? Не сам факт предательства. А то, что ты внезапно понимаешь — ты уже давно всё знала. Просто тебе было страшно себе в этом признаться.
Диана ехала за мужем и думала о том, что была готова ко всему. К любовнице. К долгам. К проблемам на работе.
Ко всему, кроме того, что увидела.
Андрей ехал не к брату. Конечно же, не к брату.
Диана сидела в своей машине, припарковавшись через дорогу от того кафе, куда вошёл муж. И всё внутри неё дрожало. Руки тряслись так сильно, что она едва могла удержать руль.
«Может, это всё-таки деловая встреча?» — пыталась она ещё обмануть себя.
А потом увидела её.
Молодая. Лет двадцати пяти, не больше. Длинные светлые волосы, узкие джинсы, яркая кофточка. Она шла к их столику, улыбаясь. И Андрей смотрел на неё так, как уже очень давно не смотрел на Диану.
— Нет, — прошептала Диана. — Нет, нет, нет…
Андрей поднялся, обнял девушку. Поцеловал. Прямо в губы. На глазах у всех. А потом достал из пакета огромный букет алых роз.
Тех самых, которые он дарил ей в самом начале их отношений. Которые перестал дарить после рождения сына? Или даже раньше? Она уже и не помнила.
Диана сидела в машине и беззвучно плакала. Слёзы текли по щекам, а она не могла пошевелиться. Не могла отвести взгляда от этой картины — как её муж весело смеётся с какой-то девчонкой.
Как нежно гладит её руку.
Как наклоняется к её уху и что-то шепчет.
То есть, она стирала, готовила, убирала, терпела его молчание, его равнодушие, его вечное «я устал»?
А он в это время встречался с девчонкой, которая годится ему в дочери.
Диана завела машину и уехала. Домой. По пути останавливалась дважды — чтобы хоть немного прийти в себя. От стресса, от шока, от осознания того, что её жизнь только что разлетелась на мелкие осколки.
Дома она села на кухне и просто сидела. Смотрела в стену.
Андрей вернулся около половины одиннадцатого. Весёлый. От него пахло дорогими женскими духами.
— Как дела? — спросил он, как будто ничего не произошло.
— Нормально, — ответила Диана. — А у Сергея как продвигаются дела с душевой? — продолжила она, пристально глядя мужу в глаза.
Андрей на мгновение замер. Только на мгновение. А потом как ни в чём не бывало:
— Да хорошо. Почти закончили. Завтра, наверное, доделаем.
Лжец. Обычный, подлый лжец.
— Понятно, — кивнула Диана.
Три дня она молчала. Ела, работала, убирала, готовила ужин. Как робот. Андрей ничего не замечал. Или делал вид, что не замечает.
На четвёртый день она всё ему рассказала. Спокойно. Без единой истерики.
— Я знаю про неё. Знаю про ваши встречи. Знаю, что никакого брата ты не видел уже целый месяц.
Андрей побледнел. Попытался что-то сказать, но Диана подняла руку:
— Не надо. Не унижайся. И меня не унижай. Мы оба прекрасно понимаем, что именно происходит.
Он вздрогнул от её спокойных слов.
— Это просто, мимолётное увлечение, — пробормотал он. — Ты же понимаешь, кризис среднего возраста, мужчинам иногда требуется…
— Замолчи, — тихо сказала Диана. — Просто замолчи.
Андрей повиновался.
— Двадцать лет, — продолжала она. — Двадцать лет я была твоей женой. Рожала твоего сына. Стирала твои грязные носки. Готовила твой любимый борщ. Слушала твои бесконечные жалобы на работу. Терпела твоё вечное молчание. Прощала твою грубость. И что получила в итоге?
— Диана…
— Что я получила взамен?! — крикнула она. — Измену с двадцатипятилетней девчонкой!
Она встала, подошла к шкафу, достала дорожную сумку.
— Что ты делаешь? — испугался Андрей.
— То, что должна была сделать очень давно. Ухожу.
— Диана, подожди. Мы можем это обсудить. Я могу всё объяснить.
— Объяснить? — она резко развернулась к нему. — А что ты мне объяснишь? Что любишь её? Или что любишь меня? И то, и другое — ложь. Ты никого не любишь, Андрей. Ты просто пользуешься людьми.
Он попытался обнять её, но Диана отстранилась:
— Не смей. Больше никогда не смей до меня дотрагиваться.
— А сын?
— А что сын? Ты о нём подумал, когда тискал своё «увлечение»? Думал, как сыну будет стыдно за своего отца?
Андрей молчал.
— Увидимся в суде, — сказала Диана, застёгивая сумку.
Первую неделю у Марины она не вылезала из постели.
Лежала, смотрела в потолок и думала: «Ну вот и всё». Больше никаких мыслей. Как будто мозг отключился. Как будто кто-то нажал кнопку — и наступила тишина.
Марина приносила ей чай, садилась на край кровати:
— Диан, поешь хоть немного.
— Не хочу.
— Диана, ну так нельзя. Ты ведь не виновата ни в чём.
— Знаю.
Знала. Но легче почему-то не становилось.
А на восьмой день она проснулась и поняла — пора. Хватит лежать. Хватит себя жалеть. Хватит думать об этом ничтожестве, который предпочёл двадцатипятилетнюю дурочку ей.
Встала. Приняла душ. Впервые за неделю как нормальный человек.
Марина на кухне пила кофе, увидела её — обрадовалась:
— Дианка! Ты как?
— Нормально, — сказала Диана. И вдруг поняла — действительно нормально. Не отлично. Но и не ужасно. Просто нормально.
— А что ты будешь делать дальше?
— Жить.
Через две недели ей позвонила коллега:
— Диан, тебе на работе предложили обучающий семинар. В Виннице. Командировка на три дня. Поедешь?
Диана задумалась. За двадцать лет замужества она ни разу не ездила одна дальше соседнего города. Андрей всегда был против: «А сын? А дом? А кто борщ сварит?»
— Поеду, — сказала она.
Сын остался с Мариной. Диана села в поезд и впервые за много лет ощутила себя свободной.
Знаете, что такое настоящая свобода? Это когда ты можешь сесть в вагоне-ресторане, заказать ароматный кофе и смотреть в окно, не думая о том, что дома кто-то ждёт ужина. Не думая о том, что нужно кому-то отчитываться, где ты, с кем, во сколько вернёшься.
В Виннице она впервые за долгие годы сходила в театр. Одна. Села в уютном кафе после спектакля, заказала бокал вина и просто сидела, размышляя.
О чём? Да ни о чём особенном. О том, какая красивая архитектура. О том, что актёры играли просто великолепно. О том, что завтра семинар, и она узнает что-то новое.
Не об Андрее. Не о той девчонке. Не о разрушенном браке.
А к её столику подошёл мужчина. Лет сорока, приятной внешности, в деловом костюме:
— Извините, могу я присесть к вам? Свободных мест, к сожалению, нет.
— Конечно, — кивнула Диана.
Он заказал кофе, они разговорились. О театре, о спектакле, о жизни в Виннице. Ничего сверхъестественного. Просто непринуждённая беседа двух взрослых людей.
— Вы очень обаятельная женщина, — сказал он напоследок. — Может быть, завтра покажете мне ваш любимый ресторан?
Двадцать лет назад Диана бы покраснела и смутилась. Но теперь…
— Спасибо, — улыбнулась она. — Но я завтра возвращаюсь домой.
— Жаль, — искренне расстроился он.
И знаете что? Ей было очень приятно. Приятно, что её заметили. Что с ней хотят общаться. Что она кому-то интересна.
В поезде домой Андрей начал названивать. Раз. Второй. Десятый.
Диана не брала трубку.
Потом посыпались сообщения:
«Диана, мне необходимо с тобой поговорить».
«Это всё было глупо. Я всё понял».
«Давай встретимся. Всё решим».
Она читала и удаляла. Читала и удаляла.
А потом написала ему одно короткое сообщение:
«Мне тоже нужно с тобой поговорить. Завтра в семь вечера. У Марины».
Он пришёл ровно в семь. Принёс цветы. Те самые белые розы.
— Диана, прости меня, — начал он. — Я осознаю, что натворил. Это была огромная ошибка. Глупость. Ты же знаешь, мужчины иногда…
— Стоп, — сказала Диана.
Андрей замолчал.
— Цветы поставь в вазу. В раковине.
Он покорно пошёл на кухню. Вернулся, сел напротив неё.
— Я её бросил, — сказал он. — Совсем. Больше не встречаемся. И не будем.
— Не надо. Я не для этого тебя позвала.
Она встала, подошла к окну. Постояла молча. Потом повернулась к нему:
— Я тебя не прощаю.
— Но ты же сказала…
— Я сказала, что понимаю. Понимаю, что ты — слабый человек. Что тебе приятно ощущать себя молодым рядом с девочкой. Что ты устал от семьи, от ответственности, от взрослой жизни. Понимаю. Но не прощаю.
Андрей молчал.
— Двадцать лет, Андрей, я была твоей женой. А ты при первой же возможности пошёл искать острых ощущений.
— Диана, мы можем попробовать начать всё сначала.
— Нет! — крикнула она. — Нет, не можем. Потому что я не хочу возвращаться в ту жизнь. В ту версию себя, которая всё прощала, всё терпела, всё понимала.
Она села напротив него:
— Знаешь, что я поняла в Виннице? Что я интересная. Что я умная. Что со мной приятно общаться. И что я не обязана тратить это всё на человека, который меня совершенно не ценит.
Андрей сидел и молчал. Что он мог ответить?
— Я буду подавать на развод. Квартира останется мне — она на меня оформлена. Алименты на сына — как положено. А ты можешь жить, как хочешь. С кем хочешь. Хоть с этой Еленой, хоть с кем ещё.
— Диана…
— Знаешь, о чём я думала эти три дня? — продолжала она. — О том, как давно я не чувствовала себя по-настоящему счастливой. Не просто довольной. А именно счастливой. И поняла — не помню. Совсем не помню.
Она встала:
— А в Виннице я три дня была счастлива. Одна. Без тебя. И это многое говорит о нашем браке, тебе не кажется?
Андрей сидел и молчал.
— Я не стану скандалить, — сказала Диана. — Не буду выяснять отношения. Не буду бить посуду и кричать. Я просто больше не хочу быть там, где мной пользуются.
Она подошла к двери:
— Завтра заберёшь оставшиеся вещи. Ключи положишь на стол.
— А сын?
— Сын — мой. Видеться — будете. По выходным. Как договоримся.
Андрей встал:
— Диана, подумай ещё.
— Я уже подумала. Двадцать лет думала. Хватит.
Она открыла дверь:
— Прощай, Андрей.
Через месяц Диана стояла в пустой квартире и улыбалась.
Вечером, когда сын уснул, Диана села на подоконник с чашкой чая. За окном горели фонари, где-то проезжали автомобили, город жил своей обычной жизнью.
Завтра суббота. И она может… что? Что угодно.
Сходить с сыном в парк. Встретиться с подругами. Почитать книгу. Просто полежать, если захочется.
Никому не отчитываться. Ни перед кем не оправдываться.
На работе Диане предложили повышение. Руководитель отдела продаж уходила в декрет, и место предлагали ей.
— Но это означает частые командировки, — предупредил начальник. — Иногда на несколько дней. Вы справитесь?
Полгода назад Диана бы отказалась. Андрей никогда не позволил бы ей оставлять его одного.
— Справлюсь, — сказала она сейчас.
И справилась. Кирилла на время командировки забирала бабушка — мама Дианы с радостью помогала. А иногда и Марина сидела с ним.
— Мне очень нравится новая ты, — сказала как-то Марина. — Ты прямо светишься изнутри.
— Я?
— Ты. Раньше ты всегда выглядела какой-то замученной, уставшей. А теперь…
— А теперь?
— А теперь ты будто проснулась.
Андрей звонил первые два месяца. Просил о встрече. Поговорить. Пытался всё вернуть.
— Диана, может, мы просто поживём раздельно? Пока я не пойму, чего хочу от своей жизни?
— Ты уже понял, — отвечала Диана. — Хочешь молодых девушек. Вот и живи с ними.
— Но я же тебя люблю.
— Не надо. Не унижайся. Мы оба знаем правду.
Потом звонки прекратились. Через знакомых Диана узнала, что та девчонка его бросила. Нашла себе ровесника. А Андрей снял комнату в общежитии. Один.
— Неужели тебе его не жаль? — спросила Марина.
— Нет, — честно ответила Диана. — Мне его ничуть не жаль. Мне жаль потраченных лет. Но не его.
Летом они с Кириллом поехали на море. Впервые в жизни Диана организовала отпуск полностью сама. Выбрала место, забронировала гостиницу, купила билеты.
— Мам, а почему мы никогда раньше на море не ездили? — спросил сын, строя замок из песка.
— Потому что раньше у меня не было времени на такие важные вещи.
— А сейчас есть?
— Сейчас я нахожу время для того, что для меня действительно важно.
Вечером, когда Кирилл спал, Диана сидела на балконе отеля и слушала шум прибоя. Месяц назад ей исполнилось сорок два. И только сейчас она поняла — жизнь не просто не закончилась. Она только начинается.
В последний день отпуска к ней на пляже подошёл мужчина. Приятный, ухоженный, лет сорока пяти:
— Извините, не могли бы вы присмотреть за моими вещами? Хочу искупаться.
— Конечно.
Когда он вернулся, они разговорились. Оказалось — тоже разведён. Тоже с ребёнком. Тоже учится жить заново.
— Может быть, мы созвонимся? — спросил он.
— Может быть, — улыбнулась Диана.
Они обменялись номерами. Он оказался из Харькова. Она — из Львова. Вряд ли что-то серьёзное получится.
Но… А почему бы и нет?
Сейчас Диана стоит у окна своей квартиры и смотрит на вечерний город.
На тумбочке лежит телефон. Вчера звонил тот мужчина с моря. Максим. Предлагал встретиться — у него в её городе внеплановая командировка.
— Подумаю, — сказала Диана.
И действительно думает. Не торопится. Но и не боится. Просто думает.
Дорогие, как вы считаете, была ли эта измена для Дианы своеобразным «спасением», толчком к новой, лучшей жизни? И почему только после предательства женщины находят в себе силы заявить о своей ценности? Давайте обсудим!
